Филип Фармер - Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть Страница 13

Его поразило, что Вестерн назвал его новым именем. Это могло означать что-то — или не означать ничего. Возможно, дядя узнал, что он сменил имя, еще до смерти. А возможно, Вестерн сам сказал ему во время предыдущих контактов Карфакс решил расспросить об этом Вестерна позже.

— Начинай, — шепнул Вестерн.

У Карфакса сжалось горло. Ему предстояло говорить с покойником. Что можно сказать покойнику?

Но, согласно его же собственной теории, это не покойник.

Напоминание не помогло ему. Будь то покойник или существо из другой вселенной, это создание страшило его.

— Привет, дядя, — сказал Карфракс после подначки Вестерна.

— Привет, Хэл, — ответил полумеханический голос.

— Теперь меня зовут Гордон, дядя, — сказал Карфакс. Спазм начал отпускать его горло.

— Ах да, правильно, Гордон. Рэймонд мне только что напомнил, верно?

Карфаксу хотелось выйти из оцепенения. Он размышлял не так быстро и отчетливо, как должен бы.

— Я хотел бы спросить, дядя, — начал он.

— Все хотят, — произнес голос.

Карфакс моргнул и потряс головой. То ли восприятие обманывало его, то ли шар пульсировал, словно фотонные легкие, нагнетающие эктоплазматический воздух в призрачное горло.

(Вечно разум человеческий стремится всему придать антропоморфный вид!)

— Как дела, дядя? — спросил Карфакс, словно они просто встретились на улице.

— Чтобы точно описать, как здесь идут дела, нужно много времени, мой мальчик. Когда я говорю «время», я подразумеваю нечто совсем иное, чем вы. Но у меня нет слов, чтобы объяснить, чем здесь является время. На это ушло бы много времени, все мое время, Гордон, будь оно у тебя. Но у тебя его нет. Рэймонд говорит, что время — деньги. Во всяком случае применительно к МЕДИУМу.

Здесь одиноко, мой мальчик, хотя я и не лишен общества. Но это не то общество, которое я бы сам выбрал для себя. И здесь жутковато. Говорят, со временем ощущение чужеродности угасает и чужим начинает казаться покинутый нами мир. Но я не верю.

— Мне жаль, если ты несчастен, дядя, — сказал Кар-факс. — Но у твоей вселенной есть свои преимущества, а где есть жизнь, всегда есть надежда.

Он замолчал. Спустя мгновение из динамика донесся плоский металлический грохочущий хохот. Наконец он смолк, хотя Карфакс опасался, что он будет звучать бесконечно.

— Говори, племянник, — произнес голос.

— Да, дядя. Во-первых, это ты изобрел машину для общения с… э-э-э… мертвыми?

Наступило долгое молчание.

— Я? Нет, конечно! — громко возразил голос из динамика. — Ее изобрел Рэймонд Вестерн, мой племянник! Он гений! Величайший из всех живущих! У нас не было надежды, а теперь есть, поско…

— Поскольку — что, дядя? — спросил Карфакс, выждав несколько секунд.

— Поскольку мы считали, что отрезаны от оставленного нами мира навсегда. Что же еще, простофиля ты этакий! Ты и не понимаешь, что для нас МЕДИУМ — такая же сенсация, как и для вас!

Карфакс не верил, что дядя намеревался сказать именно это, но доказательств у него не было. И ему следовало вести себя тактично, ведь дядю нельзя заставить говорить, если он сам не захочет Дядю? Не следует забывать, что эта штука может быть и внеземного происхождения.

Следующий вопрос заставил Вестерна насторожиться. Карфакс видел его краешком глаза, пытаясь одновременно наблюдать и за ним, и за экраном.

— Скажи мне, дядя, а вы можете э-э-э общаться с этим миром через медиумов-людей? Или они все мошенники?

Снова наступило молчание. Вестерн опять откинулся назад, но его пальцы барабанили по пульту Карфакс взглянул на часы. Если Патриция и позвонила, добраться до Вестерна ей не удалось.

Протянувшаяся невесть откуда рука заставила Карфакса подскочить от неожиданности. Но это был всего лишь какой-то человек с запиской для Вестерна. Вестерн развернул ее, прочел, нахмурился, спрятал ее в карман и встал.

— Я вернусь через пару минут, — шепнул он. — Хармонс о тебе позаботится.

Карфакс надеялся, что его отвлек звонок Патриции. Хармонс будет подслушивать, и разговор запишут на пленку, так что утаить от Вестерна ничего не удастся. Но тогда для него будет уже поздно что-либо предпринимать.

— Твой племянник Вестерн ушел, — сообщил Карфакс. — Ты можешь говорить прямо.

Хармонс сел на место Вестерна. Он не смотрел на Карфакса и как бы даже не прислушивался. Но Вестерн мог заранее приказать ему не вмешиваться.

— Что? — возмутился голос. — Что ты имеешь в виду? Почему я не могу говорить прямо в его присутствии?

— Твоя дочь…

— Моя дочь! Почему бы ей не поговорить со мной? Если я умер и не могу быть ей ничем полезен…

— Она боится прийти сюда. Боится Вестерна. Послушай, если тебя убили…

— Разве Рэймонд не говорил тебе, что я не знаю, как умер? — воскликнул голос. — Я уснул, а проснулся, если это можно так назвать, уже здесь. Я был потрясен…

— Да, Вестерн говорил мне, когда звонил. Но если не ты изобрел МЕДИУМ, что за изобретение пожирало у тебя столько электроэнергии, что тебе пришлось одалживать деньги у Вестерна?

Карфакс вновь потряс головой. Казалось, шар запульсировал еще быстрее.

— Спроси у Вестерна, — последовал ответ. — Я ему все детально рассказал. Не трать времени на подобные вопросы.

— Спрошу, — пообещал Карфакс. — Но скажи на милость, почему ты таился от дочери? Почему не мог ей рассказать?

— Ладно. Скажи я ей, что работаю над устройством для приема и интерпретации сигналов из космоса, она бы решила, что я спятил. Но мне показалось, что я нашел определенную закономерность в межзвездном «шуме», и если я был прав… но мне хотелось держать все в секрете, пока я не удостоверюсь, что ошибка исключена.

— Но зачем принимающему устройству столько энергии? — удивился Карфакс. — Я бы еще понял, будь это передатчик…

Карфакс силился вспомнить свой вопрос. Он спросил своего дядю… или чудище инопланетное… чем бы оно ни было… что-то насчет… насчет…

Шар сделался огромным, сияние внезапно обволокло Карфакса.

Он вскочил, крича и пытаясь оттолкнуть от себя свет. Почти ослепнув от сияния, он вскочил и спотыкаясь побежал к двери. Она открылась автоматически, и он оказался в холле.

Сияние вокруг него потускнело и угасло.

Он сидел, прислонясь к стене, и дышал так тяжело, словно взбежал опрометью на несколько лестничных пролетов. Сердце его колотилось, грудь болела. Он весь промерз, тепло ощущалось только в промежности. Позднее он поймет, что обмочился.

Откуда-то возник Вестерн и склонился над ним. Выглядел он очень странно.

— Что случилось? — спросил он.