Роза Сергазиева - Вспомнить, чтобы… забыть Страница 13

Не дожидаясь окончательного вердикта командира, Макс осторожно разрезал небольшие помидоры на дольки и разложил коллегам по тарелкам. Свежие, источающие забытый аромат, алые толстопузые овощи добавили безликим блюдам яркую краску.

Каждый ел на ужин свое. Белозеров подогрел гречневую кашу, Левчик выбрал картофельное пюре с котлетой, Марат, поклонник раздельного питания, жевал тушеную капусту, Кирилл остановился на пшенке, Макс на тушеных кабачках.

Никто не произнес ни слова. Левчик продолжал обиженно ковырять вилкой в котлете, авторы сюрприза, обиженные, что их труд не оценили, так же опустили головы, а Белозеров отстраненно наблюдал, как разрешится конфликт.

С ужином покончили, пришла очередь десерта. Левчик поднялся над столом.

– Ну что ж, попробуем чудо кулинарии? – командир смело воткнул нож в шоколадную сгущенку.

– Мы долго думали, как скрепить пластинки, – «кондитеры» тут же оживились и, перебивая друг друга, начали рассказывать, как по секрету вытаскивали с полок печенье, как скрывались в закутке Максима, в тесноте, на столе крошили шоколад и печенье, обмазывали слои.

– Небось, в серверной всё теперь сладкое и липкое, – скептически прокомментировал Артем, не забыв протянуть тарелку, чтобы получить кусок торта.

Но на едкое замечание Белозерова никто не отреагировал. Оказалось, что члены экипажа – истинные гурманы.

А еще говорят, что мужчины – равнодушны к сладкому.

Глава 8

ТРЕТЬИМ на «экзекуцию» к Кириллу явился Марат.

– Готов, док? – показал на стул напротив себя Рыбарь. Клички, придуманные Максом, незаметно прижились. Теперь и сами члены экипажа обращались друг к другу не иначе как «док», «кэп» или «мистер «Кто?». Для Утехина тоже нашлось «дополнительное» имя, Левчик назвал его «юнга». Вот только к Белозерову ничего не прилипло. Макс, по-прежнему боявшийся Артема, не рисковал иронизировать на счет ученого. – Так сложилось, что каждому испытуемому задаю детский вопрос: у тебя есть мечта? – и Кирилл заглянул в подготовленную шпаргалку с данными Калинина: профессиональный хирург, 32 года, не женат.

– Конечно, – не стал отрицать Марат, – только она для меня – фантом, из разряда не достижимых.

Марат и сам не знал, в какой миг им овладело это безумное, всепоглощающее ощущение ответной любви. Правда, момент первой встречи помнил ярко, в подробнейших деталях. Наверное, потому, что обстоятельства сложились настолько невероятно, настолько неожиданно.

Марат подрабатывал помимо ЦМК в частной клинике, где удалял состоятельным дамочкам бородавки и жировики. Однажды, сильно опаздывая, медик решил сократить путь от метро, перепрыгнув через кусты, огораживавшие сквер. По узкой тропинке буквально помчался к видневшемуся вдалеке зданию клиники. Вдруг на его пути возникла девочка лет семи, в клетчатом жилете поверх белой блузки – атрибуты школьной формы.

– Дяденька, вы мне очень нужны, – заявила кроха, выставив вперед руки, чтобы несущийся навстречу мужчина не смёл ее с дороги.

– Разве родители, – промычал запыхавшийся Марат, согнувшись почти пополам и уперев руки в колени, вынужденный остановиться, чтобы не навредить ребенку, – не предупреждали тебя, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми?

– Вот если бы вы меня спросили, – девочка подбоченилась, – тогда бы я сразу побежала к бабушке, – и она махнула в сторону скамейки, на которой в тенечке, обнимая розовый рюкзак (видимо, принадлежавший смелому ребенку) дремала старушка. – А так я первая спросила. Ведь вы поможете мне?

– Что случилось? Тебе плохо? – в Марате мгновенно проснулся врач, он привык к нештатным ситуациям. – Где болит?

– Нет-нет, плохо не мне, а вон той тетеньке, смотрите, как она плааачет! – грустно протянула, изображая отчаяние, девочка и показала в противоположный угол сквера.

Калинин послушно обернулся. На еще одной скамейке спиной к ним сидела женщина в синей куртке. Плакала она или нет, с их позиции не разобрать. Но по скрюченной позе, по тому, как периодически вздрагивали плечи, можно предположить, что женщине и в самом деле требуется помощь. Однако…

– Знаешь ли, – сурово посмотрел на обладательницу клетчатого жилета Марат: парню не хотелось вмешиваться в чужие проблемы, и вообще он опаздывает, – тетеньки не любят, когда к ним ни с того ни с сего пристают незнакомые дяденьки.

Калинин попытался обойти настырную девочку. Но кроха оказалась крепким орешком и, прыгнув как белка в сторону, снова перегородила путь.

– Если мы подойдем вместе, тетенька не сможет нас прогнать, – ребенок для верности схватил Марата за руку. – Я придумала хитрость.

Парень тоскливо посмотрел на прячущуюся за деревьями вывеску клиники, вздохнул – наверняка, еще пожалеет о том, что поддался на уговоры, и отправился навстречу своей судьбе.

Почему Марат согласился? Он и сейчас, спустя год, ни за что бы не ответил. Но разве зачастую мы не совершаем поступки, законам логики не поддающиеся?

Объявленная «хитрость» заключалась в том, что они вдвоем как бы случайно останавливаются у скамейки, на которой грустила незнакомка, усаживаются рядом и разговаривают, словно продолжая давно начатую беседу. Девочка уверила, если удастся привлечь внимание женщины, та перестанет плакать. «Так всегда мама делает, когда я реву, – поясняла „детка в клетку“, шагая рядом, – Мама начинает говорить про что-то другое, очень приятное, может даже вкусное, и деваться некуда, приходится вытирать слезы».

– Дядя Марат, – обратилась девочка к Калинину, как только они устроились на скамейке – женщина предсказуемо отодвинулась, освобождая им место, – вы в школе хорошо учились?

Парень поморщился: неужели ничего лучше не могла придумать? Школа? Когда же это было? Но с другой стороны, что еще может волновать кроху, судя по возрасту, первоклассницу?

– Средне, – односложно ответил Марат.

Девочка недовольно сдвинула брови, мол, мы не так договаривались, и попробовала еще раз:

– Вас мальчишки били книжкой по голове?

– Что? – округлил глаза Марат. – Нет, нет! Я… сам бил. Если кто хотел померяться силами. В детстве почему-то часто ввязывался в драки. Но сейчас, – решительно заявил медик, еще не хватало предстать перед незнакомкой бандитом, – все в прошлом. Предпочитаю наблюдать за дракой профессионалов на ринге. – И, сообразив, что его неоправданно примут за боксера, уточнил: – В смысле по телевизору.

– А вас, тетя, – девочка наклонилась и постаралась заглянуть в глаза соседке («Ну, берегись! – возмутился про себя Марат. – Сейчас тебе выдадут по полной программе»), – за косички дергали? Меня постоянно дергали, – театрально вздохнула маленькая актриса, болтая ногами, которые до земли не доставали. – Поэтому мама отвела меня в парикмахерскую и там сделали короткую, но модную стрижку. По-моему, получилось славно. Правда? Вам нравится?

Марат восхищенно покачал головой: девочка так изобретательно сформулировала вопрос, что женщина просто вынуждена ответить. Разве можно не поддержать ребенка?

Незнакомка всхлипнула, прошуршала бумажным платком – видимо, вытирая слезы, и повернулась.

– Да, здорово получилось, – пришлось согласиться женщине.

Вам когда-нибудь в глаза били фары встречного автомобиля? Тогда вы сможете понять, что испытал Марат, увидев лицо незнакомки. Яркая вспышка взорвала мозг: девушка была поразительно красива. Свободно и мягко, словно морская волна, на плечи спадали шелковистые волосы. Тонкий изгиб бровей, длинные ресницы и – глаза. Огромные, зовущие, темные, бездонные.

Калинин равнодушно относился к показной женской красоте. Любой газетный киоск украшают обложки журналов с непременной фотографией очередной дивы. Лицо, может быть, и классически правильное, но глаза, в какую бы улыбку не складывались губы, всегда холодные. Они презрительно провожают бегущих мимо к метро скучно-серых, далеких от гламурного мира людей.

Незнакомка казалась совершенно другой. Живой, настоящей, не скрывающей человеческих чувств: на щеке блестела не успевшая высохнуть слезинка, глаза по-детски беззащитно припухли, даже носик немножко покраснел. Невообразимые детали для облика красавицы.

Девочка продолжала болтать и задавать наивные вопросы, незнакомка, сначала молча кивала головой, подтверждая или с чем-то не соглашаясь, но ребенок не сдавался, придумывал реплики, на которые нельзя ответить «да» или «нет», и соседка по скамейке постепенно втянулась в легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Вот только Марат ничем не мог помочь девочке: в его горле застрял ком, ладони предательски вспотели, парень с ужасом думал о том, что вот-вот кроха, выполнив свою миссию, отправится домой, а он останется с неземной красавицей наедине и надо будет о чем-то говорить.

Да, да, если молчать, девушка уйдет, а он не хочет, чтобы она, волшебным образом ворвавшаяся в его жизнь, исчезла. Он забыл о клинике, где его ждали пациентки с бородавками. Забыл о сквере, в котором находится, о городе, который гремел и гомонил вокруг. О Вселенной, которой безразличны переживания отдельно взятого, микроскопического жителя планеты, затерявшейся в Солнечной Системе.