Джеймс Бибби - Месть Ронана (Ронан-варвар - 3) Страница 13

Тут Тарабук Дряхлый против обыкновения сделал паузу и подождал смеха, но, как он и ожидал, смеха не последовало. Никто даже не прыснул. Тогда, по-прежнему невозмутимый, он поволокся дальше.

- Есть у него братец Ральф - тоже призрак. Так однажды вечером мы с ним в таверне сидели, и какой-то дебошир Ральфу в бакенбарды вцепился. Да так, что начисто оторвал. Я у хозяина спрашиваю: "Как же их теперь обратно приделать?" А он мне: "Даже не знаю. Я бы лично не взялся. Опасное это занятие - нечистой силе баки вкручивать".

Тарабук жизнерадостно улыбнулся и с интересом оглядел просторную пещеру, где располагался гномский ночной клуб "Золотая жила", а многие ряды суровых гномских физиономий ответили ему ледяными взорами. На галерке кто-то кашлянул, и звук этот, отразившись от резных каменных стен, только подчеркнул тишину. Тарабук понял, что безнадежно проваливается. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. В гномских клубах ему выступать уже доводилось. Из этих гномов легче было все зубы вытянуть, нежели смех, но по крайней мере они хорошо платили и отсюда можно живым выбраться.

- Похоже, у вас тут тоже с призраками проблемы. Администратор этого славного заведения мне сказал, что дух Денция, древнего короля эльфов, недавно на гигиену местных сортиров жаловался. Ничего, ребята, вы не единственные, кого эта тревожная тень Денция беспокоит.

Тарабук сделал паузу. Это был один из его лучших приколов, и тут даже от гномов он ожидал хоть какой-то реакции, однако его опять встретила стена молчания. Он нервно прищурился, стараясь приглядеться к залу в мутном свете двух факелов, что дымно оплывали в креплениях по обе стороны от небольшой каменной сцены. Странным образом у него создалось впечатление, что на сей раз он ни в чем не виноват. Не считая молодого гнома в первом ряду, который с серьезным видом на него глазел и даже делал какие-то заметки в блокноте, юмориста попросту никто не слушал. Несколько сот научных сотрудников сидели за круглыми столиками, сжимали в руках пенные кружки пива "мордой об стол" и якобы праздновали День Основания, хотя по масштабам веселья скорее можно было подумать, что это похороны. Гномы кучковались двумя группами, от души глотая эль и время от времени мрачно посматривая на членов другой группы. Насколько Тарабук понял, здесь назревали неприятности. Пожалуй, самое время было отсюда сматывать.

- Ладно, ребята, публика вы просто замечательная, но хватит вам от моего тупоумия страдать. Представление закрывается. Спасибо, что слушали. Тарабук Дряхлый вам доброй ночи желает!

Со своего почетного места среди публики Нафталин наблюдал, как пожилой юморист шаркает прочь со сцены, однако мысли его были далеко, и он не воспринял ни единого слова из всей комической репризы. Затем Нафталин рассеянно захлопал, и скучковавшаяся вокруг него группа последовала его примеру. Эти вялые и краткие аплодисменты стали, пожалуй, лучшим приемом, какого Тарабук Дряхлый когда-либо удостаивался (и были впоследствии описаны в его прискорбно неточной биографии как бурные и продолжительные, переходящие в овацию). Когда хлопки стихли, Нафталин бросил взгляд в другую половину зала на враждебную группу ученых, скучковавшихся вокруг своего лидера Аминазина, и озабоченно нахмурился.

Директор был крайне озабочен - и не без причины. После его малоприятного визита в Отдел Генетики пару недель тому назад стали ходить слухи о том, что высокое начальство в их родном городе Миртесене под Ледяными горами на дальнем севере собирается освободить его от обязанностей главы научно-исследовательского центра в Тарараме и передать их Аминазину из Генетики. Другие слухи предполагали, что у Аминазина есть претензии на лидерство и что после смещения Нафталина он рассчитывает превратить научно-исследовательский институт в независимое предприятие, фактически в собственную вотчину. Так или иначе, все обитатели Тарарама раскололись на две взаимно подозрительные и весьма неустойчивые группы поддержки, причем, насколько мог судить Нафталин, самым тревожным здесь было то, что число его сторонников за последние несколько дней заметно уменьшилось. Один за другим ученые бросали его, выстраиваясь за Аминазином. Поначалу директора поддерживало подавляющее большинство, но сегодня в "Золотой жиле" вокруг его противника уже собралось почти столько же гномов, и противник этот теперь сидел за столиком в дальнем конце зала, самодовольно потягивая эль.

Нафталин тайком начал считать. За исключением Азалептина, брата Аминазина, все научные сотрудники Тарарама собрались здесь, в "Золотой жиле", чтобы отпраздновать очередную годовщину основания их исследовательского центра Кельвином, сыном Цельсина и отцом науки преципитинфелицитологии. Теперь, когда гнусный комедиант закончил, поднялся гул разговоров, гномы толклись у длинной каменной стойки в задней части зала, заказывая выпивку, или подходили к соседним столикам, чтобы поболтать с друзьями и коллегами. Все это несколько затрудняло подсчет, и тем не менее Нафталин был совершенно уверен, что не ошибся. Результат оказался крайне прискорбным. Похоже, на данный момент у него было большинство всего в четыре голоса. Учитывая Азалептина, оставалось три. Стоит теперь всего-навсего паре его сторонников перейти в другой лагерь, у него уже не будет большинства, и если Аминазин в полном согласии с их законами бросит ему вызов, в Тарараме появится новый директор.

Сжимая пивную кружку так крепко, что любое живое существо на ее месте тут же бы задохлось, Нафталин злобно уставился на своего врага. Так, словно он это почувствовал, Аминазин тоже обратил на него глаза. Несколько секунд генетик просто смотрел, а затем на губах у него заиграла подлая улыбочка. Поднявшись, он отвесил в сторону Нафталина поклон, издевательски низкий и искренний, после чего круто развернулся и зашагал прочь из пещеры.

Гнев переполнил Нафталина, и он вскочил на ноги. Эль выплеснулся из кружки на гладкую каменную столешницу, однако, ослепленный красным туманом ярости, он этого даже не заметил. Да как Аминазин смеет так с ним обращаться? Как он вообще смеет? Нафталин все еще директор и намерен в этом качестве оставаться! Он последует за Аминазином и открыто бросит ему вызов, а не станет втихомолку вынашивать планы и плести интриги. Они сегодня же поставят вопрос на голосование! Подобной решительности будет вполне достаточно, чтобы продемонстрировать, что он может положиться на оставшихся у него сторонников, и Аминазин еще многие месяцы не осмелится снова с ним потягаться. Он ему покажет!

С грохотом опустив кружку на стол, Нафталин устремился сквозь толпу вслед за Аминазином. В высоком коридоре снаружи никаких его следов не оказалось, однако Нафталин знал, что его враг мог вернуться только в свой драгоценный Отдел Генетики, а потому, повернув налево, поспешил к лестнице, что вела вниз к лабораториям. Другие гномы, члены низших каст, занимавшиеся в жилых помещениях своими делами, низко и почтительно кланялись, когда директор мимо них проносился, но Нафталин в спешке никакого внимания на них не обращал.