Евгений Лотош - Несомненная реальность Страница 13

Несколько мгновений Бирон озадаченно смотрел на него. Потом ухмыльнулся:

— Ну что же, поиграем. Итак, Олежка ты наш нетянучий, прихожу я к тебе и говорю: смотри – больше полугода ты уже Нарпред. И чем занимаешься? Мелочами, уж прости меня. Рутиной.

— А я отвечаю – знаю. Сам уже не раз думал. А что делать, если только сам и можешь толком приказать? Поручишь кому-то – и обязательно замылят, отложат, неправильно поймут и вообще… как ты сказал? Саботаж? Вот, самое то словечко. Без личного контроля ничего не идет.

— То-то и оно. И выходит, что власти у тебя, типа руководителя государства, не дальше, чем в пределах собственного взгляда. Сейчас государство – система, которую ты толком не контролируешь. Волки вроде Смитсона, со своими группировками, с преданными людьми во всех ведомствах – вот кто настоящие правители. Покойный Треморов сам был волком, а потому всю стаю в кулаке умел держать. И все знали, что он – главный. А ты для них – никто. Мальчишка. Выскочка. Овца. Тебе улыбаются сквозь зубы, а потом смеются в спину. Ну, заменил ты Перепелкина Ведерниковым – легче стало? Как вел Индустриальный комитет свою игру, так и ведет, да еще и подлянки тебе устраивает. На тот же Танкоград посмотри.

— А я тебе – предлагаешь снова расстреливать, как при Железняке?

— Щас! Еще кто кого расстреляет. Ты им сейчас даже удобен, как свадебный генерал, не лезущий в их дела. Полезешь – снесут махом. Думаешь, с Танкоградом у нас проблемы из-за того, что все на грани? Да нет – могли и из резервов консервы выбросить, и путевками в санатории крикунов обеспечить, и вообще ситуацию сгладить. Но Смитсону выгодно тебя на коротком поводке держать. Начнешь его прижимать – получишь проблемы на всех крупных заводах. То же и с другими, блин, баронами – от Петренко до Шиммеля.

— И куда смотрит Голосупов?

— Ха! У него свои интересы. Общественные Дела всегда хорошо уживались с тяжелой промышленностью и прочими министерствами. Забыл, кто у нас заводы строил и на лесоповалах вкалывает?

— Но я же его наверх вытащил! Кем он был раньше? Майор на бумажной должности. А теперь – директор УОД. Неужто и такой предаст?

— Ох, Олежка! — укоризненно покачал головой Бегемот. — Ну что у тебя за лексика! Предал, заделал ребенка, бросил и даже не поцеловал на прощание… Ты вообще о чем? Нет у чиновников такого понятия – благодарность. Тем более за прошлые услуги. Они – мелкие говешки в выгребной яме, стремящиеся всплыть наверх и стать большими кусками дерьма, только и всего. Их поведение определяется десятком условных и парой безусловных рефлексов. Другие просто не выживают. Да что я тебе рассказываю, ты сам эту школу прошел. Как только целку сохранил – ума не приложу. Если бы не Хранители, так и коротал бы век до пенсии снабженцем, не подозревающим, что под статьей ходит.

Олег со стоном откинулся в кресле.

— Умеешь ты настроение испортить, — пробормотал он. — Значит, ни на кого положиться так-таки и нельзя? Ну и что теперь делать? Застрелиться самому?

— Ага, проняло! — Павел тоже откинулся на спинку и с удовольствием вытянул длинные ноги. — А вот не надо больше со мной в глупые игры играть. Это тебе за то, что больного человека из кровати рано утром выдираешь. Позвал бы днем, когда голова прошла – я бы тебя по шерстке погладил и гениальным назвал. А так – страдай и мучайся, чтобы со мной за компанию.

Он коротко заржал.

— Ладно, — он сразу посерьезнел. — Шутки шутками, а дела наши и в самом деле хреновы. Не знаю, как тебе, а мне жутко не хочется декоративной фигурой оставаться. Я даже Канцелярию толком под контроль взять не могу, по сути только столичное отделение мне и подчиняется, а уж что ты государством вдруг на самом деле править начнешь – и вовсе шансы нулевые. Ну, мне-то что, я человек маленький. А вот про тебя в учебниках истории напишут. Что именно – уже от тебя зависит, но не думаю, что тебе захочется вторым Кулингом стать. Так что на твоем месте я бы начал вожжи к рукам прибирать. И вот тут-то мы и начинам двигать мой гениальный планчик, как ты выражаешься…

— Понятно, — Олег с грустной усмешкой покивал своему соратнику. — Значит, Пашенька, для тебя «Ночной танцор» – всего лишь способ прибрать вожжи к рукам… Выходит, правильно я разговор затеял.

— А? — Бирон с подозрением взглянул на него. — Ты о чем?

— Видишь ли, теперь я четко вижу, чего именно ты не понимаешь. А не понимаешь ты на удивление много для человека твоих талантов. Сам догадаешься или подсказать?

Начальник Канцелярии подобрался в своем кресле и принялся внимательно разглядывать Олега. Народный Председатель задумчиво обгрызал ноготь и на Бирона не смотрел.

— Не понимаю, — наконец признался Павел. — Ты о чем?

— Намекаю: доклад за номером восемь двести тринадцать дробь один один три. Только не говори мне, что не читал, ни за что не поверю.

— А… — начальник Канцелярии сразу поскучнел. — Страшилка о неминуемом крахе экономики? Ну и каким боком она здесь?..

— Задумайся, Пашенька, — вкрадчиво произнес Олег, — а на хрена, собственно, мы вообще мышиную возню затеваем? Только чтобы реальную власть наконец-то себе заграбастать?

— Как вариант, — пожал плечами Бирон. — Тебе что, марионеткой оставаться нравится?

— Марионеткой мне быть не хочется, что ты прекрасно знаешь. Но мне и еще кое-что не нравится. Мне не нравится заграбастывать власть ради только самой власти. Пашка, блин…

— Я не блин! — быстро ухмыльнулся Павел.

— Пашка, задумайся – ну возьмем мы к ногтю всяких смитсонов с ведерниковыми – и что? Дальше-то что? Наслаждаться своим положением царя горы? Нафиг. Мне не интересно. Не стану врать, что мне на власть наплевать – еще как не наплевать. Но она не интересна мне сама по себе, только чтобы ходить и свысока поплевывать. Да, я отчаянно хочу взять к ногтю нашу шелупонь – но лишь для того, чтобы наконец-то начать что-то делать. Да, я верю твоим экономистам, как бы ты над ними ни издевался. Да какое верю – я знаю, жопой чувствую, что мы все сидим в вертолете с отказавшим движком, и что еще немного – и мы так о землю хряснемся, что костей не соберем. Я хочу хоть как-то запустить экономику, пока она не умерла окончательно, и если мне потребуется к лысому зюмзику ликвидировать Путь Справедливости, я так и поступлю. Но сначала мне нужна власть – иначе всякие политработники и просто демагоги, на Пути карьеру сделавшие, меня заживо сожрут. А мне пока еще жить хочется.

Народный Председатель резко выдохнул и некоторое время молча смотрел на ошарашенного начальника Канцелярии.

— Запомни, Пашка, мы с тобой сейчас деремся не только и не столько за собственное выживание. Сам знаешь, я на дух высокие материи не переношу, но сейчас все же скажу: от нас зависит дальнейшее существование страны. И от того, как я сумею взять к ногтю распоясавшуюся чиновную сволочь, зависит, смогу я ее спасти или нет. Понял?