Александра Ковалевская - Война Моря и Суши Страница 13

Для серьёзной беседы решили угнездиться в кафе-мороженом. Такое нашлось в южном секторе. В поздний час детей, главных потребителей сладкого льда, не было, но кафе оставалось открыто, и непонятно, кого ждала хозяйка за стойкой. Скоро всё объяснилось: здесь торговали ещё и молочными продуктами. Редкие покупатели заходили сюда принять вечернюю дозу соевого йогурта и запастись творожной пастой.

Тишина, безлюдье, низкие столики и уютные полукруглые диваны, на которых удобно развалились оба приятеля, располагали к разговору.

После порции льда с сиропом к Валевскому вернулось его обычное благоразумие, и он отказался от попытки вывести инсуба на чистую воду. Судя по всему, Марк знал о положении в зоне боевых действий не больше его самого и про галеты сказал безо всякой задней мысли.

Завтра с утра предстояло заняться пропавшим взводом племянника.

Артемий раздумывал: кто в ГУ может навести на след несчастных, оставшихся на Суше?

Лена с ума сходит от горя.

Бездна!

Как могли потерять целый взвод новобранцев?

У него складывалось впечатление, что неизвестная третья сила столкнула Надмирье и Подводные Колонии. "Не надо множить сущности без необходимости", - ответил он себе изречением Оккама. Следом его посетила мысль, что до сих пор он собирал сведения, делая срез информации в настоящем времени. Что, если имеет смысл вернуться в нулевую точку, ко времени Великого Погружения? Что, если культурные отличия, накопившиеся за двести лет, привели к войне?

В выборе тем Эйджи оказался парадоксален, как всегда. Валевский ничуть не удивился, когда инсуб завёл разговор о том же:

- По-твоему, сколько жителей Моря помнят настоящую причину Великого погружения?

- "Для всего есть пять причин", - пословицей отозвался Арт. - Причин и было пять. А, может, шесть, или тридцать шесть... А насчёт того, кто помнит... Думаю, историей Погружения вплотную интересуются три процента населения, не больше.

- Не маловато ли, аналитик?

- Добавим сюда процентов двенадцать тех, кто представляет в общих чертах, какая идея двигала первыми колонистами, но не вникает в тонкости. А вот три процента, о которых я сказал, - действительно знают, почему предки решились уйти в море.

- Я думал над этим. У меня тоже выходит примерно так. А остальные?

- Принимают всё как есть, не задумываясь. Общество Морских Колоний - самая эффективная форма человеческой самоорганизации.

- Самоорганизации: ты сказал! - Эйджи осклабился и затряс пальцем в направлении Валевского.

- Марк, кончай дурачиться. Той самоорганизации, которая немыслима без направленного контроля. И мы с тобой - винтики системы контроля.

- Нам нужно больше доверять друг другу, приятель, времена сейчас непростые. - Теперь инсуб говорил загадками. - Мне интересен этот разговор, и я хочу начистоту и до конца.

- "Крепка ли вера твоя?" - как говорили древние?

Эйджи улыбался:

- Ну, типа того. Или мы смотрим в одну сторону и видим одно и то же, или есть отдельные расхождения, или у нас разные мнения о путях Суши и Моря. Всё просто. Итак, мы оба в теме. Задай мне вопрос, аналитик, - серьёзно закончил он.

- В чём причина войны Моря и Суши?

- Хорошо, что ты не спросил, кто в ней победит.

- Есть сомнения?

- У меня - нет.

- И у меня тоже. На кой она нам нужна, - вот что меня мучает... И куда отправили Серого - тоже. Очень.

Марк промолчал. Вопрос Валевского был, скорее, риторический.

Вместо ответа инсуб задумчиво произнёс:

- Что было бы, если бы человечество не разделилось?

Валевский внутренне поёжился.

Сменилось несколько поколений со времени Великого Погружения, но путь, которым

пошли на Суше, как и предсказывал предтеча Погружения русский церебролог Савельев, действительно вёл в тупик. Это было очевидно для жителей Моря. Но, каким-то уму непостижимым образом, внешних не волнует, что их цивилизация близится к закату. Или они не желают признать очевидное.

- Я думаю, сколько столетий осталось внешним? В смысле, когда они начнут снимать скальпы друг с друга и есть печень врага?

- Без инъекций наших технологий - лет триста.

- Ты не слишком щерд?

- Я верю в них, - вздохнул Валевский. - Но триста лет - это максимум. Запасы угля и нефти исчерпаны, а внешние не спешат совершенствовать работу с даровыми источниками. Технологии добычи ветровой и солнечной энергии у них не продвинулись со времён третьей мировой. До поедания друг друга, надеюсь, они не докатятся, но раннее средневековье эти ребята себе устроят, это точно.

- И при таком раскладе война с Морем не нужна Надмирью. Уж кому-кому, но внешним остаться без помощи Колоний - значит, уверенно отступить назад на век.

- И это только самый поверхностный прогноз, - буркнул аналитик. - Если завтра мы уберём космодромы в Танзании, закроем научные базы в силиконовых долинах и перестанем поставлять высокие технологии, да ещё лекарства, то уже послезавтра последствия для Суши будут непредсказуемые. Университетскую профессуру и высококлассных медиков с первых дней войны отозвали, и внешние сразу ощутили эту потерю.

- Предвижу, первой накроется энергетика и связь планеты.

- Факт. Хотя, может, мы недооцениваем внешних? Учти, мы с тобой патриоты моря, и не свободны от предубеждений насчёт Надмирья.

- Хе, и это говорит правительственный эксперт? Если уж ты не свободен от предубеждений, то что говорить обо всём нашем обществе?

- Ничего хорошего, сэр. В аналитике принято делать поправку до десяти процентов на человеческий фактор: культурные, межэтнические, индивидуальные и прочие заморочки...

- Но это же напрочь сметает точность прогнозов! - удивился инсуб. - Ребята, да вы же врёте. Ткнуть пальцем в небо - это очень плохая наводка!

Валевский двинул бровью. Формально Марк прав. Но в аналитике свои секреты, и их достаточно, чтобы добиваться правильного результата с максимальной вероятностью. Главное - чистота исходных данных. А вот с этим сейчас действительно проблема.

- Ладно, дружище, я больше не лезу в твои профессиональные тайны, - Эйджи вернул разговор в прежнее русло и пристально вгляделся в плавные обводы потолка над головой.

"Клянусь, знаю, почему ты любуешься потолком, - подумал Арт. - Небось, за моей спиной сейчас нарисовалась смазливая молодая мамаша. Неутомимый сатир вертит зрачками, чтобы блеск глаз был ярче, но при этом ему обязательно нужно делать вид, будто бы невзначай..."

Арт, ища подтверждения своей догадке, оглянулся. В молочном баре по-прежнему не было никого, кроме скучающей мадам за стойкой в дальнем углу, пялившейся в настенный о-визор, транслирующий концерт.