Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики Страница 13

Чтение закончилось. Вьятт сидел молча. Боклер испытующе посмотрел на него. Вьятт кивнул:

— Понятно, — сказал он.

— Они ни о чем не просят, — сказал Боклер. — На о бессмертии, ни о спасении, ни о счастье. Они принимают то, что есть, и ничему не удивляются.

Вьятт улыбнулся, поднимаясь. Он долго глядел на Боклера, пытаясь придумать, что сказать, но сказать было нечего. Если бы молодой человек мог поверить в это прямо здесь и сейчас, он бы сократил себе долгийдолгий мучительный путь. Но Вьятт не мог ему ничего объяснить — пока не мог. Он протянул руку и ласково хлопнул Боклера по плечу, потом ушел с корабля и двинулся к желтым холмам, где ждали его девушка и любовь.

«Что они сделают, — спрашивал Боклер, — когда взойдут звезды? Когда появятся другие пространства, куда можно отправиться, начнут ли эти люди искать, как мы?» Начнут. С грустью он понял, что начнут. Потому что в человеке есть струна, за которую умеют задевать звезды, и он устремится вверх и уйдет во виещний мир, в бесконечность, — и будет уходить, пока где-то есть хоть один человек и хоть одно необитаемое место, где он еще не побывал. А раз так — что значит смысл? Так уж мы устроены — и так будем жить.

Боклер глянул вверх, в небо.

Сквозь туман, слабо, как далекий глаз бога, пронизывающий серебристую дымку, просвечивала одна-единственная звезда.

Гордон Р. ДИКСОН

СПАСАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

— Взгляни, Арчи, — сказал Джим Тимберлэйк, напряженно всматриваясь в щелку между двумя толстыми бревнами сарая. — Опять к нам исцелитель пожаловал.

Арчи Свенсон поднял голову. Он был худ и темноволос, вечно чем-то озабочен, и сейчас выглядел мрачнее тучи.

— Мне не нравится выражение его лица, — зловеще произнес он.

Они торопливо принялись за настройку механических переводчиков, — ларингофонов и наушников, — наблюдая за широкоплечим охранником с зеленой кожей, который открыл дверь и отступил на шаг, пропуская шамана — крепкого старичка, располневшего от сытой жизни. На поясе у него висел большой кинжал, из косички на голове торчало несколько мелких обглоданных костей, а в руке болтался надутый мочевой пузырь какого-то животного. Он был до неприличия неопрятен, с обвисшим толстым животом, и оставлял крайне неприятное впечатление.

— Привет, демоны! — весело заявил он, и механические переводчики тут же заработали, превращая хрюканье и щелканье в обычную человеческую речь.

— Кретин! — загорелое лицо Тимберлэйка, казалось, покраснело еще больше. — Я устал повторять, что мы не демоны, а самые обычные люди, такие же, как вы. У нас общие предки. Просто ваш народ приспособился к условиям жизни на этой планете, о которой все давно забыли. К тому же…

— Дорогой мой, — перебил его шаман, изящно помахивая мочевым пузырем. — Верю, верю, верю. Ни секунды не сомневаюсь. Но представьте, какой переполох прдмметря, если я с вами соглашусь. В конце концов, Рим не в oдин день строился.

— Значит, вы признаете, что знаете о Риме! — вскричал Тимберлэйк.

— Одна из наших самых любимых легенд, — промурлыкал шаман. — А теперь перейдем к делу…

В отчаянии Тимберлэйк расправил плечи, жалея только, что в дополнение к стальным мускулам не вышел ростом, как Свенсон, и до отказа повернул ручку громкости.

— Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ НАС НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИЛИ!

— Ах, ах, ах! — восхищенно произнес шаман. — Кто из вас останется, обязательно должен показать, как пользоваться этой штуковиной!

— То есть как — «кто останется»? — испуганным, дрожащим голосом спросил Свенсон.

— Видите ли, наш совет старейшин наконец-то принял окончательное решение…

— С вашей помощью, — проворчал Тимберлэйк.

— Не стану скрывать, что к моему скромному голосу прислушались… По крайней мере мы приняли во внимание, что когда вы, два демона, прилетели на вашем дьявольском звездолете, то объяснили свое появление необходимостью спасти еще каких-то демонов. Должен признаться, перед нами стояла нелегкая задача: отпустить вас, чтобы уберечьси от сглазу, или сварить на медленном огне в кипящем масле, чтобы другим демонам неповадно было.

У Свенсона отвалилась нижняя челюсть.

— Однако, невзирая на трудности, совет принял мудрое решение, достойное легендарного Соломона: одного из вас мы отпустим на волю, а другого — сварим, как только наступит полнолуние. Ждать недолго.

На этот раз челюсть отвалилась не у Свенсона, который замер на месте, как громом пораженный, а у Тимберлэйка.

— Кто… кто из нас? — с трудом выговорил он.

Шаман грациозным движением руки описал по воздуху круг мочевым пузырем и указал на Свенсона.

— Иггль, — сказал он.

У Свенсона подкосились ноги.

— Биггль, — продолжал шаман, качнув пузырем в сторону Тимберлэйка, торопливо пытающегося настроить механического переводчика. Слова, видимо, состояли из ничего не означающих слогов, потому что смысл их так и остался непонятен.

— Тиггль, рог, — пропел шаман, неторопливо помахивая пузырем. — Джаби, уги, сиггль, блог. И тогда… выходишь… ты! — Мочевой пузырь замер перед побелевшим, как смерть, Свенсоном. — Поздравляю, — сказал шаман, обращаясь к Тимберлэйку. — Вы-избранник судьбы-и сможете выполнить возложенную на вас миссию. Два демона, которых вы ищете, находятся недалеко отсюда. Полдня пути. Идите прямо по долине и сверните направо от Краской Скалы.

По знаку шамана двое стражников вошли в дверь сарая и, взяв Тимберлэшса под руки, потащили к выходу.

— Подождите! — закричал он, вспомнив об оружии в кабине управления. — Мне надо кое-что забрать из звездолета.

— Ах! Увы… но нет, — с сожалением ответил шаман. — Мы, конечно, провинциалы, но не до такой же степени. Здравый смысл у нас есть. Тебе придется рассчитывать только на себя, демон. Эй, стража, дайте-ка ему хорошенько по голове, а потом отнесите до границы.

Примерно через полчаса, сидя на небольшом живописном холме, с которого открывался вид на огороженную частоколом деревню, откуда его только что вышвырнули, Тимберлэйк осторожно потрогал разламывающуюся от боли голову. Он тщательно проверил вмонтированный в шлем радиопередатчик, но, видимо, дубинка не причинила ему особого вреда. Все с той же тщательностью он настроил его на нужную волну.

— Свенсон? Арчи? — сказал он, прижимая ларингофон к горлу. — Арчи, ты меня слышишь?

— Слышу, — раздался в ответ утробный голос, исходящий, казалось, из глубин души, пораженной отчаянием.

— Развеселись, старина, — качая было Тимберлэйк, и в ту же секунду сдернул наушники, держа их на расстоянии вытянутой руки, пока голос постепенно не затих. — Арчи, — произнес он с упреком, — я понимаю, что ты волнуешься, и поэтому ни в чем тебя не виню, но…