Аскольд Шейкин - Солдатская дорога домой Страница 13

Печатающее устройство не работало. Ответ появился в виде бегущей неоновой надписи: "Поле за пределами корабля не может быть точно воспринято и точно описано".

"Первый итог, - подумал Тополь, - постичь то, что происходит при движении с околосветовой скоростью, объяснить с помощью обычных физических понятий нельзя... И какая обида: самый решающий опыт достаточно не подготовлен! Да кто ж и готовил его? Наша цель была - щит!

На пульте гасли последние лампочки. Уже гибли не датчики. Гибли их вторичные, контрольные цепи и контрольные цепи этих цепей.

А ведь при испытаниях на Земле они выдерживали ускорения в десятки тысяч метров в секунду, температуру в сотни и сотни градусов, давление в тысячи атмосфер! Разрушалось, выходило из строя самое главное - оболочка "Сигнала".

Тополь взглянул на крышку люка. Как там Рад? Может, "Десант" уцелеет? Пробраться туда? Но не все ли равно? Когда разрушится корпус "Сигнала", неизбежно дойдет очередь и до десантной ракеты. Какой же смысл выгадывать эту отсрочку? Если что-то и предпринимать, то сейчас, здесь, пока еще не совсем замер главный пульт.

Но с чем же бороться? Вокруг - пустота! Как она может разрушать? Даже если считать, что пустота - тоже материя!

Погасла панель ловушек межзвездного газа. Погасла целиком - все сигнальные огни и все светящиеся надписи, ловушки физически срезаны!

Новый сигнал - перестала светиться сразу целая россыпь лампочек: уничтожены антенны дальней связи - пятисотметровые сверхпрочные полосы, заделанные заподлицо в оболочку... Срезаны кольца противорадиационной защиты... А тормозные двигатели? Двигатели по-прежнему не оказывают никакого действия! И баки пусты. Реакторы выжигают уже низон из пористых защитных слоев внутренней облицовки... Забрать последние килограммы низона? Те, что в "Десанте"? Тормозить и тормозить! Но где же гарантия, что и это поможет?

На табло вычислительного центра вновь замелькали, передвигаясь, неоновые буквы. "Движение "Сигнала", - прочитал Тополь, - происходит в такой среде, где время имеет два измерения. При движении в направлении на центр мира и от него - ноль. При поперечном движении - равномерный ход. Всякое движение прямолинейно. Поворот возможен только под прямым углом и является мгновенным. В момент поворота материя не наблюдаема".

Сомнений не было: "Сигнал" находился теперь в мире с совершенно иными физическими законами, чем те, которые существовали в их прежней Вселенной. Но, значит, их вынесло за пределы этой Вселенной?

Или, что было, пожалуй, даже более вероятно, начиная двигаться с околосветовой скоростью, мы как бы переносимся в мир с другими физическими законами, существующий в нашей же Вселенной, параллельно с ней, и до того не обнаруживающийся?..

Вот тебе и выход на поверхность векторного предвосхищения, о которой они с Чайкен и мечтали еще со студенческих времен!..

Тополю вдруг показалось, что уже прошло много-много времени с того момента, как он застыл вот так у экрана; что он вообще всегда-всегда стоял вот так, одеревеневшими ногами упершись в пластиковый плинтус, а руками до боли сжимая тонкие, с карандаш, хромированные скобы волноводов.

Потом внезапно в нем возникло тревожное ощущение того, что необоримо-властная разумная сила извне вторглась в "Сигнал", в кабину главного пульта, и все изучает в ней, постигает смысл всех вещей и приборов - их назначение, материал, - а постигнув, моделирует, заменяет их такими же по внешнему виду и назначению, но с перестроенной атомной структурой, внесенными извне, делая это, чтобы уберечь их от распада в новых физических условиях.

Это было еще не самое жуткое. Ужас пришел к Тополю позже, когда он вдруг понял, что и сам он уже другой. Его, прежнего Вила, не было. А того Вила, который был теперь, изумляло уже не то, что атомы кубичны, а то, что они могут быть шарообразны!

И еще он видел, что воздух внутри кабины стал голубым и густым, как стекло. И он, этот новый Вил, считал такой воздух нормальным. И он знал также, что дело совсем не в движении с околосветовой скоростью, а в том, что он находится теперь за Гранью.

Но где-то, в самых отдаленных, потаенных глубинах сознания, все же робко билась мысль о Радине, о Чайкен, о Земле, о том, что там их очень и очень ждут, - мысль далекая, безотчетная, как инстинкт. Как подсознательная тяга к чему-то родному-родному, впитанному с молоком матери.

И он, этот новый Тополь, который чувствовал себя уже коренным обитателем "кубического" мира, поставил пред собой трудную цель: познать не тот мир, в котором он теперь был хозяином, а мир соседней Вселенной.

И он, новый Тополь, решил эту задачу.

Сперва в теории, потом - практически.

С помощью какого математического аппарата? С какой техникой?

Он не помнил этого. Он помнил только, что всплеск особым образом сконцентрированной энергии вытолкнул его за пределы "кубического" мира...

Пульт с потухшими шкалами, тусклое аварийное освещение - это словно выплывало из редеющего тумана.

Где Рад? Ах да, он в десантной! Хорошо хоть он не так пострадал. Теперь его вахта.

- Моя вахта кончилась, - проговорил он вслух.

Голос звучал необычно. Во время земных тренировок так бывало в тех случаях, когда в барокамере очень уж понижали давление воздуха, имитируя разрушение оболочки.

"Одеть бы скафандр", - вяло подумал он.

В ушах толчками бился звон. Уши были колоколами. Сердце распухло и било в эти колокола. То в левый, то в правый.

"Так умирают, - спокойно подытожил Тополь. - Но почему у меня сердце в ушах?.."

Он вдруг увидел себя со стороны, словно глядя в экран стороннего обзора. Увидел, как легкая ослепительно золотая соломинка пропеллером завращалась и полетела, полетела, полетела...

На пульте внутренней безопасности пульсировало красное табло: "Кабина разгерметизирована".

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

...В аварийном положении каждый обязан говорить себе суровую правду и каждый обязан поддержать силы другого надеждой. Люди Земли видят тебя, космонавт, только прекрасным.

п.16 Космического Устава 2014 года.

1. "ТОГДА СЧИТАТЬ МЫ СТАЛИ РАНЫ..."

Он пришел в себя уже в десантной ракете. Он лежал в противоперегрузочном челноке. Обручи цитаппарата стягивали грудь и голову. Крышка челнока была открыта.

- Живой, конечно, живой, - говорил Радин, склонившись над ним.

- Что с "Сигналом"? - спросил Тополь.

Радин не ответил.

- Очень плох? Ты ходил, смотрел? - продолжал Тополь, понимая в то же время, что спрашивает что-то не то, что есть нечто гораздо более важное, о чем нужно узнать в первую очередь.

- Осматривал, - ответил наконец Радин. - Но ведь дальше кольцевого коридора никуда не пройдешь.