Мария Симонова - Знак Избранника Страница 13

«Веретенная стоянка. Повезло, как утопленнику», — констатировала она мысленно (Ольга не могла знать, что вот именно «как утопленнику» повезло из ни троих вовсе не ей). Разумеется, Хана здесь нет. Волков в окрестностях не наблюдается. Никаких входов или выходов тоже. Делать тут, стало быть, нечего.

Она хотела было повторить мыслекод, чтобы вернуться обратно в коридор, но тут ее осенила мысль: «веретена» вылетают отсюда наружу, конечно же, через гипертуннель. Что, если Хана заставили воспользоваться «веретеном», чтобы доставить самого себя отсюда куда-то в другое место? Маловероятно, конечно — но вдруг? Тогда имело смысл забраться в одно из «веретен» и пошарить, нет ли в нем чего-то типа рации. Хан, разумеется, под контролем, он может и не отозваться на вызов, но — чем бог не шутит, когда черт спит? А может и какую информацию о волках из эфира выловим.

Она пошла к ближайшему «веретену»; аппараты не то, чтобы «стояли» на бетонном полу — они скорее «лежали», как отдыхающие осы на своих откормленных брюхах, задрав кверху острые носы. Отверстия дверей в нижних частях округлых корпусов были открыты.

Ольга влезла в «веретено» — внутри него сразу зажегся свет — прошла вверх по наклонному полу к пульту управления, плюхнулась в одно из пилотских кресел и критически огляделась. Ей были знакомы все известные типы летательных аппаратов Орды; но это было что-то радикально новенькое; настолько радикально, что она не понимала назначения ни одной кнопки. Никаких окон, ни даже иллюминаторов. Как они летают — на запах, что ли, как насекомые? Ладно, счас разберемся.

Она принялась изучать пульт. Понять здесь что-либо можно было только методом эксперимента, а проще говоря — тыка, но ей, как первоклассному пилоту было хорошо известно, что это чреватое занятие. Установка связи, по идее, должна была иметь добавление в виде наушников, или, на худой конец — динамика. Не обнаружив в районе пульта ни того, ни другого, Ольга решила заняться вплотную самим пультом. Рычажки трогать, по ее мнению, сразу не стоило, надо было пошуровать сначала по кнопочкам — благо, их здесь было не на одну борду, как сказал бы Вик.

Кнопочки поначалу на нажимы не реагировали — обнаружила себя только кнопка закрытия и открытия выхода — и Ольга, возмутившись их равнодушию и осмелев, принялась уже долбить по кнопкам, как заправский тапер по клавишам своего разбитого рояля. В самый разгар «кнопочной сюиты» стены «веретена» вдруг исчезли, «пианистка» с занесенными и так и застывшими во взмахе над клавиатурой руками как бы зависла в воздухе высоко над полом вместе с креслами, пультом и прочей скудной «меблировкой» веретена.

— Ага, ага, — изрекла она понимающе и попыталась определить, которая из кнопок виновата в случившемся.

Лучше бы она воспользовалась случаем и оглядела еще раз наружное помещение стоянки, благо возможность такая была. Ольга, увы, этого не сделала, и догадалась о новом посетителе «веретенной стоянки» только услышав, как позади кто-то мягко запрыгнул в ее «веретено».

Мгновенно схватив «Конвой» наизготовку, она осторожно высунулась из-за спинки кресла, готовая в ту же секунду выстрелить, если позади окажется враг.

Она не выстрелила, хотя человек, стоявший в хвостовой части «веретена» — то есть в той области, где полагалось бы по идее находиться хвостовой части — не был членом ее команды. Человек — даже будь он пешкой, управляемой «волками» — все равно оставался своим, одним из тех, кого они должны были освободить от власти Орды, и убить его можно было только в крайнем случае необходимой самообороны. Но против данного человека самообороны — по крайней мере огнестрельной — явно не требовалось: он стоял, опустив руки, не сжимавшие никакого оружия, и глядел на Ольгу вполне осознанным, изучающе-удивленным взглядом.

В то же время за его спиной, на площади стали по одному появляться одры. После первого же явления — упавшего на площадку и тут же отскочившего в сторону сликера — Ольга быстро протянула руку к пульту и нажала кнопку закрытия двери. Человек метнулся к выходу и ударился, словно бы о воздух — но на самом деле о невидимую, но уже закрытую дверь. Тогда он выпрямился, вновь устремил взгляд на Ольгу и произнес хриплым низким голосом с очень сильным экзотическим акцентом:

— Что за прибор у тебя на голове?

Она, не отвечая, считала по одному, по мере появления, чужих за его спиной — всего их выпало из гипера восемь штук, все разных мастей. Досчитав и убедившись, что новых поступлений пока не предвидится, она перевела взгляд на своего «гостя», размышляя, что же ей с ним теперь делать. Человек был молодым, очень ладным, с короткими серыми волосами и с каким-то слишком въедливым взглядом. «Телепат» — дала мысленное определение Ольга. Она попыталась было его телепатически просканировать — не вышло. «Он меня тоже испытал на пробой — не зря же про прибор спросил», — подумала она. Телепат, попавший под власть «волков» — интересное явление. Только вот куда ей теперь, спрашивается, это явление девать?.. Повязать и дожидаться в его компании своих? Неплохая мысль! А потом? Выведем его отсюда и отпустим, — решила она и, поднявшись из кресла, пошла, доставая на ходу из подсумка веревку, вязать телепата.

Телепат был, похоже, очень сильным и ловким парнем, но Ольга не успела даже по достоинству оценить эти его замечательные качества, потому что не ему было тягаться с обладателем Высшего Тана по абсолютной борьбе. Угомонив телепата приемом из категории "S" «Ласковая Лиза» (категория "S" означала крепкий здоровый сон; была еще категория «2S», означающая тот же сон, но нездоровый), Ольга его связала и привалила к боковой лавочке, сама же отправилась вновь за пульт, чтобы продолжить с ним прерванные в самом интересном месте эксперименты. На столпившихся где-то внизу одров она внимания почти не обращала — появится Вик и обжарит их всех в рассыпчатые шкварки.

Понажимав все оставшиеся ненажатыми кнопки, врубив и вырубив сирену тревоги, она принялась за переключатели, задействовала с их помощью несколько приборов на панели, узнала уровень чего-то — не иначе как горючего, а может свою высоту над уровнем моря — и потянулась уже было к соблазнительно-крупному зеленому рычажку в самом центре, который мог включить что угодно, вплоть до самоликвидации, но только не рацию, как вдруг на нее откуда-то сбоку, из-за второго кресла кинулось что-то серое и зубастое с горящими смертельной ненавистью глазами.

Страх, испуг, паника — все эти понятия остались где-то далеко, на Земле, в хрустально-игрушечном прошлом. Для девочки, прошедшей разведшколу и войну, воспринимавшей термин «внезапное нападение» как часть своей повседневной работы, существовали лишь разные градации опасности, как и степени необходимой защиты от нее; это было даже не знанием, но самим ее естеством и образом жизни, в которой каждый шаг, как у канатоходца, мог стать последним, а по обе стороны туго натянутой струны простерлась в хищном ожидании смерть.