Джек Вэнс - Вист: Аластор 1716 Страница 13

— Надеюсь, я не причиню лишних неудобств.

— Надо полагать. На вид ты вроде смирный. Эстебан, притащи три кружки из столовки — клюкнем по маленькой, раз такое дело. Пойло[12] найдется. Джантифф, значит. Догадался захватить сверточек жрачки?

— Увы! — развел руками Джантифф. — Мне это и в голову не пришло.

Эстебан отправился за кружками. Тем временем Скорлетта пошарила под стеллажом и вытащила бидон:

— Не подумай, что это западло[13]. От одного бидона Аррабус не обеднеет — куда дальше беднеть-то! Так у тебя точно никакой жранины нет — может, найдется, если поищешь?

— Ничего нет — одна сумка с вещами.

— Жаль! От пойла без закуси с души воротит. Эх, соленых бы огурчиков! Перченой колбаски! Ладно, пойдем, покажу твою койку.

Джантифф последовал за сожительницей в небольшую квадратную комнату с двумя стенными шкафами для одежды, двумя сундучками, столом (заваленным мелочами, принадлежавшими Скорлетте) и двумя койками, разделенными тонкой пластиковой шторой. Скорлетта сгребла безделушки и рукоделье в кучу на краю стола, ткнула большим пальцем в освободившееся пространство:

— Твоя половина. — Большой палец поднялся и повернулся в сторону:

— Твоя койка. Пока я на тухте, развлекайся с подружками сколько влезет — а пока тебя нет, квартира в моем распоряжении. Все устроится, если мы не будем тухтеть в одну смену, что редко случается.

— Да-да, понятно, — бормотал Джантифф.

Вернулся Эстебан с тремя синими стеклянными кружками. Скорлетта их торжественно наполнила.

— За столетие! — провозгласила она звенящим голосом. — Коннатиг заплатит свой долг!

Джантифф влил в себя мутную жидкость и едва сдержал гримасу отвращения — пойло отдавало мышами и пропотевшим старым матрасом.

— Хорошо пошло! — одобрительно отозвался Эстебан. — Пойло что надо! И тост у тебя что надо!

— Крепкий напиток, — согласился Джантифф. — А когда наступит столетие?

— Скоро. Остались считанные месяцы. Праздник будет хоть куда! Бесплатные игры, танцы на полотне, пойло потечет рекой! Я уж не забуду наварить про запас. Эстебан, ты где-нибудь присмотришь дюжину бидонов?

— Дорогуша, я тухтел на витаминке один-единственный раз — и расчетчик стоял над душой, следил за каждым шагом. Едва уволок пару посудин.

— Значит, пойла не будет.

— А пластиковые мешки не подойдут? — предложил Джантифф. — В конце концов — была бы емкость, пойло хуже не станет.

Эстебан мрачно покачал головой:

— Уже пробовали. Аррабинские мешки текут — все текут.

Скорлетта размышляла вслух:

— У Сарпа завалялся бидон без дела — старому бездельнику лень даже пойло варить. Надо сблатовать Кедиду, пускай свистнет. Так, значит три бидона есть. А всячина откуда возьмется?

Эстебан вздохнул:

— Придется недоедать.

— Я тоже буду оставлять, — вызвался Джантифф, — если нужно.

Скорлетта подарила ему одобряющий взгляд:

— Другой разговор! Кто сказал, что иммигранты — прилипалы-кровососы? Только не Джантифф!

Эстебан задумчиво опустил веки:

— Знаю я одного умельца в Лиловом улье... так он примостился отливать протоквашу прямо из кормопровода — отменное получается пойло, прямо-таки забирает! Я мог бы приобщить к делу ведро-другое сырой протокваши, стоит попробовать.

— Что такое протокваша? — поинтересовался Джантифф.

— Сырье общепита, пульпа. Ее гонят по трубам с центрального кормозавода. В кухонном сепараторе происходит ее чудесное превращение во всячину, смолокно и студель. Не вижу, почему из протокваши нельзя было бы варить добротное пойло.

Скорлетта тщательно отмерила каждому еще по полкружки:

— Ну что ж, опять же... За Фестиваль! Пусть Коннатиг заставит лодырей, норовящих сесть нам на шею, заранее отправлять в Унцибал контейнеры с солеными огурчиками и перчеными колбасками!

— А пропунцеры пускай грызут прошлогоднюю всячину...

— ... и скармливают объедки Коннатигу! Он у нас равнее всех равных.

— Ему-то подадут жранину по спецзаказу из «Приюта», не беспокойся!

Джантифф спросил:

— Коннатиг приедет на Фестиваль?

Скорлетта пожала плечами:

— Шептуны едут в Люсц, его пригласят. Кто знает?

— Не приедет он, — отрезал Эстебан. — Думаешь, Коннатиг не понимает, что в поддатой толпе, орущей «Да здравствует эгализм!» и «Скоплению — равенство!», он будет выглядеть последним дураком?

— Ага, и частушки: «Наш Коннатиг пошабашит, похлебавши протокваши...»

— Вот именно. Что на это можно сказать?

— Ну, что-нибудь... Например: «Мои дорогие подданные! Весьма разочарован тем, что вдоль всей Унцибальской магистрали не расстелили красные бархатные ковры — у меня разболелись любимые мозоли. Хотя за пределами Аррабуса об этом почти никто не подозревает, здесь я могу откровенно признаться: я — блюдолиз.[14] Ну-ка, набейте мне полный трюм звездолета вашей самой лучшей жрачкой!»

Не осмеливаясь ни смеяться, ни возмущаться, Джантифф растерянно возразил:

— Что вы, в самом деле! Коннатиг ведет самый умеренный образ жизни.

Скорлетта презрительно усмехнулась:

— Льстивая пропаганда министерства аплодисментов и оваций! Никто на самом деле не знает, как живет Коннатиг.

Эстебан допил все, что осталось в синей кружке, и расчетливо прищурился, разглядывая бидон:

— Общеизвестно, что Коннатиг частенько исчезает из Люсца. Говорят — разумеется, это слухи, но дыма без огня не бывает — что как раз во время этих «каникул» Боско Босковитц[15] развлекается грабежами и пытками. Слышал, что совпадение этих событий по времени точно установлено, даже сомнений никаких нет.

— Любопытно! — отозвалась Скорлетта. — Кажется, Боско Босковитц содержит на какой-то вымершей планете тайный дворец с прислугой из отборных красавчиков-детей обоего пола, вынужденных потакать каждой его прихоти?

— Так точно! И не странно ли — Покров никогда ни в чем не мешает Босковитцу!

— Странно? Мягко сказано. Вот почему и я говорю: Скоплению — равноправие!

Джантифф с отвращением выпалил:

— Не верю ни одному слову!

Скорлетта только рассмеялась своим мрачным смехом:

— Ты молод и наивен.

— Не мне судить.

— Неважно, — Скорлетта заглянула в бидон. — Почему бы нам не закончить то, что мы так славно начали?

— Превосходная мысль! — поддержал ее Эстебан. — На донышке — самая крепкая брага.

Скорлетта подняла голову, прислушалась:

— Не успеем. Звонят — пошли в столовку. Потом проедемся, покажем город новичку — как по-вашему?