Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 3 Страница 12

– Но без меня.

– Ты нимфа. Тебе место здесь.

– Я понимаю.

Вспоров себе живот, Афна опустила в разверзшуюся полость сердце возлюбленного. Теперь оно всегда будет с ней – там, где заканчивается ее женское начало, будет начинаться его сердце.

История снова побежала вперед с чудовищной быстротой. Оргиастические мистерии, поклонение свергнутым богам, начало новой эпохи и ее крушение… Саломея увидела, как молодая правительница Сфинкс принимает решение переселить культ Сабазия и Кибелы в Новые Фивы, где бессмертная нимфа Афна покинет сородичей, выбрав собственный путь, притворившись обыкновенной женщиной, смешавшись с многоликой толпой на шумных улицах, изредка посещая театр Торсия, чтобы увидеть божественные постановки, которые так сильно напоминали бессмертной нимфе о канувших в небытие временах.

– Так она была все время рядом! – прошептала Саломея, отчетливо представляя лицо Афны в первых рядах рукоплещущей актерам публики.

– Рядом! – прошелестели старые жрицы, указывая на пустой алтарь, где должно находиться сердце их бога. – Верни нашу дочь, в теле которой живет наш бог.

– Вернуть? – Саломея только сейчас поняла, что добралась до алтаря. – Но я не могу вернуть Афну. Я пообещала богине из Аида, что приведу к ней Афну.

– Верни Афну, и мы подарим тебе бессмертие.

– Бессмертие? – Саломея злилась, что общается с имитациями, принимая правила игры, словно стала частью этого чокнутого мира.

«А может быть, и стала? – подумала она растерянно, вспоминая слова молодого стражника, что только так здесь можно продвигаться к цели. – Да как бы не так!» Она подняла голову, собираясь рассмеяться над старыми жрицами.

– Не забывай: те, кто может подарить бессмертие, с легкостью способны оборвать жизнь, – предупредили имитации.

– Я…

– Верни Афну и бога в храм, или мы найдем и убьем тебя! – громыхнули старые жрицы, и подкравшееся со спины пламя, лизавшее стены и потолок, окутало Саломею, перенося из подземелий на шумные улицы Новых Фив к театру Торсия, откуда она должна начать поиски сбежавшей нимфы.

Глава четвертая

– Саломея! – закричал Джаво, тщетно пытаясь пробиться сквозь пламя к новому другу.

Жар обжег кожу. Схемы восприятия отозвались острой болью. Молодой стражник не знал, как долго броня сможет противостоять огню, но, судя по быстро нарастающему уровню боли, времени у него было немного. «Может быть, сила жриц и огня заключена в алтаре?» – подумал Джаво, обнажая кинжал, надеясь, что сможет добраться до цели прежде, чем пламя нанесет критический урон. Но стоило ему сделать несколько шагов, и огонь усилился, заставляя отступиться. Джаво обернулся, сравнивая пройденное расстояние и оставшееся. Дорога была преодолена примерно наполовину, так что разницы, в какую сторону идти, уже не было.

«Уничтожив алтарь я могу получить бонус, а что получу отступившись, признавая провал, кроме ожогов игрового персонажа?» – думал мальчик, продолжая приближаться к алтарю. Главное, чтобы хватило сил пустить в ход кинжал. Главное… Молодой стражник услышал, как лязгнула сталь об алтарь. Никаких повреждений. Джаво нанес десяток ударов, пока силы не покинули его. Ноги подогнулись. Броня перестала защищать тело. Вспыхнула плоть. Возрастные ограничения блокировали волну боли. Мальчик тщетно попытался вспомнить хотя бы одно ругательство, коими сыпала Саломея. Ничего не вышло. Восприятия распались в соответствии с алгоритмом смерти персонажа.

Какое-то время адаптивные алгоритмы пересчитывали набранные игроком бонусы, затем провели переформирование личного счета и вместо того, чтобы позволить Джаво пробудиться в капсуле терминала переходов, отправили в имитацию комнаты личных достижений, где мальчику сообщили, что личный счет позволяет оплатить возрождение, и предложили продолжить игру, исключая возвращение в КвазаРазмерность.

– И где произойдет мое возрождение? – спросил Джаво, обращаясь к созданным для общения богиням судьбы, которые в обычном варианте КЛД по обыкновению хранили молчание.

– Твоя игровая среда – Внутренний Город, – ответили вразнобой три богини.

Разрозненные голоса вызвали мимолетный сбой протоколов игровой точки сборки.

– А точнее сказать нельзя? – спросил Джаво. – Внутренний Город большой. Я бы хотел начать игру рядом с Саломеей… – он запнулся. – Она… ведь жива?

– Мы не вправе разглашать информацию о других игроках, – сообщили вразнобой три богини, и протоколы игровой ТС вздрогнули, предупреждая, что следующий вопрос может оказаться последним, нарушив связь сознания игрока с персонажем. Оставалось либо принять предложение возрождения, либо покинуть игру.

– Возрождайте меня, – принял решение Джаво, хотя появись подобный выбор пару дней назад, то ответил бы с точностью до наоборот. Персонаж стражника порядком надоел мальчику: слишком скучно и никаких приключений, пока не появилась Саломея. «Вот она удивится!» – успел подумать Джаво, прежде чем система обработала запрос на возрождение и вернула его в проект, перенастроив временные колебания точки сборки на резонанс нового игрового дня.

Джаво очнулся в своей комнате, услышав голос имитации стражника, который барабанил в дверь, напоминая, что скоро смена караула.

– Да иду я. Иду! – прокричал Джаво, зная, что иначе имитация не отстанет.

Солнечный свет пробивался в комнату через грязные стекла, по которым ползали мухи. Молодой стражник часто слышал, как другие игроки с восхищением смакуют тонкости детализации игрового мира, но сам никогда не понимал подобных хвалебных песен. Возможно, он просто был молод, чтобы замечать такие тонкости, хотя часто встречались и другие игроки со стажем, не скрывавшие своего преклонного возраста, которых привлекал сам игровой процесс, а не поиск изживших себя в реальности детализированных рудиментов прошлого. Кому они нужны, когда мир скован Ледником, а человечество живет в гигантских жилых комплексах, не видя неба на протяжении тысячелетий?!

Что касается Джаво, то его семья, а следовательно, и он, жили в комплексе Isistius labialis, пострадавшем еще до его рождения так сильно, что Всемирная иерархия всерьез рассматривала возможность закрытия жилого комплекса. Джаво никогда не интересовался деталями трагедии, превратившей Isistius labialis в безжизненную груду металла, опутанную нейронными сетями, но слухов ходило так много, что невозможно было игнорировать их. К тому же уцелевшие жители комплекса, пострадавшего в результате теракта, совершенного адептами из организации «Мункара и Накира», казалось, гордились тем, что выжили, выстояли и смогли снова встать на ноги. Правда, встать на ноги смогли не все. Полученные от Всемирной иерархии в качестве компенсации единицы Влияния, необходимые, чтобы выжить в полумертвом комплексе, быстро перетекли с одних счетов на другие. В результате в обществе Isistius labialis сформировался чудовищный социальный разрыв, продержавшийся не одно десятилетие, пока пустующими территориями жилого центра не заинтересовались исследовательские корпорации. Они заключали договора с местной элитой, которая скупала для будущих исследовательских центров пустующие территории, что привело к увеличению социального неравенства.