Александр Белоткач - Операция - Телепортация Страница 13

Весь следующий день, я мучительно пытался вспомнить, не видел ли тот самый свет в конце тоннеля, когда почувствовал, что умираю.

Пришел в себя я на собственной кровати, укутанный одеялом, с остывшей грелкой у ног. Во рту ощущался странный соленый привкус, голова казалась чугунной, и напрочь отказывалась соображать. В комнате было пусто, и немного полежав, я попытался сесть. Это оказалось непростой задачей. Руки — ноги не слушались, да к тому же, поясницу свело так, что аж зубы немели. Кое-как вывернувшись из-под одеяла, я все же сел, и когда полосатые стены перестали вращаться, осторожно встал на ноги. В квартире по-прежнему было тихо. Ничего так ни стимулирует подняться ночью с теплого дивана, как пять кружек чаю выпитых перед сном. Опираясь на стены, я кое-как добрел до туалета, и здесь глянув на себя в зеркало, испугался. Даже после самых загульных вечеринок, я не выглядел так «красиво». Худой, бледный, синяки под глазами. В общем, краше в гроб кладут. После водных процедур, я нашел в себе силы, и осмотрел квартиру. Вроде бы все было на месте. Входная дверь заперта. Мучители мои куда-то испарились. «Даже спокойной ночи не пожелали. Так их, и растак!»

Прошлепал босиком на кухню. Здесь вроде тоже все в порядке. Едва стоя на ногах, поставил чайник, и плюхнувшись голым задом на табурет, прислонился к прохладной стене. В сознании вертелся один вопрос: Чего же эти молчаливые ребята все-таки хотели? Думаю, таким способом меня можно было уговорить на что угодно. Но насколько я помнил, они ни о чем не спрашивали. Вообще даже слова плохого ни сказали. Странно. И что все это значит? Вывод напрашивается один: им просто ничего конкретного от меня не нужно. Скорее всего, это была стандартная акция устрашения. Кажется, я не до конца понял, в какие игры играю. Да уж…, пожалуй, стоит проникнуться. Иначе в следующий раз меня просто из ванны не достанут. Точнее достанут, но мне уже будет все равно.

Выпив крепкого черного с тем самым тортиком, что куплен был неделю назад, я рухнул на диван, и целый день провалялся без дела. Лишь изредка вставая чтобы закинуть чего из холодильника, да пару раз поставить чайник.

23.03. — А ночью я снова увидел сон. Такой же необычный и будоражащий, как и тот, после первого запуска. Вечерний город, яркие улицы, рекламные огни. Я в толпе качусь куда-то вместе с общим потоком. На сердце легко и радостно. Сознание щекочет предвкушение долгожданной встречи. Повсюду улыбающиеся лица, приветливые взгляды. Кажется, я здесь давно, очень давно. По сторонам широкой улицы какие-то здания. Я вхожу в подъезд одного из них, и поднявшись по мраморной лестнице, останавливаюсь у знакомой двери. Немного помедлив, касаюсь металлического квадратика, дверь открывается, и я вхожу. Просторная гостиная, теплые тона, уютная мебель. Слышу легкие шаги из соседней комнаты. В груди сладко замирает. Делаю шаг навстречу, и… просыпаюсь.

Страшно не хочется открывать глаза. Над головой снова пыльный потолок. За окном, отвратительным нарывом, зреет серое утро, тоскливо нахохлившись, мокнут на ветвях грязные вороны. Город, привычно, раскручивает свою старую заезженную пластинку. Внизу на тротуарах, виднеются первые зонты. А вот мне сегодня спешить некуда.

Еще находясь под впечатлением от «ночного киносеанса», я кое-как доковырял на завтрак холостятские макароны, после чего, свалился с чашкой чая в кресло. Запустил ком, и когда «винда» окончательно загрузилась, вышел в сеть. Здесь все было как обычно. Вечные пляски с бубном вокруг нефтяных котировок, доллар с евро снова установили очередной рекорд. Экономика, по словам специалистов, еще подает признаки жизни, но какие-то уж больно неочевидные. Опять где-то веселятся, где-то стреляют, кто-то женился, кто-то развелся, в общем, ничего стоящего. Заглянул к ребятам в литературный кружок. На забытом форуме повисли чьи-то вопросы. Отвечать уже не имело смысла, поэтому просто поставил смайлик — типа тружусь в поте лица, и по-английски вышел. Затем, открыл пару адресов, проверил почту и не найдя там ничего интересного, хотел было уже кликнуть любимую игрушку, когда в уголке экрана, замигал значок входящего сообщения. Письмо оказалось коротким, и содержало только одну строку: «Впредь, будь, пожалуйста, повежливее!!!»

Значит, действительно, вчерашние «водные процедуры» призваны были охладить мой не вмеру горячий нрав, и внушить уважение к работе определенных служб. Вежливые ребята, просто объяснили желторотому практиканту, всю серьезность затеянного профессором дела.

На удивление, я чувствовал себя довольно сносно, хотя после «беседы» проведенной в столь «интимной» обстановке, насморк как минимум был обеспечен. Вода-то, ледяная была.

«Бр-р-р! — От воспоминаний аж передернуло. — Да, такое врядли забудешь! Пожалуй, больше зарываться не стоит. Серьезные люди, решают вопросы государственной важности, а я, со своим гонором, могу просто доиграться».

Обедал я уже в приподнятом настроении. Включив погромче приемник на кухне, нашел мой старый джаз, и пока мыл скопившуюся в раковине посуду, самозабвенно подпевал простуженному Армстронгу. Потому, наверное, сразу не услышал. В дверь, вежливо колотили ногами. Сперва я насторожился, но решив, что дважды процедуру внушения проводить врядли станут, прошлепал в прихожую, и снова не спрашивая, открыл. На площадке стояли двое. Давешний вежливый гражданин в сером ПАЛЬТО, и невысокий худощавый юноша, очень кого-то напомнивший.

— Простите, кажется, мы вас разбудили! — спросил Григорий. Так вроде он представился там в парке. — Знакомьтесь, это Виктор! Он будет вашим помощником на время работы с профессором!

— Здравствуйте! — памятуя о полученном письме, ответил я предельно вежливо, — Простите, я тут немного по хозяйству…, не услышал! — и глянув на свои босые ноги, смутился. Встречать «гостей» в одних плавках — не комильфо. Поэтому, извинившись, нырнул в спальню, скоренько натянул джинсы, и пригладив непослушные вихры, вышел к посетителям уже в более пристойном виде. Товарищи из мура, а может и откуда посерьезней, по-прежнему не разуваясь, топтались в прихожей.

— Алексей, простите нас за вчерашнее! Кажется, Виктор немного перестарался! — состроив скорбную мину, произнес Григорий.

Глянув на своего мучителя, я понял, что прозвучавшие извинения, это — так, обычная игра в вежливость. Представленный мне Виктор, если нужно, сделает из меня котлету, и даже не поморщится. Хищная кошачья физиономия, плавные движения, выдавали в нем человека сильного и уверенного в себе. Он глядел на меня своими зелеными глазами, и в глубине их отчетливо читалось обычное презрение к маленькой серой мышке.