Владимир Корчагин - Астийский эдельвейс Страница 13

В спортклубе было людно. Максим обошел баскетбольную площадку, где большая толпа болельщиков криками подбадривала институтскую команду, и направился в дальний конец зала к гимнастам, как вдруг услыхал:

- Девочки, подождите, я еще раз!

Она! Ее голос! В каком-нибудь десятке шагов работала на брусьях Лара. Максим как завороженный двинулся к небольшой группе ребят, окруживших снаряд. Лара, казалось, не замечала ничего вокруг. Но вдруг глаза их встретились. Она остановилась, почему-то нахмурилась, хотела соскочить с брусьев. Но в последний момент резко накренилась и неловко упала на пол.

- Ой! - коротко вскрикнула она, зажимая ногу.

К ней сейчас же бросились все, кто был поблизости, засуетились:

- Перелом?

- Вывих?

- А я говорю, перелом! Врача! Врача скорее!

- Да нет его, ушел.

- Тогда "Скорую"! Звоните в "Скорую"!

Максим протиснулся сквозь толпу. Лара сидела на полу бледная, растерянная, в глазах боль.

"Нет, не Нефертити!" - пронеслось в голове. Он взглянул на ее ногу, которая чуть-чуть припухла, покраснела. Ясно, вывих! Сколько раз он выправлял такие вывихи ребятам на кордоне.

- Ну-ка, пустите!

Все расступились. Максим, ни слова не говоря, опустился на колени, взял Лару за щиколотку, чуть повернул ступню и сильно дернул.

- Ой, что вы делаете?! - закричала Лара, отдергивая ногу.

Но Максим уже поднялся:

- Все, можете вставать.

- Как... все?

- Так, все.

Кто-то удивленно хмыкнул. Лара встала, сделала несколько шагов.

- Не больно... - Она посмотрела на Максима. - Спасибо... Проводите меня, пожалуйста, в раздевалку, простите, не знаю вашего имени.

Максим назвал себя.

- Вы, верно, первокурсник? - нарушила Лара затянувшееся молчание. Бионик или...

- Я геолог.

- Похоже... Нет, я не о внешности! Присядем на минуту. - Она опустилась на скамью возле шведской стенки. - До раздевалки я дойду одна, вы действительно чудесный исцелитель. Но... я хочу вас спросить... - Лара сделала паузу. - Скажите, почему вы все время преследуете меня?

Максим покраснел. Несколько раз действительно, увидев Лару где-нибудь на улице, он незаметно для нее шел следом два-три квартала, а в пургу даже проводил до самого дома.

- Или я ошиблась? Если не хотите, можете не отвечать.

- Нет, не ошиблись. - Максим посмотрел ей в глаза и вздрогнул: столько было сходства в чертах лица Лары и той незнакомки.

- Тогда я хочу знать, почему вы ходите за мной по пятам?

- Мне кажется, я уже видел вас... за две тысячи километров отсюда, на берегу лесного озера, видел так же ясно, как сейчас, а потом... - Максим замялся.

- Что же было потом?

- Потом я проснулся.

Лара рассмеялась:

- Так вы видели меня во сне?

- Может быть, только... - Максим замолчал.

- Только что? - Лара перестала смеяться и выжидающе смотрела на Максима.

- Только вы... В общем, эта девушка дала мне цветок. Необыкновенно красивый. И когда я проснулся, цветок был у меня в руке. Я понимаю, это смешно...

Но она не смеялась и смотрела на него с интересом.

- Рассказывайте, прошу вас.

- Вот, собственно, и все.

- Но вы сказали, цветок... Она подарила его вам?

- Это мне приснилось.

- А после? Что было после? После того как вы проснулись? Что стало с цветком?

- Цветок пропал... Видно, я обронил его. Это было перед самым отлетом.

- Но вы помните его? Хорошо помните? Какой он?

- Как вам сказать... Главное... он все время менял цвет. И лепестки лиры...

- Не может быть!

- Кому я ни рассказывал, все так говорят. Но я видел его так же ясно, как вот... вас сейчас. Он был у меня в руках.

В голосе Лары послышалось возбуждение:

- А когда это случилось? Когда вы видели меня... эту девушку на озере?

- Перед самым отъездом в институт. В конце июля. Двадцать...

- Двадцать шестого?!

- Да. Откуда вы знаете? Значит, вы...

Лара покачала головой и вдруг побледнела:

- Нет, я ничего не знаю. Ничего не знаю! Но двадцать шестого июля... И эти цветы...

- Вы тоже видели их? Где, когда?!

- Я расскажу вам все. Только не сейчас... Я плохо себя чувствую. Простите, пожалуйста...

9

Сквозь густые заросли джунглей, стремительно перелетая с дерева на дерево, движется стая бабуинов. Вот они останавливаются, плотно сбиваются в кучу и долго прислушиваются к шорохам леса. Кругом, кажется, все спокойно. И обезьяны снова пускаются в путь, озираясь по сторонам и принюхиваясь к окружающим запахам. Пути бабуинов не видно конца. Километр за километром покрывают они на головокружительной высоте, совершая замысловатые прыжки. Но вот внизу показались купы смоковниц. Сигнал вожака - и стая рассыпается.

Теперь отовсюду несется аппетитное чавканье и треск обламываемых веток. Бабуины торопятся наполнить желудки. Заботливые матери не забывают набить рот и маленьким, вцепившимся в их спины детенышам. Те же, что постарше, сами нагибают усыпанные ягодами ветки и очищают плоды губами, повизгивая от удовольствия.

Вдруг вожак перестал жевать и напряженно вытянулся - снизу из-за стволов на него смотрели прищуренные глаза человека-охотника. Вожак окаменел, потом издал короткий пронзительный звук. Мгновенье - и стая скрылась в зарослях.

Мвамба усмехнулся. Бабуины его не интересовали. Он ждал другую добычу. Но теперь это потеряло всякий смысл. Мвамба хотел уже двинуться дальше, как внимание его привлекло нечто совершенно необычное - мимо промчалась отставшая молоденькая обезьянка, на спине у которой, вцепившись в ее густую шерсть, сидел... мальчик.

Мвамба чуть не выронил из рук ружье. Месяц назад у его соседа пропал сын, и он готов был поклясться, что обезьяна сейчас тащила именно его: Мвамба не раз видел того мальчика, копавшегося возле соседской хижины... Мвамба выбрался на тропу и побежал созывать людей.

Рассказ старого охотника всполошил деревню. Все взрослые мужчины как один выступили на поиски бабуинов. Но обезьяны словно сквозь землю провалились.

Прошло двенадцать лет. Умер сосед Мвамбы, а жена его в озере утонула. Все в деревне успели забыть об их ребенке, похищенном обезьянами. Все, кроме Мвамбы. Год за годом он выслеживал бабуинов. И упорство его было вознаграждено.

Однажды под вечер, пробираясь сквозь заросли смоковниц, он увидел, как в плотной листве мелькнуло голое тело. Мвамба замер. Высоко в ветвях, среди лакомящихся ягодами обезьян, ловко перепрыгивал с дерева на дерево рослый мальчуган. Свалявшиеся волосы космами падали ему на плечи, худое тело покрывали рубцы и ссадины. Но даже отсюда, с земли, было видно, как перекатываются под кожей могучие желваки мышц. День клонился к вечеру. Обезьяны начали устраиваться на ночлег. Мвамба осторожно выбрался на тропу и поспешил к деревне.