Термитник Хеллстрома - Фрэнк Херберт Страница 13

Хеллстром размышлял о чужаке. Если этот тип будет вести себя так же, как и прочие, взять его можно будет в темноте. Следовательно, нужно пораньше лечь спать и хорошо подготовиться к ночной зачистке. Термитник должен знать, что от него нужно этим шпионам.

Перед тем как покинуть соту, Хеллстром через внешний ретранслятор осмотрел внешний периметр и увидел в дальнем углу долины фургон, а возле него – женщину-художника, которая, вероятно, писала этюд. Он увеличил изображение, отметил нервное напряжение в мышцах женщины, непроизвольные движения ее головы, когда она мельком бросала взгляд в сторону холмов, окружавших ферму. Что им всем нужно? И кто скрывается за этими шпионами? В том, как чужаки вторгались на территорию Термитника, ощущался профессионализм, и это заставляло сердце Хеллстрома учащенно биться.

Прикусив нижнюю губу, он размышлял о том, что могло бы противостоять возникшей угрозе. Термитник был достаточно силен, пока был скрыт от посторонних глаз, но Хеллстром понимал, насколько он станет уязвимым и как малы окажутся его силы в сравнении с совокупными силами Внешнего мира – если тот обратит на него внимание.

Хеллстром скользил невидящим взглядом по стенам своей соты. Это была ячейка, крупнее прочих, входящая в сложный лабиринт, раскинувшийся под фермой и окружающими ее холмами. Одной из первых ее соорудили колонисты, приведенные сюда после многовековых странствий праматерью Тровой.

– Пора остановиться, возлюбленные потомки мои! Мы, более трех сотен лет жившие скрытой двойной жизнью среди людей Внешнего мира, вынужденные постоянно притворяться, готовые сняться с места при первом же подозрении, пришли сюда, где будет нам укрытие и источник силы.

Праматерь утверждала, что сюда привело ее виде́ние – во сне посетил ее благословенный Мендель, «чьи слова подтвердили нашу уверенность в правильности избранного нами пути».

На ранних этапах образования, до того, как, изображая тинейджера, Хеллстром отправился во Внешний мир, чтобы научиться «книжным знаниям», его сознание наполнялось мыслями праматери Тровы.

– Лучшие должны спариваться с лучшими, – говорила она. – Только так мы получим работников любой специализации для решения всех задач, с которыми может столкнуться Термитник.

Холодным апрельским днем 1876 года, когда, начав строительство Термитника, они принялись расчищать естественные пещеры, находившиеся под фермой, она сказала:

– Мы усовершенствуем наш способ бытия и, таким образом, станем теми «кроткими», кто унаследует землю.

Сота, в которой обитал Хеллстром, датировалась тем самым годом, хотя и праматерь, и копатели уже давно были поглощены чанами для переработки. Шириной сота была шестнадцать футов, длиной – двадцать два, а высотой – восемь. Поскольку сота занимала ответвление естественной пещеры, углы ее были не вполне прямыми. Дверь могла выходить в это ответвление, но было принято решение разместить там трубы в коробах и прочие устройства, обеспечивающие жизнедеятельность Термитника. К настоящему моменту лабиринты Термитника ушли от изначальной системы пещер внутрь Земли более чем на милю, где на глубине три тысячи футов возникло кольцо более двух миль в диаметре, состоящее из искусственных тоннелей. Это было процветающее обиталище более пятидесяти тысяч рабочих (гораздо больше, чем надеялась праматерь), вместе с их фабриками, гидропоникой, лабораториями, центрами селекции и производства и даже с небольшой речкой, которая удовлетворяла их потребность в электричестве. Правда, стены тоннелей ничем не напоминали стены пещер – они были отделаны особо прочным бетоном, главным компонентом которого была растительная слизь.

За все это время, пока Хеллстром здесь жил, стены в его соте оказались увешаны разнообразными рисунками и картами, относившимися к планам развития Термитника. Он не снял ни один из них – следствие расточительной идиосинкразии к новшествам, какую Термитник позволял иметь лишь нескольким избранным работникам. Теперь стены в соте Хеллстрома топорщились многослойным покрытием, которое самой своей толщиной свидетельствовало в пользу жизнестойкости Термитника.

Хотя сота Хеллстрома размерами превосходила обычные соты, ее внутреннее убранство полностью соответствовало принятым в Термитнике стандартам: кровать, на устройство которой пошли грубые балясины из застывшей растительной слизи, с сеткой из сыромятных ремней и пенным матрасом; кресла сходной конструкции, стол с опорами из того же материала, из какого была сделана кровать, но с керамическим покрытием цвета бутылочного стекла; двенадцать изготовленных во Внешнем мире металлических шкафов с картотекой (производимые в Термитнике были прочнее, но Хеллстром предпочел эти – чтобы напоминали о соседях), а также мониторы ретранслятора, напрямую подсоединенные к главному компьютеру. В гардеробе висела одежда фасонов, принятых за пределами фермы. Только ключевые работники имели право носить такую и представлять Термитник в опасном мире, простиравшемся по ту сторону периметра Охраняемой долины. Помимо двух ламп на шарнирных кронштейнах, одна из которых висела над столом, а другая над консолью ретранслятора, комнату освещали скрытые люминесцентные трубки, убранные в ниши по периметру потолка – так в Термитнике освещались все галереи, туннели и соты.

Хеллстром мог бы занять одну из более современных сот на нижних уровнях, однако предпочел это место – именно здесь он поселился в тот день, когда его праматерь отправилась в чаны для переработки, чтобы «стать со всеми нами единым целым».

Хеллстром расхаживал взад и вперед по комнате, размышляя о чужаке. Кого тот представляет? Конечно, он явился сюда не из чистого любопытства. Хеллстром почти физически ощущал, как мощные силы Внешнего мира поворачиваются к Термитнику лицом, обратив на него свой смертоносный взгляд.

Он понимал – нельзя медлить с ответом. Охрана нервничает. Им нужен приказ, чтобы почувствовать, что приняты необходимые меры безопасности. Хеллстром склонился над консолью, закодировал важные инструкции и отправил их по сети. Сейчас они распространятся по всему Термитнику. Ключевые работники осуществят предписываемые чрезвычайной ситуацией действия. Каждый из работников, избранных центральным компьютером, увидит на своем мониторе жестовый сигнал. Молчаливый язык Термитника сплотит их перед лицом опасности в мощную систему обороны.

Но, как бы ни было сплочено население Термитника, Хеллстром знал, насколько хрупкой была их линия обороны. Это пронизывало его душу страхом, и ему отчаянно хотелось погрузиться в забытье, в котором пребывали рядовые рабочие. Все заботы их касались лишь порученных им самых простых и примитивных действий.

Хеллстром открыл ящик картотеки и достал оттуда папку, обозначенную именем «Джулиус Портер». В верхнем углу папки стояла стандартная отметка отдела переработки. Она свидетельствовала о том, во что превратилась плоть Портера – так сохраняют данные о подлежащем забою скоте, чтобы иметь информацию о геноме, переданном последующим поколениям. Но Портер не оставил после себя тех, кого можно было бы назвать этим последующим поколением. Единственное, что он оставил после себя, так это ощущение таинственной угрозы, которая пока не обрела достаточно ясных очертаний. Нечто в сегодняшнем новом чужаке заставило Хеллстрома подумать о Портере. Он доверял своим инстинктам. Хеллстром просмотрел плотный текст, закодированный стандартным шифром Термитника. Портер имел документы, где значился служащим балтиморской компании по производству фейерверков. Правда, в конце концов он пробормотал что-то о некоем агентстве. В его сведенном ужасом мозгу это агентство было силой, которая, как он надеялся, отомстит за него.

Агентство.

Теперь Хеллстром жалел, что они так спешно отправили Портера в чаны переработки. Это было и слишком жестоко, и не очень предусмотрительно.

Сама идея использовать боль в качестве инструмента для достижения определенных целей шла вразрез с этикой Термитника. Боль была ощутимой, конкретной вещью. Когда от боли страдал работник и ее нельзя было облегчить, он отправлялся в чаны для переработки. Люди Внешнего мира в этих случаях вели себя совершенно иначе. Это была особенность Термитника. Чтобы выжить, нужно было