Алексей Сазонов - Звездная Одиссея Страница 13

— А вы не боитесь предоставить мне возможность доказать справедливость моей теории?

— О, об этом не беспокоюсь, — ответил Строков. — Но, может быть, вы не готовы к путешествию?

— Я? Я готов! — не колеблясь, ответил Крейсис.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В отличие от своей прабабушки «Северянки» научно-исследовательская подводная лодка, на которой отправилась в путь экспедиция, обладала более солидными размерами, двигателями на ядерном топливе и способностью погружаться на любую глубину.

Вечер застал судно далеко от родных берегов. Ночью миновали Босфор и вышли на просторы Средиземного моря. Звезды на небе как бы повторялись в глубинах уснувшего моря. Все застыло в полной неподвижности, и только упругий встречный ветер да пенистые буруны за кормой говорили о стремительном движении лодки.

Строков одиноко стоял на палубе и, углубившись в свои мысли, не заметил приблизившуюся Сюзанну.

— Григорий Петрович, — тихо обратилась к нему девушка, и в ее голосе послышалось скрытое волнение. — Хочу спросить вас: если вы любите человека, чувствуете, что и он отвечает вам тем же, но молчит, что сделали бы вы тогда?

— Я не мастер разрешать такие проблемы, Сюзанна, — ответил Строков. — Хотите, я лучше расскажу вам старую, сказку, которая пришла мне сейчас на память?

Сюзанна кивнула головой.

— Так слушайте. Далеко-далеко за морем, — там, где, каждое, утро рождается Солнце, в стремительных реках Сахалина и Камчатки появляются на свет лососи. Едва научившись шевелить плавниками, они покидают давшие им жизнь реки и уходят в соленые воды Великого океана. Так бродяжничают они по чужим морям, пока незаметно не подкрадется старость. Она дает знать о себе прежде всего тем, что с каждым днем лососей все сильнее начинает тянуть туда, где прошло их короткое детство.

И где бы тоска и одиночество ни застали лососей — у мыса ли Доброй Надежды, в Бискайском заливе или в далекой Атлантике, — они теряют покой и устремляются к родным рекам. Им теперь уже не хватает времени, которым так пренебрегали в молодости. День и ночь, без отдыха, безошибочно плывут они по невидимому курсу, торопливо находят в конце пути себе пару, чтобы вместе войти в устье реки.

Преодолевая стремнины и перепады, в клочья раздирая бока о каменистые пороги, метр за метром пробираются они в верховье. Найдя среди камней небольшую ямку, самки мечут икру, а самцы плавниками засыпают ее песком. А потом они умирают, так и не увидев своего потомства.

В эти дни из тайги к рекам выходят медведи. Они выгребают из воды еле живую рыбу и поедают ее.

Однажды случилось так, что бродяга лосось не нашел себе пары, но, повинуясь слепому закону природы, вошел в устье родной реки. Долго, пробирался он между камнями, борясь с быстрым, течением, пока, весь израненный и обессиленный, не достиг того места, дальше которого никто не добирался. Он все еще искал чего-то, но время шло быстрее, чем течет вода, надежда покидала его...

И вот случайно одна медведица, пресытившаяся, а может быть, просто не в меру сентиментальная, выловила из воды умирающую рыбу. Лосось равнодушно смотрел на медведицу.

«Тебе не страшно умирать?» — спросила медведица.

«Нет, — ответил лосось, — мне все равно, и нет уже ни сил, ни желания добираться обратно к морю, чтобы начинать все сначала. Попрошу тебя только: когда съешь меня, закинь мою голову подальше в реку, чтобы течение смогло снести ее в океан».

Медведица полузакрыла глаза и задумалась.

«Пожалуй, сейчас я сыта, — сказала она, — и есть мне тебя не хочется. К тому же я, как и ты, одинока, мне даже некого угостить тобой. Лучше, я отнесу тебя к морю, и ты все-таки попробуешь повторить жизнь сначала».

Она подняла лосося с песка, спустилась со скал к берегу и бросила его далеко в море.

Медведица ушла, даже не оглянувшись, а лосось лежал, покачиваясь на волне, и ему все еще казалось, что не волна, а медведица своим горячим языком зализывает его раны...

И опять бродяжил лосось по морям. Но чем дальше, тем горше становилась для него вода и тем сильнее тянуло к скалам, где он расстался с медведицей.

И однажды глубокой осенью вопреки рассудку, подсказывающему, что лососи не могут жить там, где живут медведи, потеряв покой и разум, старый лосось прошел Тихий океан, пересек Охотское море и стремительным прыжком через гребень ревущего прибоя выбросился на скалы.

Берег был пустынным. Медведица не ждала его. Потом пришел вечер. Лосось умирал. Свистящий в скалах ветер разогнал тучи. На небе замерцали звезды, которых он раньше никогда не видел. Злая волна,_в заливе с недовольным шипением пересчитывала прибрежную гальку. В немой рыбьей тоске лосось в последний раз оглядел чужую, безразличную к нему сушу, где никто не ждал его. Все исчезало в наступающей с моря мгле.

И вдруг в бесчисленных сочетаниях звезд, все ярче разгоравшихся на темном небе, ему почудилась медведица. Он беззвучно раскрыл рот, силясь позвать ее.

И медведица услышала его немой призыв. Вскочив на лапы, роем падающих звезд спрыгнула она на Землю.

«Что с тобой? — спросила она. — Почему ты не в море, а лежишь на боку и у тебя тускнеют глаза?..»

«Я не мог жить без тебя. Возьми меня еще раз в свои пушистые лапы, но больше не бросай обратно в море».

«Я тоже, кажется, скучала по тебе, — ответила медведица. — Даже ждала, в каждую ясную ночь выходя на небо. Значит, ты не забыл меня?»

«Я пытался, но не сумел, — прошептал лосось, — А мир так устроен, что мы не можем быть вместе... Скажи мне что-нибудь на прощание, ведь мне осталось жить всего лишь несколько минут...»

«Видишь Млечный Путь? — ответила медведица. — Это та река, где ты родился. У нее нет ни тесных берегов, ни каменистых порогов. Ты вечно будешь плыть вверх но течению, а я вечно буду рядом с тобой...»

С тех пор прошло много-много лет. Но если в безоблачную ночь вы попристальней вглядитесь в течение Млечного Пути, то увидите в нем искрящегося седой чешуей лосося, а рядом с ним уже совсем легко разглядеть и Большую Медведицу. Они всегда неразлучны. Ни вечность, ни беспредельные просторы Вселенной не могут разлучить их...

Вот и вся сказка, — закончил Строков.

Сюзанна тихо стояла рядом.

Но если бы в это мгновение она увидела выражение лица Строкова, его взгляд, устремленный на нее, кто знает, может быть, дальнейшая жизнь этих различных людей сложилась бы совсем иначе.

И снова бушует пена за кормой лодки, идущей со скоростью более сорока узлов в, час. На рассвете следующего дня, миновав Гибралтар, лодка вышла в Атлантический океан. Погода начала. портиться. Порывистый ветер гнал встречные волны, срывая с них седые гребни пены.