Елена Прокофьева - Князь грязи Страница 13

- Я пришел сюда ради него.

- А в чем заключается твое служение ему?

Тут я понял, что Урод был точно прав - этот тип действительно якшается с проповедниками и, если так, то я пропал, потому что на его вопрос мне нечего ответить.

- Ты просто мальчик, так ведь? Ты не исповедуешь культа.

Да! Урод был прав! Кривой и говорит точно, как проповедник, случалось мне их слышать - они точно так же выражаются.

Эх, плыть мне по коллектору с такой же перекошенной физиономией, как у сегодняшнего найденного мною трупа!

- Я не просто мальчик, ты что не слышал, что обо мне Урод говорил?.. Что мне делать-то надо?!

- Вот! - провозгласил Кривой, - С этого и следовало начинать!

Все. Я попался. Прощай свободная и беззаботная жизнь, прощайте старые кирпичные своды, лабиринты ходов, тоннели метро! Теперь остаток жизни мне придется делать то, что хочет Кривой! А то, что он будет заставлять делать меня, я примерно знаю... Это я притворяюсь всегда, что глупый, наивный и ничего не вижу никогда.

Я ведь вам правду сказал, что почти все подземные ходы изучил, и я знаю, что под нашим миром - под нашим подземным миром - существует еще один, мир, где живут истинные слуги Баал-Зеббула... избранные, проповедники и сам Великий Жрец.

Я знаю, по меньшей мере, три дороги туда, но никогда, никогда у меня не возникало желания туда проникнуть. Потому что я точно знаю, у проникшего туда однажды, обратной дороги нет и никогда не будет.

Кривой один из тех. Кривой бывает там. Теперь я знаю это точно.

- Я научу тебя служить повелителю так, чтобы он был тобой доволен, Мелкий. Урод говорил правильно - ты действительно избранный. Ты избран повелителем для особенного служения.

Кривой посмотрел на меня пристально.

- Понимаешь ли ты это?

Я кивнул.

- Готов ли ты?

Я снова кивнул.

- Ты особенный еще и потому, что мир людей не отвергал тебя, как отверг большинство из здесь живущих. Ни для кого не секрет, что многие с радостью вернутся наверх, если кто позовет их вдруг. Не зовут только, и никогда не позовут. Все это знают, а потому предпочитают гордиться своим нынешним образом жизни. Ради того, чтобы уважение к себе сохранить.

Вроде как - не вышвырнули меня, я сам выбрал образ жизни.

Ты не такой. Я тоже не такой. И есть еще много людей, которые сделали выбор действительно сознательно и отдали всех себя нашему Богу... Только они не здесь, Мелкий. Они там.

Кривой многозначительно указал пальцем себе под ноги.

- Еще глубже под землей. Хочешь пойти туда вместе со мной?

Должно быть, ужас все-таки отразился на моем лице, потому что Кривой добавил:

- Да, там настоящий Ад. И любой обычный человек погибнет, если спустится туда. Хряк, Михалыч, Урод даже . Они погибнут... Но в этом месте Повелитель дарует огромные силы таким, как мы. Силы достаточные для того, чтобы быть властителями мира. Всего мира, Мелкий. И этого, и того, который наверху.

- Но никто не погибает в День Жертвоприношения, а ведь спускаются туда толпы народа. Урод все время ходит и Хряк тоже... ему нравится.

- Это особенный день, Мелкий. В этот день сам Великий Жрец впускает свой народ в святилище... Ты никогда еще не был на жертвоприношении?

- Не был. Меня еще не было здесь тогда...

На самом деле, я уже был здесь. Только Михалыч меня не пустил, сказал, что нечего мне там делать.

- Это и хорошо. Нечего тебе смотреть из толпы. Ты пойдешь туда вместе со мной. Как один из избранных... Хочешь?

- Хочу.

У меня вдруг сильнее забилось сердце и даже голова закружилась от внезапно пришедшей в голову мысли, что ведь это сам Баал-Зеббул прислал за мной Кривого!.. Прислал, чтобы наконец призвать меня к себе! Так чего же я боюсь? За свою свободу? Да что такое свобода по сравнению с возможностью служить ЕМУ... Лично! ОН зовет меня, ОН, который признал меня своим сыном в тот день, когда я заблудился. Разве я не говорил ему тогда, что сделаю для него все?!

Да, мне нравилось быть одиночкой, я не хотел даже пытаться стать одним из тех, кто служит нашему Богу по-настоящему... Но я должен, потому что я избран. Я предназначен. А предназначение свое не выбирают. Ему просто следуют.

- А кто ты там, Кривой? - спросил я осторожно.

Кривой только улыбнулся.

- Узнаешь. Здесь не произносится ни имен, ни званий. Я просто слуга Его. Это единственное, что ты должен знать... пока.

Хотя костер еще горел, и было жарко, у меня почему-то мороз пробежал по коже, и мне захотелось завернуться в телогрейку. Это от волнения.

- А сейчас иди спи, - Кривой столкнул меня со своего матраса, - У тебя есть еще несколько дней. Подумай обо всем хорошенько.

Я поплелся к своей лежанке. Спать уже совершенно не хотелось, но мне действительно просто необходимо было полежать в тишине и подумать. О многом.

- Да, Мелкий! - догнал меня голос Кривого, - И о нашем разговоре никому ни слова.

- Само собой.

Но ни о чем подумать в этот раз мне не удалось. Я уснул. Вырубился сразу же, как оказался в горизонтальном положении. Наверное, сказались усталость, сытный завтрак, ну и водка, конечно.

А когда я проснулся, уже день клонился к вечеру. Я был один. Те, кто работали, еще не возвращались, а Кривой уже сгинул , по своему обыкновению. Я, честно говоря, испытал по этому поводу большое облегчение.

Котел все еще висел над потухшими углями. Там еще было чего пожрать. Я могу поесть и холодного, я не привереда, но, согласитесь, горячая пища все-таки приятнее. К тому же я не тороплюсь никуда. Мои тоннели подождут меня еще пару часов.

Мне Михалыча надо дождаться, убедиться, что с ним все в порядке, а то всю ночь буду думать только о том, замерз он до смерти на этот раз или еще не замерз.

Михалыч пришел. Закостеневший от холода, но довольный.

Сегодня подфартило так, как очень редко случается, поведал он мне, какой-то новый русский кинул купюру в пятьдесят баксов.

Михалыч вертел ее в руках и не знал, куда спрятать. Еще бы! Попадется на глаза Хряку - отнимет.

- Давай я спрячу, - предложил я ему.

- А где?

- У меня тайных мест до фига. Никто не найдет.

- А что за место-то?

- Я тебе покажу.

- Да нет, можешь не показывать. Тебе я верю.

- Я не к тому. Просто... ну, меня скоро здесь уже может не быть...

Михалыч встрепенулся.

- Да ну? никак домой возвращаешься?!

Михалыч постоянно уговаривал меня вернуться домой. С первого дня нашего с ним знакомства. Как только узнал, что я из благополучной семьи, то обругал меня по страшному.

И всякий раз ругался, пока не понял наконец, что я не просто глупый подросток, сбежавший из дома в поисках приключений, что я навсегда здесь останусь.

Мне, наверное, следовало бы сказать, что да, мол, я возвращаюсь к родителям. И Михалыч был бы доволен и вопросов не последовало бы. Но не мог я так сказать, просто потому, что столько раз твердил старику, что мой дом здесь! Что я сделал свой выбор, и он окончателен! Что он подумает, что я сломался? Что мне слишком трудно самому заботиться о себе и жить так, как мне в кайф? Нет, я не могу допустить, чтобы он так подумал обо мне!