Евгений Лукин - Слепые поводыри Страница 13

Верхняя губа его вздёрнулась, обнажив крепкие белые зубы. Вождь обернулся и, подбежав к оцепеневшему строю, с победным воплем вскинул освящённое оружие над головой. Этакая статуя Свободы неглиже и с вытаращенными глазами…

А затем один за другим ударили три пистолетных выстрела подряд…

Сначала Андрей подумал, что Игорёк палит в воздух — для устрашения. Хрен там — для устрашения! Бил в цель, причём без промаха… Да и как можно было промахнуться, стреляя с трёх шагов? Одна пуля — в позвоночник, две — под лопатку.

От троекратного толчка в спину вождь неподатливо шатнулся вперёд, попытался обернуться, не сумел — и тяжко рухнул, ткнувшись тугой татуированной ряшкой в песок. Ш-шух-х!..

Очевидно, всё произошло очень быстро, потому что когда Андрей наконец взглянул на Игорька, тот ещё только опускал ствол. Лицо у старшего товарища было как при зубной боли — растерянно-несчастное, землисто-жёлтого оттенка…

Лёгкий ветерок шевелил цветные пёрышки простреленной в двух местах накидки. Словно шерсть убитого зверя.

— Есть! Открыл! — послышался сзади задыхающийся голос Влада.

— Стоять! — тихо, через силу сказал Игорёк дёрнувшемуся к лазейке Андрею.

Вновь прозвучала певучая команда — и туземцы простёрлись на песке, на этот раз — чётко, быстро, одновременно.

— Я там открыл… — беспомощно повторил Влад и осёкся — увидел тело.

— Вот и хорошо, — не оглядываясь, процедил Игорёк. — Я уж думал — сбежал.

Медленно расстегнул куртку и засунул горячий от выстрелов ствол за брючный ремень. Подержанный-подержанный, а когда надо — не подвёл…

— И чтобы больше никакой суеты, — одышливо проговорил Игорёк. — Морды — равнодушные… Даже если вдруг начнут убивать…

Тем временем с песка осторожно приподнялся кто-то, тоже, видать, не из простых, и, учтя горький опыт предшественника, двинулся навстречу, не распрямляя спины. Впрочем, как вскоре выяснилось, он бы и не смог её распрямить при всём желании, ибо лет ему было порядочно. Колдун? Жрец? Седая, курчавая, как у негра, башка и такая же бородёнка. На тощей шее болтаются какие-то ожерелья. Комиссар, короче. Фурманов.

Со страхом взглянул, пробираясь мимо, на распростёршегося ничком вождя, ссутулился ещё сильнее и, безошибочно угадав главного, остановился перед неподвижно стоящим Игорьком. Тот молчал. Остальные — тоже. Морды, как ведено, равнодушные…

Заговорил. Нараспев, со старческим дребезжанием в голосе. Андрей с Владом рискнули покоситься на Игорька и увидели, что друг и наставник растерян. Вот он поднял ладонь, и жрец испуганно смолк.

— Таа-буу, — старательно растягивая гласные, произнёс Игорёк, плавно указывая на лазейку. Голос его звучал хрипловато.

Жрец не понял.

— Таа-туу. — Теперь палец Игорька был направлен на спиральную татуировку, как бы обматывающую соски дряхлого туземца.

Тот испуганно взялся за грудь.

— Маитаи? — уже несколько более отрывисто спросил Игорёк, выбросив руку в сторону убитого. — Арики маитаи?

На морщинистом тёмном лице жреца проступило смятение.

— Ч-чёрт! — почти не разжимая губ, устало проговорил Игорёк. — А Полинезия ли это вообще?

— Как не Полинезия? А что?

— А пёс его знает! Могло и к микронезийцам занести… Ладно. Попробуем ещё раз… — И он, по возможности напевно, произнёс несколько слов подряд.

Жрец вслушивался с отчаянием и тряс головой.

— Всё! — обессиленно сказал Игорёк. — Мой словарь исчерпан… Что будем делать?

Как бы в ответ на его вопрос престарелый комиссар, не спуская с Игорька робких искательных глаз, указал на резного идола. Трое переглянулись. Отступать в лазейку было теперь неразумно, а удаляться от неё — страшновато.

— Ну что? Пойдём, раз приглашают.

— Я сейчас в куртке испекусь, — жалобно предупредил Андрей. — Может, разденемся?

Игорёк подумал.

— Только не до трусов. И как можно торжественней… Не раздевайся, но разоблачайся, понял?

Разоблачась и торжественно отправив куртки в воздушную лазейку, приблизились к идолу. Чёрная тряпица в скрюченных ручонках резного божка при ближайшем рассмотрении оказалась рваной лыжной шапочкой покойного Сувенира. Так уничтожаются улики…

Подобострастно склонясь, жрец (или кто он там?) простёр розовые обезьяньи ладошки к истукану. Влад оглянулся на лежащих воинов. Все наблюдали за происходящим со страхом и надеждой.

— Чего он хочет?

— Дотронуться просит, — догадался Андрей.

— Хм… — Игорёк нахмурился, прикинул — и, решившись, огладил резьбу. Вслед за ним совершали руковозложение и Влад с Андреем.

В тот же миг жрец распрямил, насколько мог, искривлённый годами позвоночник, вскинул длани и издал протяжный ликующий вопль. Воины разом вскочили с песка. Сохранить равнодушие на мордах пришельцам так и не удалось. К счастью, нехорошие их предчувствия не сбылись. Благоговейно склонив головы, туземцы потянулись цепочкой к удостоившемуся прикосновения истукану. Проходя мимо поверженного вождя, отворачивались с презрением.

— Вовремя ты его, — осторожно заметил Андрей.

— 3-заткнись! — брызнув слюной, оборвал Игорёк.

Домой вернулись поздно. Или рано. Смотря с какой стороны на это дело взглянуть. Там солнце погружалось в океан, а тут завязывался рассвет. «Макаров» вместе с гильзами и негодным патроном оставлять на острове побоялись — и, засунув всё в целлофановый пакет, прикопали в углу подвальчика.

Когда добрались до пятиэтажки, непривычно бледный Игорёк разрешил принять по стопке, но не более того. Вот кофе — да, кофе — пожалуйста, в любых количествах…

Поставили чайник.

Хозяин нажал кнопку диктофона, и в обшарпанную комнатку, ставшую ещё непригляднее после исчезновения части книг со стеллажа, ворвался отдалённый гул прибоя и шорох пальмовой рощи.

— Тахи… — услужливо продребезжал жрец.

— Та-хи, — старательно повторил за ним голос Игорька. — Пальма…

— Вроде бы записалось, — угрюмо вымолвил настоящий Игорёк, выключая диктофон. — Ладно. С этим — потом.

Ссутулился, замолчал.

— Игорёк, — несколько даже приниженно обратился к нему Андрей. — А ты вообще воевал?

Морщинистое лицо Игорька вновь дрогнуло и застыло, приняв то самое выражение, с которым он обычно пережидал очередной приступ зубной боли. Вопрос, конечно, был неприличен, чтобы не сказать — жесток. В доме повешенного — о верёвке?..

— Нет, — с судорожным вздохом признался наконец Игорёк. — Когда служил, мы ещё даже в Афганистан не влезли… Из «Макарова», правда, стрелял пару раз… в мишень… на курсах офицеров запаса…