Генри Каттнер - Ось времени Страница 13

— Со мной все в порядке, — сказал я, — но я еще там. — Я помолчал. — Остальные тоже проснутся? Де Калб. Доктор Эссен… Они…

Она колебалась.

— Проснулся только ты, — сказала она наконец.

Я неуверенно подошел к стене и заглянул в пещеру. Но пещеры там не было. Я понял это, когда подошел поближе. Я увидел, что в стену вмонтирован экран — вроде телевизионного, только изображение в нем было очень четким, с ощущением глубины пространства. Это изображение было отдалено от меня в пространстве, может быть, отдалено и во времени. Быть может, я смотрю сцену, которая произошла неделю назад, а может, и больше. Это было очень неприятное ощущение, я всем существом почувствовал, как рвется моя тонкая связь с миром. Я немного испуганно посмотрел на девушку.

— Раз я сейчас не в пещере, значит и они тоже? Эта сцена была снята, когда мы все еще не проснулись, — я почувствовал, что говорю не то. — Прости, — сказал я и потер рукой лицо, — что же случилось?

10. Музей

Девушка ослепительно улыбнулась мне, и я сразу понял, кто она и почему мои глаза так долго задерживались на лице доктора Эссен, стараясь разгадать ее загадку. Я встретился с пронзительными сияющими глазами девушки и понял, что смотрю сейчас в глаза Лотты Эссен, но мгновение полной уверенности прошло. Глаза девушки изменили цвет со светящегося голубого на серый, длинные ресницы опустились, и вся моя уверенность сразу пропала. Осталось подобие. Эта девушка — Лотта Эссен. Мой мозг сначала пытался найти хоть сколько-нибудь реалистичное объяснение тому, что сейчас доктор Эссен стояла передо мной юная и прекрасная, и только ее пронзительный взгляд оставался прежним.

Видимо, это все же доктор Эссен, проснувшаяся до меня и оставившая своего двойника в пещере. Конечно же, это она, превратившаяся в молодую девушку для каких-то своих целей. Сейчас она заговорит со мной и обо всем расскажет… Но нет, это же не маска. Это была именно девушка, молодая и чарующе красивая. Черты ее лица были именно такими, какими они были у доктора Эссен, будь она на двадцать лет моложе и посвяти она себя служению своей красоте, а не науке. Затем я снова уловил вспышку серых глаз и понял, что это все же Лотта Эссен — не похожая на нее девушка, а она сама. Ведь мозг человека уникален, он не может воспроизвестись в другом человеке. Я смотрел в глаза Лотты Эссен, каким бы невозможным мне это ни казалось.

— Доктор Эссен? — осторожно спросил я. — Доктор Эссен?

Она рассмеялась.

— Ты еще спишь, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Лорд Пайтнер, этот старый дурак, ждет нас, и мы должны поторопиться.

Я только разинул рот. Ну что я мог сказать? Если она не хочет ничего объяснять, как я могу заставить ее говорить? И все же я был уверен…

— Я здесь, чтобы приветствовать тебя, — сказала она. Она говорила так, как будто я был иностранцем, с которым она должна быть вежлива, но реального интереса я для нее не представлял. — Меня учили делать такую работу. Я помогаю людям обрести себя и чувствовать себя спокойнее. Все это большая тайна — но Лорд Пайнтер все объяснит тебе. Я только посредник, хотя и хороший. Очень хороший. Лорд Пайнтер вызвал меня, когда понял, что ты просыпаешься. Он думал, что его страшная физиономия тебя так перепугает, что ты не ответишь ни на какие вопросы. — Она хихикнула. — Во всяком случае, мне кажется, что он именно так и думал. — Она помолчала, глядя на меня проницательным испытывающим взглядом, какой я часто ловил на себе, когда передо мной была доктор Эссен. Затем она пожала плечами.

— Он расскажет тебе ровно столько, сколько тебе нужно знать. Для меня это все слишком сложно. — Она посмотрела на экран, где были видны неподвижные фигуры, лежащие на полу, и мне показалось, что я заметил замешательство на ее лице, когда она переводила взгляд с одного лица на другое. Затем она снова пожала плечами.

— Пойдем, нам пора, если мы задержимся, Лорд Пайнтер меня побьет. — Казалось, она серьезно была обеспокоена такой перспективой. — И, пожалуйста, не задавай вопросов, — добавила она. — Мне все равно запрещено отвечать тебе, даже если я знаю, что сказать.

Я смотрел на нее так пристально, что глаза мои заблестели от тщетных попыток увидеть больше, чем они могли увидеть, и проникнуть в глубину ее мозга. Я был уверен, что это был мозг Лотты Эссен. Девушка беззаботно улыбнулась мне и отвернулась.

— Пойдем же, — сказала она.

Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Очевидно, я должен играть в ту же игру, что и она. С некоторой иронией я спросил ее:

— Ты назовешь мне свое имя?

— На этой неделе я Топаз, — сказала она. — На следующей буду кем-нибудь еще. Но пока можешь называть меня так.

— Благодарю тебя, — сказал я сухо. — А в каком году ты живешь, Топаз? И в какой стране? Где я?

— Лорд Пайнтер все скажет тебе. Я просто не хочу, чтобы меня побили.

— Ты говоришь по-английски, значит, я где-то недалеко от дома.

— О, английский знают все, — ответила она. — Это язык Матери-Планеты, во всей Галактике говорят по-английски. Это же общий язык… О, меня побьют. Идем!

Она повернулась и потащила меня за руку, пока мы не оказались у стены, на которой виднелась кнопка. То, как девушка двигалась, как протянула руку к кнопке, было похоже на танец. В стене открылся проход, и Топаз повернулась ко мне.

— Это Город, — сказала она.

Я видел зачатки такого Города и в наше время: Чикаго, Манхеттен, Детройт. Но тогда все это выглядело уродливо, грубо. Этот Город был Городом машин, металлическим Городом, по жилам которого струится невидимая энергия. Безобразный Город? Нет, скорее пугающий.

Топаз провела меня к какому-то устройству в виде чаши, обитому изнутри подушками. Мы сели в него, и это странное средство передвижения стартовало. Не знаю, были ли у него колеса, но этот кар мог двигаться в трех измерениях, поднимаясь в воздух, чтобы преодолеть препятствие на своем пути. Он по непредсказуемой, причудливой траектории мчался по этому звучащему городу.

Самым странным в Городе был звук. Я смотрел по сторонам, чисто автоматически отмечая те достопримечательности, о которых следовало бы упомянуть в будущих статьях, которые я уже никогда не напишу. В городе был один звук, чистый, протяжный и громкий. Это был, конечно, не звук музыкального инструмента, но он постоянно менялся по частоте. Я спросил Топаз о нем, и она, посмотрев на меня взглядом Лотты Эссен, сказала:

— О, это для того, чтобы переносить шум, невозможно избавиться от звука, не ослабив эффект, поэтому звук преобразуется в гармонический, приятный для слуха. Это частотная модуляция. Кажется так оно называется. Единственная возможность избавиться от этого шума в Городе — это накрыть его звуконепроницаемым колпаком. Но это сильно ослабило бы эффект, как ты, наверное, знаешь.