Альфред Бестер - Дьявольский интерфейс (The Computer Connection) Страница 13

— А отчего это он пузырится посередине? — осведомился капитан Немо.

— Позавтракал, — лаконично ответил М'банту, из деликатности не уточняя детали.

— Он любит рыбу?

— Не исключено, что он предпочитает слонов, — сказала Благоуханная Песня. — Такая громадина запросто слопает слона!

— Нет. В следующий раз он слопает профессора Секвойю Угадая. Разумеется, если ты, Гинь, дашь добро, — сказал М'банту с любезной улыбкой. — Профессор погибнет в ужасных мучениях. Но мои мучения будут не менее ужасны, ибо придется разрезать живот моему другу, дабы спасти профессора. Однако чему быть, того не миновать. Ради тебя. Гинь, я готов на все.

Тут входная дверь распахнулась настежь, рассыпая снопы искр, и в прихожую ввалился Эдисон. В руках у пего был ящик с инструментами.

— Я же тебя предупреждал. Гинь, — прокричал он, — эти магнитные запоры никуда не годятся, за секунду открыл… Принцесса, Немо, М'банту — всем общий привет. Гинь, какое напряжение электричества в доме у твоего Угадая?

— Никакое, — сказал я. — Он живет в большом вигваме. С соблюдением индейских традиций. Без электричества. Спасибо, что пришел, Эдисон.

— В таком случае мы заманим его сюда. У тебя-то, надеюсь, есть электричество в доме?

— Мои установки могут генерировать киловатт десять.

— Более чем достаточно. Ты всегда плетешься позади времени. Сейчас никто не позволяет себе такого расточительства электроэнергии.

— Да, я консерватор.

— На кухне электрооборудование старого образца?

— Ага.

— И электропечь старая?

— Да, без новомодных штучек. Но большая — быка зажарить можно.

— Отлично. Тут-то мы его и прищучим. — Эдисон открыл свой ящик с инструментами и достал кальку с чертежом. — Взгляните-ка.

— Лучше объясни на словах, Эдисон.

— Мы сменим проводку, добавим энергии и превратим твою примитивную печь в высокочастотную.

— А что это такое?

— Высокочастотный нагрев — плавит металл. Плавит любой проводящий металл. И ни на что другое не воздействует. Ясно?

— Вроде да.

— Если сунуть в такую печь руку — ничего не почувствуешь. Но если у тебя на пальце кольцо — оно расплавится, и палец сгорит ко всем чертям. Явление магнитной индукции.

— Уфф! Мрачная картинка!

— Ага, проняло! Заведи своего индейца внутрь, мы врубим переделанную печь на самый медленный разогрев, и пытка начнется!

— Хочешь, чтоб у него пальцы сгорели и отвались?

— Нет. Чтоб у него мозг выгорел. Ведь у него в башке имеется жучок?

— Нет.

— А жучки из платины! — продолжал Эдисон. В приливе энтузиазма он не расслышал моего «нет». — Платина — проводник. Что и требовалось доказать.

Тут остальные мои гости, которые до этого слушали Эдисона, как зачарованные, разразились хохотом. До Эдисона не сразу дошло, что он сел в лужу со своим проектом, и он долго непонимающе таращился на принцессу, Немо и М'банту, помиравших от смеха. Потом и Эдисон расхохотался — над самим собой. Визги, смех — словом, моя квартира превратилась в ярмарочный балаган, и я опасался, что попытка обстоятельно спланировать убийство Секвойи так и закончится — хиханьками и хаханьками. Но тут меня выручила Фе. Она позвонила по видеотелефону. У нее был вид молодого ученого-фанатика: белый накрахмаленный халат, огонь во взоре.

— Секвойя просит тебя немедленно прийти в ЛРД, — выпалила она на двадцатке. Потом заметила на своем экране гостей у меня за спиной и продолжила — опять-таки на двадцатке: — Ах, простите, ребята. Я не знала, Гинь, что у тебя народ. Я не вовремя?

— Ты не помешаешь. Это мои друзья. Мы как раз говорили о профессоре Угадае. А зачем я вдруг понадобился Секвойе?

Фе так и залучилась энергией и энтузиазмом.

— Событие века! Через час произойдет возвращение экспериментальной криокапсулы. Три крионавта провели па орбите двенадцать недель и теперь возвращаются па Землю! Весь цвет Объединенного Всепланетного Фонда будет на торжестве. Вождь хочет, чтобы и ты пришел,

— С какой стати — я? Разве я знаменитость? У меня нет даже ни единой акции Объединенного Всепланетного.

— Ты ему нравишься. Уж не знаю почему. По-моему, только ему ты и нравишься.

— Ладно. Но спроси его, могу ли я прихватить с собой друзей.

Фе кивнула и пропала с экрана видеотелефона.

Мои друзья решительно запротестовали. Дескать, плевали они на это «событие века» — каждый из них присутствовал на массе «событий века», и всегда это было горьким разочарованием. Тут они стали наперебой поносить так называемые исторические события — боксерское восстание в Китае в самом начале XX века, Бенджамина Франклина и его молниеотвод, капитана Блая и бунт на его корабле «Баунти»… Я едва сумел вставить словечко в поток их воспоминаний.

— Послушайте, — сказал я, — мне нет никакого дела до приземления трех обледенелых мужиков, но это замечательная возможность показать вам человека, которого мы собираемся убить. Неужели вам не интересно взглянуть на свою жертву и оценить, что это за личность?

Тут на экране опять появилась Фе.

— Все в порядке. Гинь. Секвойя не возражает. Говорит, чем больше народу, тем веселее. Я встречу вас у главной проходной и проведу внутрь.

Она исчезла, а мы впятером вышли на крышу моего дома и сели в вертолет. Мои приятели судачили обо мне, как будто у меня уши были забиты ватой.

— Кто такая эта девчушка?

— Сэм говорит, он с ней уже три года.

— М'банту, а она часом не зулуска?

— К сожалению, нет. Наши женщины помассивней будут. Скорее всего, в ее жилах течет кровь индейцев маори или ацтеков с большой примесью белой крови. Только у англосаксонок такие тонкие кости.

— Гиня всегда тянет на экзотику.

— Вечно он отстает от времени в своих вкусах.

— Она миленькая.

— Игриво-подвижная, как молодой дельфин!

— Хотел бы я знать, сколько у Гиня перебывало девиц!

— Сэм знает совершенно точно. У него все записано.

Пока они пересмеивались, я думал свою думу: почему моя Фе-глярка стрекотала на двадцатке — словно не сомневалась, что мои друзья ее понимают. Во мне росло не очень приятное ощущение, что я знаю далеко не все о творящемся в милой головке Фе. И у меня было нехорошее предчувствие, что затеваемая для Секвойи катастрофа добром не кончится — все пойдет наперекосяк. Мне вдруг захотелось съездить в университетский госпиталь и уговорить Хриса побыстрее вернуться домой.

3

По дороге от вертолета к главному входу в лабораторный комплекс на нас напала группа престарелых граждан. Особого вреда они не причинили — всадили в пас по несколько пуль из обычных револьверов старого образца. Был только один смешной момент. Когда мы отогнали придурков, я огляделся и увидел, что капитан Немо стоит на коленях возле одного из неловких убийц и ритмично колотит перепуганного смертного по лицу ручкой его же револьвера, при этом напевая: