Автор Неизвестен - Без названия Страница 13

— Как твоя фамилия, Наташа, а то вахтерша не пропускает меня.

— Сказкина, а твоя?

— Истина, Сережа Истина…

— Истина, — повторила Наташа. — Это правда?

— Да.

— Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа?

— Наверное, так, а твоя фамилия очень ласковая, — Сказкина.

— Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы, освобождает свои крылья из тины невежества, — прошептала задумчиво Наташа.

— Откуда это? — поинтересовался я.

— Я не помню, — отрешенно ответила Наташа, — пришло в голову просто сейчас, — она вгляделась в мои глаза. — А я тебя уже не боюсь. Ты словно родной мне человек…

— У нас есть тайна, общая тайна. Она объединяет нас, Наташа… Ты помнишь хижины?

— Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова становится страшно…

Мы замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Наши чувства и наши мысли будто переплетались.

— Я видела тебя вчера, Сережа, — первой снова зашептала Наташа.

— На площади поселка у свадебных машин?

— Нет, — и я внутренне насторожился, такой поворот меня напугал. «Нет» — это значит, что Наташа видела меня в другом месте, но где и как, ведь вечером вчера она находилась уже здесь, в больнице!..

— И где же ты меня видела?

— В твоем дворе…

— А-а, возле хижин, — обрадовался я, но по глазам Наташи я понял, что обрадовался напрасно. Возле хижин мы виделись в том, замысловатом сне, тогда где же она могла меня видеть? Я насторожился еще больше. Дыхание, затаившись, пружинило у меня в груди.

— Я видела тебя вчера вечером в твоем дворе на футбольном поле, — я вслушивался в каждое ее слово. — Ты возвращался откуда-то домой очень печальный и несколько минут постоял на футбольном поле. Я подошла и поцеловала тебя, а ты отшатнулся от меня и так поспешно ушел…

От этого признания Наташи, в свою очередь, мне стало жутковато… Уж не призрак ли, действительно, Наташа? И я снова погладил ее волосы и прикоснулся к ее щеке ладонью.

— А потом появился какой-то туман, — сказала Наташа. — Я увидела людей в белых халатах, один из них хлопал меня по щекам, я поняла, что приоткрыла глаза. Меня тошнило и очень кружилась голова…

— Можно, я буду тебя навещать? — прошептал я.

— Да, конечно… — утомленным голосом ответила Наташа. — А сейчас уходи, пожалуйста, я постараюсь уснуть. — Она закрыла глаза.

ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА

— Ну, как? — спросила Аня, когда мы вышли из Дворца культуры.

— Неплохо, — ответил я. — Думаю, что парткому понравится.

— Господи, как же я устала от этих репетиций! Хочется отдохнуть…

— Пойдем что-нибудь выпьем в летнем кафе, — предложил я. Аня посмотрела на часы:

— У меня в запасе только один час.

— Только час? — переспросил я.

— Да, а потом надо зайти в детский сад, за Аленкой.

— Аленка, это кто?

— Это моя дочь.

— Ясно…

— Ну что, идем в кафе? — переспросила Аня.

— Да, — решительно ответил я.

Мы взяли по чашечке кофе, по стакану густого лимонного сока и присели за столик в самом углу решетчатой беседки. В кафе почти никого не было, звучала негромкая музыка.

— Нет, в самом деле, тебе понравилось или ты просто не желаешь разочаровывать меня? — спросила Аня.

— Конечно понравилось. К чему беспокоиться… Я не привык обманывать себя, строить взаимоотношения на похвальном похлопывании по плечу… Впрочем, одно место я, вероятнее всего бы, скорректировал, — и я улыбнулся…

— Какое? — спохватилась Аня.

— «…за правду, за труд!..» Ты помнишь эту фразу, она звучит в конце второй части?

— Да, — ответила Аня недоумевая. — Но что же здесь плохого?

— В самой фразе плохого ничего нет. Только вот в слове «труд», буква «дэ» звучит как буква «тэ», и на слух «труд» слышится как глагол «трут». А там еще и «за»!.. Вот и получается — «затрут». И вся фраза воспринимается не иначе, как«…за правду — затрут!..» — Аня улыбалась, придерживая ускользающие из-под ее тонких пальцев губы. Я вначале тоже сдерживал порывы своей улыбки усилием воли, старался быть серьезным. Но мы все-таки весело расхохотались, не обращая внимания на окружающих! А впрочем, никому не было дела до нас…

— В самом деле, а что же делать? — успокаиваясь, спросила Аня.

— Думаю, — ответил я, — надо скорректировать фразу так: «…за правду и за доблестный труд!..»

— Спасибо за подсказку, — ласково поблагодарила меня Аня. Она отпила лимонный сок, сделала пару глотков, поставила стакан перед собой и о чем-то задумалась. Мы немного помолчали. Мы оба смотрели через решетчатую стену кафе на улицу. Поодаль от нас шумела автострада. Машины, словно механические существа, изворачивались на повороте в порывах ветра и, подсигналивая, обгоняли друг друга; иногда какая-нибудь из них, чтобы пропустить торопливого пешехода, резко притормаживала, припадая на передние колеса, и, когда рассеянный пешеход давал стрекача, машина, весело взвизгнув шинами по асфальту, снова уносилась вдаль.

Аня и я, молча, небольшими глотками, отпивали из чашек очень горячий кофе, густой, словно жидкий шоколад, запивали кофе холодным лимонным соком и смотрели на автостраду…

— Я прочел рассказ о любви, — сказал я, нарушив наше уже загустевшее молчание.

— Ты без любви, — утвердительно и как-то отрешенно определила Аня и откровенно посмотрела мне в глаза.

— Как ты это чувствуешь? — недоверчиво спросил я, потому что не поверил Ане, потому что уже не хотел я ей верить на этот счет. Там, в больнице, у изголовья Наташи, я уже почувствовал рождение ранее действительно неведомого мне чувства. Я еще не мог с точной уверенностью сказать, что это любовь, но я уже не мог не ощущать ее сладкий, еще ослепительно размытый контур… Я посмотрел на Аню выразительно и недоверчиво покачал головой.

— Но твоя любовь где-то очень близко, рядышком. Только протяни ей навстречу руки, и ты сможешь ее обнять, — тут же добавила она.

С минуту мы снова молчали. Теперь меня что-то сковало изнутри. Мысленно я подыскивал новую тему для разговора. Мне вспомнилась первая встреча с Аней в моем рабочем кабинете, но следующий мой вопрос, как я ни старался, прозвучал как-то неохотно, неуверенно.

— Аня, — тихо позвал я девушку. Она подняла опущенные глаза и оперлась взглядом на меня.

— Аня, — спросил я, — что ты имела в виду, когда говорила, что символ «вы» имеет право на земное существование? Насколько я понял тогда, ты все-таки чего-то недоговорила!..

Аня словно пришла в себя, как-то приободрилась и повеселела. По всему было видно, что она благодарна мне за то, что я не продолжил мучительную для нее тему.