Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник) Страница 13

Компания опять разразилась истерическим хохотом. Раул активизировал ночное видение. Визуальный анализ показал, что люди пребывают под воздействием нестандартных химических реагентов. Возможно, наркотические инъекции.

— Двигай, красавчик, двигай! — его оттеснили в переулок. — Мамочка будет плакать, если мы попортим тебе личико.

Пять человек вокруг. Один топчется на улице. Раул просчитал вероятность побега и вероятность победы в драке. Первая оказалась выше. Однако он не побежал. Непонятное пугающее чувство затянуло мозг тугой петлей. Ассоциативная база умолкла в замешательстве.

Он стоял, не шелохнувшись, до тех пор пока один из грабителей не схватил его за руку. Тут-то и началось. Раул не подозревал, что теоретические сведения о приемах рукопашного боя окажутся столь эффективны при первом же практическом применении. В считанные секунды он выключил троих. Двое накинулись сзади, а остававшийся на стреме бросился на помощь своим. Раул пропустил два удара, и провел вторую сокрушительную атаку. Рассудок очнулся, когда в переулке стало тихо. Шесть человек лежали на асфальте.

Индивид медленно отступил к стене. Собственных мыслей он не воспринимал. Кроме одной — так выглядит ярость. Слепая, абсолютная ярость всего на минуту завладела его существом. Результат — шесть неподвижных тел.

Раул не помнил, как оказался в гараже. Он пытался воссоздать в памяти картину происшедшего, убедиться, что люди, по крайней мере, остались в живых. И не находил подтверждений. Четко, до последней запятой, в глазах всплывали статьи о биологических роботах профессора Жулавского, наводнившие информационную сеть и бульварные газетенки три года назад. Граждан пугали неописуемой жестокостью и нечеловеческой силой злобных творений. Сейчас он был именно таким: неудержимым, мощным, бесконтрольным.

Почему не забрали меня? У них были диски с данными о каждом индивиде. Почему? Мне надо было сгореть в крематории, как всем остальным. Я стремился к человеческим чувствам, я хотел стать частью жизни, а пришел к убийству! Я не имею права ходить по земле!

Рассудок молчал. Но в мозгах кипели, метались, рвались не то мысли, не то ассоциации. Отчаянно ныло в левом подреберье.

Шаги.

— Э, тут кто?.. Раул? Раул, ты что здесь делаешь среди ночи?

Ивар наклонился к товарищу.

— Раул!!

Его принялись трясти за плечо.

— Очнись! Черт подери, ты же весь в крови!

— Это не моя кровь. У меня вообще нет крови, — глухо произнес индивид.

— Раул, что с тобой? Ты что, надрался?

— У меня нет крови! Я не человек, — Раул оттолкнул руку Ивара и рывком сел. В боку вспыхнуло, пульс ударил в виски.

— Ты пьян! Совсем с катушек слетел?! Тебя хозяин прибьет! Завтра гонки!

— Послушай меня, — Раул ухватил товарища за отворот куртки. — Я не человек. Понимаешь? Я робот. Самый настоящий робот! И я только что… убил шестерых.

Ивар неуклюже опустился на пол.

— Успокойся, лады? Раул. Посмотри на меня. Ус-по-кой-ся.

Электрический свет в гараже лениво вспыхивал и медленно затухал. Резкий профиль то проваливался в тень, то проявлялся сквозь сумрак белой суровой маской.

— Уходи, Ивар. Я опасен, — индивид закрыл глаза.

— Да очухаешься ты или нет, ёрики тебе в задницу! Ну ты, крутая селедка! Давай, встряхнись!

На Раула посылался град бестолковых ругательств. Рассудок уловил несколько забавных ассоциаций, две противоречивые конструкции, и мысль заработала в обычном режиме.

— Так-то, — Ивар придирчиво осмотрел товарища. — А теперь выкладывай, что ты натворил.

— На меня напали на улице. Шестеро. Я всех… — «убил» завязло на языке.

— Ого! Обожди-ка, — парень заметил более или менее чистую тряпку, подтянул ее к себе и аккуратно отер мокрое с кровавыми разводами лицо.

— Это не моя кровь, — устало повторил Раул.

— Пожалуй. А чем ты их?

— Не помню.

Ивар покосился на синие трезубцы вен, расчертившие намертво сжатые кулаки.

— Ты, вот что, крутяк. Расслабься, а? Лады? А то еще чего доброго и меня приласкаешь.

— Никогда! — вскинулся Раул и невольно зажал ладонью бок. Мозг упорно диагностировал физическую боль.

— Что там у тебя, — Ивар с силой оторвал его руку. — Че-ерт! Да тебя ж пырнули! Обожди! Лежи здесь. Я сейчас врачей вызову!

— Нет!.. Нет. Я сам справлюсь.

— Тебе перо в бок всадили по самую рукоять… а это что?

Ивар, по-детски разинув рот, смотрел на белесую густую массу под отодранным лоскутом рубахи.

— Так выглядит моя кровь, когда покидает тело, — со вздохом пояснил Раул.

— Что мне сделать для тебя? — голос и губы Ивара задрожали.

— Принеси воды. И пластырь, если найдешь. Пожалуйста.

Пока Раул обрабатывал рану, Ивар нерешительно сидел в сторонке. Наконец, после нескольких тщетных попыток товарища прилепить тампон, он приблизился и помог наложить повязку.

— Так ты что, правда — робот? — в вопросе звучало нескрываемое мальчишеское любопытство.

— Жулавский называл нас индивидами. Наверное, это одно и то же, — Раул лег на пол.

— Отпад!.. Э, нет. Обожди, — Ивар переместился ближе, чтобы лежащий мог его видеть. — По-моему, роботы не психуют. Может, тебя просто зомбировали?

Раул тихо рассмеялся. Боль возобновилась, но на сей раз диагностикой он пренебрег.

— Ивар, тебя когда выпустили из начальной школы?

— Тьфу! Сам ты… Ладно. Раул… Э, ты что, вырубился?

— Нет.

— Ты сказал — Жулавский? Не тот ли Жулавский, который умер в тюрьме перед судом пару лет назад?

— Да.

— Но вроде бы писали, что всех его роботов изловили и расстреляли.

— Кремировали.

— А как же ты остался?

— Не знаю.

— А как ты оказался у Северянина?

— Он меня купил.

— Как это?

— Просто купил. В налоговой декларации я значился произведением искусства.

— А как…

— Ивар, чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Поверь.

Парень пожевал губами, но очередное «а как» не произнес.

— Ладно. Давай я тебя в твою комнату провожу. Ты идти-то можешь?

Раул выразительно хмыкнул.

— Где на тебя напали? — задал вопрос Ивар, когда индивид собирался переступить порог.

— На Новоторговской, за два квартала от проспекта Довмонта.

— Ага, — юноша многозначительно кивнул. — Ты давай, отоспись. Гонки в четыре дня. Успеешь в себя прийти?

Раул кивнул и скрылся за дверью.

Воспоминания о яростной ночи затаились глубоко в сознании. Он знал, что никакими силами не сможет вычеркнуть их из памяти. «Предостережение» — аналитический модуль присвоил ярлык нежелательному блоку информации.