Андрей Столяров - Мир иной Страница 13

Оказалось также, что в физической «исходной» реальности ничего особенного при этом не происходит. Видеозапись, которую Аль немедленно произвел, зафиксировала у сидящего человека лишь мелкие подергивания рук и лица. Как будто он ведет с собой внутренний диалог. Или – спит, видит сон, однако остается лежать. То есть, во время сеанса он не разгуливал по комнате как лунатик: перемещения в «верхнем мире» не выходили за пределы виртуальных границ.

И, наконец, вероятно, самое главное. Этот визуальный коммуникат, возникший как бы из ничего, по всем параметрам был абсолютно реальным. Аль чувствовал под подошвами неровности камня на мостовой, воспринимал форму и вес кирпича, который он попытался поднять, слышал свой голос, отдающий команды гномам, слышал их односложные скупые ответы в хрипловатых тонах. Наличествовали и слуховые, и тактильные, и визуальные ощущения. Правда, если приглядеться внимательнее, то в них отсутствовала фактура: не хватало примесей, обертонов, настоящей чувственной полноты, тех мелких неправильностей, которые и составляют собственно жизнь. Это проступило несколько позже.

Особо стоял вопрос, что именно произошло? Каким образом и за счет чего возникло сцепление между реальностью и виртуалом? Сам Аль полагал, что это технологическая неизбежность, та форма закономерности, которая, сопрягая случайности, обуславливает появление большинства открытий. В мире разрабатываются десятки тысяч программ, сотни тысяч их версий испытывают спонтанные непредсказуемые отклонения, миллионы людей, обладающих разными психофизиологическими характеристиками, день за днем, напряженно работая, «примеряют» их на себя. Рано или поздно должен был возникнуть подлинный ментальный контакт, выявиться такой частотный канал, такая конфигурация, которая полностью совместима с пользователем. Контур мозга при этом совпадает с контуром работающей программы, колебания обоих полей формируют единый непротиворечивый ландшафт, образующийся как следствие автокаталитический резонанс обеспечивает подключение. Возможно, сыграла роль и неопределенность, которую Аль ранее сознательно ввел: программа начала перебор вариантов, целенаправленно подстраиваясь к человеку. Проще говоря, ему повезло. Хотя везение здесь – просто одно из проявлений судьбы.

Что же касается конкретного механизма сцепления, то Аль не считал себя достаточно компетентным, чтобы исследовать эту область. Он честно признался, что просто боится с тех пор трогать базисную часть программы, вдруг что-то изменится, разъединится, чудом появившийся резонанс пропадет. Нет, лучше уж все оставить, как есть.

И возник еще один важный вопрос. Это подключение уникально или оно обладает полиморфными характеристиками? Это фактор воспроизводимый или это случайный лотерейный билет? Иными словами, дверь в иной мир открылась только для Аля или данный портал, данный софт может использовать любой человек? На этом этапе Аль обратился к Платоше (из чего, кстати, следует, что у них есть контакты и на Земле), и этот опрометчивый шаг, как Аль потом признавался, чуть было не погубил все и вся. Как ни пытался Платон преодолеть границу реальности, какие бы чудовищные усилия он за своим компьютером ни предпринимал, путь в «верхний мир» был для него безнадежно закрыт. Позже выяснилось, что ничего удивительного здесь нет: разные люди обладают разными способностями к подключению. Одним это удается буквально со второго-третьего раза, другим надо сделать несколько десятков или сотен попыток. А иногда попадаются и такие странные индивидуумы, которые этих способностей, вероятно, в принципе лишены. Чего-то у них в структурах мозга не достает. Или, напротив, что-то имеется в чрезмерном количестве. Тогда, хоть переломись, а ничего сделать нельзя.

С другой стороны, выяснилось (правда, также несколько позже), что многое в данном контексте зависит и от самой программы. Чем более мощной и организованной становится ее функциональная часть, тем легче и проще происходит включение каждого нового пользователя. Туристы, например, получающие однодневную визу, «возносятся» сразу и без каких-либо особых проблем. И хотя подключение это, разумеется, не является полноценным (ни один турист, скажем, как ни старайся, не может ходить в пустоте), тем не менее, оно все-таки происходит: «верхний мир» они воспринимают не снаружи, а изнутри. Собственно, это их и привлекает сюда.

В общем, если бы не фантастическое упрямство Платоши, продолжавшего, несмотря на частокол неудач, безуспешные свои попытки проникнуть за грань, если бы не поразительное терпение, которое он в этой ситуации проявил, все могло бы закончиться, фактически не начавшись. Вряд ли Аль рискнул бы довериться кому-то еще. Однако Платоша, получая отказ за отказом, только пыхтел. Он только хмурился, надувал щеки, морщил могучий лоб. И вот однажды случилось то, что и должно было случиться. Стены комнаты вдруг бесшумно распались, свет мигнул, картинка на интерфейсе вздулась, точно мыльный пузырь, распахнулось пространство, отверзлась бездонная чернота, стало ясно, что точка возврата счастливо пройдена.

Через несколько дней к ним присоединилась Алиса, затем – Кэп с Чубаккой, которые, в свою очередь, вытащили сюда принцессу Лею, далее, если не ошибаюсь, примкнул Джефф Обермайер, потом – Мальвина, Леший, Дудила и еще несколько человек.

Скоро на участочке, покрытом брусчаткой, стало не протолкнуться. Аль создал еще две бригады гномов, которые шаг за шагом начали расширять освоенную территорию. Это все равно происходило слишком медленно, и потому Алиса, имеющая опыт дизайнера, предложила использовать световой карандаш. И вот тут выяснилось чрезвычайно любопытное обстоятельство. С помощью «художника», то есть бесконтактного электронного карандаша, можно было нарисовать дом практически любой архитектурной формы. Можно было даже в него зайти через обозначенную контуром дверь. Причем, человек оказывался именно внутри строения: для постороннего наблюдателя он из поля зрения пропадал. А дальше начиналось самое интересное. Стены дома, если его так и оставить, постепенно затягивались серой, необратимо сгущающейся пеленой, становились плотными, непрозрачными, как бы известковались, и через месяц-другой дом представал будто собранным из прямоугольных строительных плит. По фактуре они напоминали бетон. Можно было потрогать их шероховатую непроницаемую поверхность. То есть, программа сама подстраивала эскиз под реальность. И если пользователь не хотел получить такой унылый забетонированный барак, он должен был прорисовывать всю требующуюся ему фактуру: кирпичи, например, с прожилками цементирующего раствора, штукатурку, песчаник, дерево – в общем, все что угодно. Причем чем тщательнее выполнялась первоначальная прорисовка, тем достовернее и реалистичнее был результат. Платоша говорил, что это «принцип наименьшего действия», который сформулировал еще Лейбниц: природа, предоставленная самой себе, всегда следует самым простым путем. Иными словами, без лишних забот накладывается бетон. Если же ты хочешь иметь нечто более впечатляющее, то должен, не жалея усилий, создать это сам. По крайней мере заложить нужный фундамент. Результат будет отличаться от результата природы на величину затраченного труда.