Мак Рейнольдс - Фиеста брава Страница 12

Более близкое знакомство это объяснило. Хосе Ходжос был полным матадором и последней, отчаянной надеждой партии Лорка, нелегальной подпольной организации, поставившей своей целью свержение существующей системы. Хосе был представителем класса, желающего изменить существующую систему. Его рефлексы были быстры, движения точны, грация была выше всяких похвал. Елена с трудом отвела от него взгляд.

Подпольная организация подготовила его для участия в национальных играх после смерти каудильо, в которых выбирается новый верховный правитель планеты — в Национальной фиесте брава.

Они ждали, ждали, ждали. Шаг за шагом Хосе продвигался к вершине пирамиды. Сейчас он был Numero Tres, третьим человеком в иерархии матадоров. Двое первых были оба лет на десять старше его и были героями прошлой Национальной фиесты брава.

Таким образом, партия Лорка с нетерпением ждала, когда же умрет нынешний каудильо. Само сабой разумеется, что тот не торопился.

Бартоломью Гверро оглядел агентов Секции «G».

— Потом появился ваш коллега, Фил Бирдман. Он решил ускорить дело.

— Вы думаете, ему нравилось убийство? — спросила Марта с беспокойством в голосе.

Фалангист взглянул на нее:

— Нет, не думаю. Убить каудильо невозможно. У него великолепная охрана. Бирдман пытался найти другой способ ускорить дело.

Хорстен покачал головой.

— Любую политическую фигуру можно убить, если она хотя бы изредка показывается публике. Достаточно подобрать нужных людей в нужном количестве.

Юный Хосе, молчавший до этого возразил:

— Только не каудильо. Его охрана непробиваема.

Доктор Хорстен усмехнулся:

— Конечно, я не призываю вас к убийству, но послушайте одну историю. Несколько столетий назад на Земле одной радикальной политической группе потребовалось убрать титулованного иностранца, который проводил парад. Его охраняли войска и полиция — их было несколько тысяч. Двадцать пять членов этой группы разделились на пять пятерок и договорились, кто где встанет. Жеребьевкой выбрали пятерых, которые собственно и должны были совершить покушение. Если же кого-нибудь из них схватила бы охрана, остальные должны были убить его и так далее по цепочке. И, хотя у этого иностранца была прекрасная охрана, он был убит, а убийц так и не схватили. Имя иностранца было — эрцгерцог Фердинанд, а дело происходило в Сараеве. Его смерть повлекла за собой первую иировую войну.

Бартоломью Гверро размышлял над услышанным. Затем он спросил:

— Зачем вы это рассказали?

— Ну, просто для примера. Решительные люди всегда смогут сделать то, что хотят. Ваша проблема, конечно, несколько другого рода…

— Да, разумеется, — фалангист опустился в кресло. — Хосе и я должны восстановить наши контакты, связаться с ячейкой нашей организации в Нуэва Мадриде.

— И ещё нам нужно уточнить один вопрос, — сказал Хорстен. — Наше руководство считает, что нынешнее правительство Фаланги стоит поперек пути прогресса и не дает ему двигаться. Нам нужно, чтобы это положение изменилось. Какова же ваша концепция правительства, сеньор Гверро?

Гверро подумал с минуту, а затем произнес:

— Правительство должно быть из элиты. Но элита для каждого поколения должна быть своя. Дети элиты не должны автоматически становиться элитой.

Лоранс с Хорстеном кивнули. Затем доктор спросил:

— А каков ваш метод отбора элиты?

Фалангист взглянул на него и медленно сказал:

— Это внутренний вопрос нашего мира. Мы учтем все местные условия, нужды, традиции, — все факторы, специфику нашей планеты.

И добавил еще медленнее:

— Мы даже не нуждаемся в помощи внешних миров, которые не до конца понимают чего мы хотим. Мы благодарим вас за помощь, но настаиваем на праве самим строить будущее своего мира.

— Чертовски хорошо сказано, — сказала Елена.

— А сейчас мы должны идти, — сказал Гверро.

Марта спросила его с беспокойством:

— Вы уверены, что вы будете в безопасности? Мы хотели спрятать вас здесь.

Гверро и Ходжос поднялись из кресла:

— За нас не беспокойтесь, — успокоил ее Гверро. — Ваша группа будет здесь?

— Да, — ответил Хорстен. — Когда ваши люди придумают план действия, дайте нам знать. Мы тем временем тоже подумаем над этим вопросом.

Хосе Ходжос оценивающе взглянул на Елену и спросил с извинением в голосе:

— Скажи честно, сколько тебе лет.

Елена ответила обиженно:

— Такой вопрос женщине не задают.

Он снова посмотрел на нее, одетую в детское платье с цветочками и покачал головой.

— Я должен попросить прощения? — в его голосе прозвучало смущение.

— Оставь его в покое.

— Я побью его, — сквозь зубы пробормотала Елена. — Я нормальная молодая женщина.

Доктор проводил двух фалангистов до двери и вернулся в комнату.

— Черт возьми, — сказала Елена. — А все-таки он прелесть. Видели бы вы, как он хлопал глазами, когда я пролезала через прутья его решетки.

Инспектор полковник Мигель Сегура сидел за своим тяжелым, столом кастильского стиля. Стол был завален бумагами, которые прижимал к столу используемый вместо пресс-папье тяжелый армейский револьвер. Наконец полковник обратил внимание на сидящего перед ним человека.

— Ну, — сказал он. — Так что вы хотели мне рассказать?

— Сеньор полковник, я прогуливался в парке…

— Это я понимаю. Два часа утра — прекрасное время для прогулок, — сухо заметил полковник.

Сидящий перед ним человек покраснел:

— Я вам объясню… Я и моя жена…

Полковник махнул рукой:

_ Меня не интересует, почему вы там оказались. Что вы там видели?

— Сеньор полковник, это было невероятно…

Полковник хмыкнул:

— За последнее время в этом городе случилось столько невероятных вещей. Дальше!

— Сеньор полковник, клянусь — я не пил!

— Я же сказал — дальше, — прорычал Сегура.

Человек, сидящий перед ним, глубоко вздохнул и выпалил:

— Я видел человека, идущего вверх по стене "Посада Сан-Франциско".

— Что ты видел?

— Сеньор полковник, я не был пьян. Я сказал про это жене, та — соседу, и скоро за мной пришли из Гражданской гвардии. Они всегда интересуются, если происходит что-то необычное.

— Отлично. Что ты имел в виду, когда сказал, что человек шел по стене. Что он карабкался вверх?

— Сеньор полковник, это было довольно далеко. Но это был человек, и он не карабкался. Он просто шел вверх по стене. Он добрался до четвёртого или пятого этажа и исчез.

— Исчез? Ты хочешь сказать, что он влез в окно?

— Возможно. Но для меня он просто исчез.