Андрей Ливадный - Жизненное пространство Страница 13

– Так где же выход? – насупленно спросил Кварг.

Лоит обернулся.

– Людей миллиарды, – внезапно произнес он, – и каждый чем-то похож на бессмертного, которому вдруг отказано в реинкарнации.

– Они безумны? – осведомился Кварг, делая последний глоток флюоресцирующей жидкости из своего бокала.

– Нет. Просто они стремятся за свою короткую жизнь объять необъятное. В этом их сила и, одновременно, их слабость… – ответил Лоит. – Они управляют пространством посредством общих, выработанных для всех законов, но находятся тысячи, миллионы алчущих, неудовлетворенных или просто ненасытных, кто легко переступает нормы морали и права. Это – слабая, наиболее уязвимая часть Человечества. Я достаточно изучал людей и долго прожил среди них, чтобы понять это… Их экстремальный индивидуализм, помноженный на амбиции, делает подобных особей как опаснейшими противниками, так и покорнейшими рабами – смотря как преподнести себя, – пояснил он. – Если оставаться в тени и не показывать своей ксенобиологической сущности, то можно заставить многих преследовать твою цель, ибо они будут убеждены, что преследуют свою.

– Ты забыл об их машинах, – Кварг не удержался и все же сплюнул за перила. – Я был неприятно поражен продемонстрированными тобой образцами, – сознался он. – Их узкоспециализированные компьютеры намного превосходят наши кристаллофотонные модули.

– Эти приборы имеют один существенный недостаток, – усмехнувшись, ответил Лоит.

– Какой?

– Они с такой же легкостью могут управляться как своими создателями, так и их врагами. Их машины – это потенциальные предатели. Они служат тому, в чьих руках находятся. Я ничего не преувеличиваю. Цивилизация людей очень зависима. Компьютеры проникли в их быт, экономику, политику, вся система межзвездной связи и само межпланетное сообщение полностью подчинены глобальной сети Интерстар, базирующейся на станциях Гиперсферной Частоты. Одним ударом уничтожив их Сеть, мы полностью парализуем Человечество.

– Ты хочешь войны? Но у нас столько проблем в самом Сетторене…

– Мой план строится на комбинировании силового удара с хитростью, – перебил его Лоит. – Я собираюсь покончить с инсектами и людьми одновременно…

Он немного помолчал, а затем продолжил:

– В чем сила инсектов? В их общности. Они организованы в единое стадо, точнее муравейник, где в экстремальный момент понятие личности стирается, и тогда тысячи индивидуумов легко забывают свое эго, с покорностью идут умирать, ради выживания популяции в целом. Люди же совершенно не таковы, – они эгоисты от природы и в силу этого часто ставят свои личные интересы выше общественных…

– Такая раса слишком многолика, чтобы применить к ней штампы того же Сетторена, – заметил Кварг. – К тому же у нас нет ни большого количества кораблей, ни армии, преданно толпящейся у наших ног…

– Ты не прав. Да, эти существа многолики, к каждому из них приходится подбирать ключик, но, хвала пустоте, – ни один человек не избавлен от слабостей, нужен лишь труд понять – в чем эти слабости заключаются, и тогда противник начнет выступать на твоей стороне, образует ту самую силу, которой сейчас по причине своей старости лишено Сердце Харма. – Лоит обернулся. – Я не проиграл, Кварг. Я изучил людей, их биологию, технику, психологию. Я проник в их компьютерную сеть Интерстар, которая безлика, и, пользуясь их законами, организовал несколько фирм, в которых трудятся люди, даже не подозревающие, на кого и во имя какой цели они работают. Я обнаружил алчущих и сыграл на их стремлении жить в богатстве и роскоши. Они покорно отдали мне самые ужасающие образцы своей техники, за которые я расплатился их же валютой, которая для меня – пыль. Но главное – я знаю, куда и как нужно ударить, чтобы их цивилизация рухнула…

Кварг долго смотрел на него, а потом спросил:

– Чего ты хочешь от меня, Лоит?

– Помощи. Мне нужен ты и все, кто остался от Квоты. Все, без исключения.

– Зачем?

– Только мы сможем управлять человеческими машинами. Наша биология и строение тел схожи. Их приборы смогут воспринимать нас с той же чуткостью, что и людей.

Кварг покачал головой:

– Ты не сможешь собрать вместе членов Квоты, Лоит. Одни не станут тебя слушать, другим окажется все равно, третьи решат, что ты лжешь, даже не дав тебе продемонстрировать какие-либо доказательства…

Лоит прервал его жестом.

– Я смогу собрать Квоту, – убежденно произнес он. – Если ты поможешь мне в этом.

– Я помогу. Но ты не назвал средства, способного собрать вместе…

– Смерть, – коротко и емко обронил Лоит. – Только смерть неизбежно приводит любого члена Квоты сюда, в Сердце Харма… – Он обернулся, в упор посмотрев на ошеломленного Кварга, и внезапно добавил:

– Но прежде я хочу, чтобы ты безоговорочно поверил мне. Я знаю, как освободить наши миры от копошащегося сонмища насекомых. Назови мне планету в твоем секторе, где они наиболее сильны, и я отправлю их в ад прямо на твоих глазах!

Кварг выслушал его с недоверчивым и озабоченным видом.

– Скажи, Лоит, твоя реинкарнация…

– Я здоров. Мой разум так же стар, как твой. Называй планету.

– Друмган.

– Пусть будет так.

Влажная и теплая планета, которую Хараммины называли Друм, а оккупировавшие ее в незапамятные времена инсекты переименовали в Друмган, являлась одним из важнейших оплотов непокоренных общин насекомых в скоплении Сетторена.

Отсюда инсекты совершали свои дерзкие набеги на пограничные планеты Хараммина, но в последнее тысячелетие эти акции неизменно шли на убыль – все меньше оставалось исправных космических кораблей, способных покидать границы своей системы и совершать короткие межзвездные перелеты. Техника инсектов, без должного контроля со стороны отрезанных от них логриан, которые, по исторически сложившейся традиции, являлись общепризнанными авторитетами в области технических знаний, постепенно ветшала, приходя в полную негодность.

На самом деле, несмотря на слова Лоита о крахе харамминов, все три цивилизации, обитающие в современном пространстве скопления Сетторен, находились в затянувшейся на миллионы лет агонии заката.

Миры насекомоподобных существ уже давно переполнились, но новых жизненных пространств для них попросту не было, а технологии древних инженеров-инсектов оказались безвозвратно утрачены их воинственными и сильно деградировавшими потомками.

Вялые военные действия, ограниченность которых регулировалась хронической нехваткой исправной техники, продолжались и до сих пор. Миры инсектов торчали гниющей костью в горле цивилизации Хараммина, и даже Бессмертные не были в состоянии эффективно бороться против насекомых, чья рождаемость на таких благоприятных мирах, как Друмган, с лихвой восполняла любые потери в живой силе.

Именно сюда, в этот влажный и неприятный для него мир, держал свой путь Лоит.

Старый, весь покрытый выщерблинами и ожогами космический корабль, созданный некогда гением исчезнувших поколений логриан, внешне походил на исполинскую трехпалую кисть руки.

Огненным болидом прочертив облачные небеса Друмгана, он среди всеобщего переполоха совершил посадку на один из немногих космодромов планеты, уцелевших с той далекой поры, когда тут обитали голубокожие гуманоиды.

Спустившись по ступеням трапа, Лоит осмотрелся. Он помнил этот мир.

Вдалеке в туманном мареве высились горы. Когда-то у их подножия существовал космопорт, от зданий которого сейчас остались лишь оплывшие холмики земли, и только равнина стартопосадочных полей устояла перед неумолимым бегом времени, – сильные ветра, веявшие тут в определенное время года, не давали наносной почве удержаться на гладкой, как стекло, поверхности.

Вероятно, эта остекленевшая проплешина осталась единственным напоминанием о том, что когда-то этот мир принадлежал предкам Бессмертных.

Лоит не стал предаваться ностальгическим воспоминаниям. Что толку думать о прошлом, когда твой личный замысел способен реально повернуть время вспять? Он усмехнулся, глядя, как по периметру проплешины выстраивается неприятно шевелящаяся масса воинов-инсектов – особей без личного разума – пушечного мяса, как выразились бы люди, состоящего на службе у общественных интересов муравейника.

Таких миров, как Друмган, в пределах Сетторена насчитывалось около четырех десятков, и все они были до краев переполнены инсектами. Сейчас, когда наиболее опасные и разумные из насекомых, к числу которых относился и Глава Семьи данного мира, начали медленно налаживать мостики взаимного общения между своими Семьями и немногими свободными поселениями логриан, ситуация, по мнению Лоита, стала слишком взрывоопасной, чтобы по-прежнему презрительно почивать на лаврах.

Если насекомым удастся с помощью двухголовых умников создать новые производства для серийной постройки космических кораблей, то скоплению Сетторена угрожает новая война, страшная и кровопролитная, исход которой не взялся бы прогнозировать ни один аналитик.