Владимир Контровский - Последний алхимик Страница 13

…люди, побывавшие внутри зеркал Козырева, чувствовали головокружение, страх, переносились в свое детство. Это объясняется тем, что они буквальным образом погружались в энергию, именуемую временем.

«Так… Машина времени нам как-то без надобности, а вот керосинчик с этой машины неплохо бы слить, да заправить им наш примус…».

…зеркала Козырева не превышали высоты в два-три метра. А каменные зеркала Тибета, по свидетельству Мулдашева, размером с двухкилометровую гору. Размещенные определенным образом по отношению друг к другу, они и создают желаемый эффект «машины времени»…

«Два километра… Далеко не портативный аппарат получается — спрятать его будет несколько, гхм, затруднительно…».

Дальнейшие леденящие душу истории — об альпинистах, забравшихся вопреки предостережению тибетских лам на священную гору, попавших там под действие каменного зеркала и за один год постаревших и умерших, а также о гигантском подводном зеркале на дне океана в районе Бермудского треугольника, способном искривлять пространство и зашвыривать корабли и самолёты в иные измерения, — Свиридов просмотрел бегло. Сознание Алхимика выцепило из текста главное, ключевое слово — энергия, а также то, что вогнутые зеркала могут служить концентраторами энергии времени. Чушь? Может быть… А если попробовать? В конце концов, многие великие открытия рождались из самых что ни на есть сумасшедших предположений!

«Энергия времени… Зеркала… Но два километра — это же ни в какие ворота не лезет, даже в Нарвские!»

Он отвёл глаза от дисплея, и тут заметил Юлю. Девушка стояла возле его стола, тихая, как мышка, — весь штат лаборатории молекулярного синтеза очень хорошо знал, что когда Алхимика «осеняет до посинения», к нему лучше не лезть.

— Александр Николаевич, — робко сказала лаборантка, поймав его взгляд, — мы там только что закончили серию опытов. Результаты интересные — хотим вам показать.

— Спасибо, Юля, сейчас подойду.

Он свернул открытые веб-страницы и поднялся. «Хорошо всё-таки быть начальником! Главное — организовать и направить, а уж дальше… Процесс пошёл — реакция стала саморазогревающейся. А я — я могу заниматься настоящим делом. И теперь я точно знаю, что чувствует охотничья собака, наконец-то выследившая притаившуюся в кустах дичь!».

Мысль, пронзительная и яркая, сработала лучше любого будильника и мгновенно вырвала Алхимика из тёмного мира снов. Несколько секунд он лежал неподвижно, а потом осторожно выбрался из-под одеяла. Регина сонно вздохнула, и Саша замер — ему совсем не хотелось её будить. Он подождал ещё немного — нет, женщина безмятежно спит, — подобрал валявшийся на полу халат, накинул его и, тихо ступая, вышел из комнаты.

Регина позвонила ему вчера на работу и заявила, что придёт к нему в гости — они не виделись уже одиннадцать дней. Прежде чем Александр Николаевич успел что-либо сказать в ответ, она добавила, что если у него опять какой-то чрезвычайно важный симпозиум со светилами мировой науки химии, то тогда пусть он и дальше двигает вперёд прогресс, но при этом напрочь забудет номер её сотового, дабы не отвлекаться от проблемы счастья всего человечества на всякие пустяки.

Саша сдался без боя. Он привык к «своей девушке» за несколько лет их своеобразного романа, да и одиннадцать дней — это немало; Алхимик явственно ощущал в своём организме некий, гм, дискомфорт.

Регина явилась к нему во всём великолепии современной женщины, располагающей средствами и знающей о последних изобретениях в области оружия массового поражения, именуемого женской привлекательностью. Мельком взглянув на заботливо сервированный Александром стол, она деловито скинула юбку и жакет и уволокла Свиридова на раскинутый диван с завидной целеустремлённостью.

Они трапезничали в полуодетом состоянии, а на десерт вновь залезли в постель, где Регина ещё раз подтвердила старинную народную мудрость «Потому что в сорок пять — баба ягодка опять!». «Ягодка» оказалась весьма сытной; они заснули обнявшись, и наверняка так и спали бы до утра, если бы не ослепительно яркая мысль, разбудившая Сашу посреди ночи.

«Мог бы и раньше сообразить, — подумал Алхимик, закурив сигарету и прикрыв дверь на кухню, чтоб дым не шёл в комнату, где спала его любовница. — Это же элементарно, Ватсон! Обыкновенный каскад — принцип фотоумножителя! Раздробим одно гигантское зеркало на множество маленьких, последовательно фокусирующих поток энергии! Конечно, придётся повозиться с расчётами, чтобы результат был аналогичен эффективности одного зеркала, но сие разрешимо… Да, угол наклона зеркал и их взаимное расположение должно регулироваться для компенсации неизбежных погрешностей. И нет необходимости ставить зеркала в одну линию — пусть перекрывают друг друга, мы ведь имеем дело не с оптическим лучом! А многослойная конструкция — это же какой выигрыш в размерах! В эти ворота не то что два — двенадцать километров пролезет! А выглядеть это будет примерно так…».

Он поискал хоть какой-нибудь клочок бумаги и карандаш, не нашёл, чертыхнулся и выдвинул ящик кухонного стола в надежде найти что-то подходящее там, среди старых квитанций и чеков, бережно хранимых Зинаидой Матвеевной. Свет Алхимик не зажигал, и потому ненароком зацепил локтем стоявшую возле мойки пустую чашку. Подчиняясь закону всемирного тяготения, чашка хряпнулась на пол и по законам сопромата тут же раскололась на куски. Саша задумчиво воззрился на белые осколки, усеявшие линолеум. «Они похожи на маленькие вогнутые зеркала… Чашка — одно большое зеркало, а её обломки — это…».

Довести свои размышления до стадии логических умозаключений он не успел. Дверь приоткрылась, и темнота спросила голосом Регины:

— Ты чего не спишь?

В дверном проёме появилась её полуобнажённая фигура, смутно различимая в свете уличных фонарей, проникавшем в щель между оконными занавесками. «Русская амазонка» завернулась в простыню, но так — конечно же, чисто случайно! — что это импровизированное платье куда меньше прикрывало, чем оставляло открытым.

— Мне холодно одной, — сказала она с требовательной интонацией. — Ты что, решил совсем заморозить бедную девушку? Женщин надо греть, знаешь такое правило, нет? Идём, нечего тут стоять…

«Вот ведь змея-искусительница! — невольно восхитился Александр Николаевич, зацепив взглядом грудь и бедро Регины — этим частям её роскошного тела явно было тесно под небрежно накинутой простынёй. — Опыт — великое дело! Умело полураздетая женщина в интимном полумраке смотрится куда эротичнее, чем голая — это вам не кружевными трусами в автобусе хвастаться!».