Альгис Будрис - Железный шип Страница 13

– Думаю, что так оно и будет, – ответил ему Джексон. – Вы оба, Почтенные, приходите на мое пиршество сегодня вечером, хорошо?

Потом Второй кивнул головой в сторону амрса.

– Вы сможете выбрать вечером любую его часть, какую захотите, – добавил он. – Если, конечно, вам не захочется одного и того же.

Он повернулся и зашагал прочь, а Филсон и Гаррисон – назначенные Первым стражники – не могли последовать за ним, даже если бы захотели. Второй не стал больше смотреть на своего амрса. Птица пахла отлично, многие сочли бы этот запах аппетитным, но Джексон решил, что даже этого слова здесь будет недостаточно. И причиной этому, – Джексон улыбнулся своим мыслям, – был скорее всего он сам, а не особые качества его амрса.

Вокруг него проходили люди, по самым разным надобностям – женщины фермеров, спешащие по своим домашним делам, детишки, и другие поселяне – все как обычно. И любому человеку, кто смотрел на него так, будто хотел что-то сказать, Джексон говорил:

– Ты хочешь прийти на мое пиршество? Приходи смело.

Сам он направлялся к одной из бетонных хижин, в которой он прожил в одиночестве большую часть своей жизни.

Хижина состояла из единственной комнаты с одинокой подстилкой для сна в углу. В стены комнаты были вбиты костяные колышки, на которых были развешены вещи Джексона. Кое-что осталось еще с детства – тогда он только еще учился мастерить из кости различные полезные вещи. Как правило это были игрушки. Но кое-что было здесь на самом деле нужным. Он прошел к подстилке в углу и сел на нее, скрестив ноги, поближе к окну, обтянутому кожей амрса.

Второй обновил на своих стрелах наконечники – приклеил жала амрсовым клеем, который кипел в горшочке на огне в углу. Осмотрелся вокруг. Встал, прошел к просторной голой стене напротив окна. Цемент на стене (в тех местах, где Джексон бился над своими рисунками, стирал неудачные наброски, рисовал заново до тех пор, пока произведения не начинали его устраивать) был исцарапан и выпачкан сажей.

На стене можно было найти его рисунки половины, трех четвертей и даже целой дюжины лет давности. Стена, отлично подходящая для этой цели, была покрыта его рисунками сплошь. Там были картинки детей. Бегущих, кричащих и прыгающих. Изображения Шипа и хижин вокруг него, несколько рисунков фермеров, бредущих за своими плугами на фоне пустыни. Было там и нечто, похожее на неясных очертаний черное сажное пятно и по идее должное изображать ночной Шип на фоне звезд, чем оно совсем не казалось. Он пытался показать звезды, процарапав сажу до самого цемента, но из этого у него ничего не вышло – звезды все равно оставались непохожими. Он не стал стирать этот рисунок, потому что сделать это было невозможно, лишь размазал бы сажу.

Имелся здесь и портрет его брата. Черный, бывая у него, время от времени поглядывал на рисунок, качал головой и говорил: "Неужели это я?" Ну, конечно же, это был он – его изображение; рисунок, на котором Черный был весь напряжен, но мягок, вес его тела был перенесен на одну ногу, а остальное – устремлено вперед вслед за вытянутой рукой, сжимавшей метательный посох, и можно было разглядеть как сложены его пальцы, удерживающие посох, и как очерчены мышцы руки, которые только что закончили работу по броску стрелы и сразу же принялись меняться для удержания посоха. Можно было видеть выражение лица Черного, с чем Джексону Белому пришлось повозиться, и где-то впереди, там, куда был направлен бросок, на некотором расстоянии маячило какое-то существо, отдаленно напоминающее амрса.

Джексон Второй обвел глазами свою комнату. Здесь не было ничего, что бы ему было позволено взять с собой. Почти ничего. В День Пострижения Почтенные оставляли свои жилища как есть; проводя жизнь внутри Шипа, вы пользуетесь оружием, имеющимся в Шипе, там вам не нужно просить каких-нибудь мальчишек приходить время от времени в ваш дом и поддерживать огонь. Все желаемое вы должны были принести туда в одной руке. После того как Почтенный, если он жил один, покидал свое жилище, туда приходили люди и брали все, в чем нуждались. Посмотрим, как вы заберете с собой эту стену, усмехнулся про себя Джексон, хотя, впрочем, ему было на это наплевать.

Он подошел к самодельной полочке, укрепленной над очагом. Там он хранил несколько обоженных палочек и горшочки с цветной глиной. Выбрав одну из палочек, некоторое время он просто ходил, зажав ее в руке, по комнате. Наконец в голове появились первые контуры будущего рисунка. Он перевел взгляд на окно, затянутое чистой и светлой, выскобленной полупрозрачной кожей.

Приблизившись к окну, он принялся рассматривать его вблизи, поглаживая то кончиками пальцев, то ладонью пергамент. Затем слегка надавил на кожу рукой, испытывая ее прочность, после чего поднял правую руку с зажатой в кулаке палочкой, и проследил за тем, как на светлом экране вслед за его рукой тянется черная линия.

Когда эта линия дошла до своего конца, он начал новую, а когда и эта кончилась, он принялся постукивать по пергаменту тупым кончиком палочки, одновременно имитируя телом движения, пока не возникло ощущение, будто он идет по освещенной тусклым светом пустыне, с маленькими холмиками и неровностями. Каждый новый шаг в точности повторял предыдущий – так обычно ходят на большие расстояния, соразмеряя свои силы с дистанцией пути и со временем, которое уходит на этот путь. Вдалеке он уже видел Шип на фоне неба, подсвеченного закатом, видел камни поблизости, черные и серые с узкими полосками света там, где последние солнечные лучи падали на их бока, слепо смотрящие в сторону Шипа.

Под всем этим на песке он изобразил человека без шлема оружия, без сил лежащего на песке с прижатыми к груди руками. Теперь он видел и амрса, немного в отдалении, касавшегося песка только кончиком одной лапы, с одним крылом поднятым вверх, круто разворачивающегося назад, с летящей по кругу следом за ним бахромой, переносящего свой вес на вторую лапу, при помощи которой он и начал это движение вокруг. Амрс тянул шею вперед и открыл пасть – он явно порывался сделать что-то отчаянное и злое.

Осталось дорисовать пальцы амрса на его руке, видимой со стороны упавшего человека. И весь фокус состоял в том, думал Джексон Второй, критически разглядывая картину, что этот бегущий амрс ошибается. Его нога в воздухе завершает свое движение неверно. Как только она ступит на песок, другая его нога должна будет двинуться вперед, но проскользнет – немного, но достаточно для того, чтобы амрсу, который намеревался прыгнуть к человеку, используя эту ногу как толчковую, сделать это стало неудобно, а после чего, шагом позже, он споткнется наверняка. И все так и будет, если в его незаконченной руке сейчас не появится что-то, что уравновесит собой его тело. И тогда Джексон пририсовал копье.