Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09 Страница 13

Леон не ответил. Рафаэль высвободился из-под его руки.

— Судя по твоему безмолвию, этого тоже нельзя? Почему, наконец? — он невольно повысил голос. — Я могу знать, отчего не должен жениться на девушке, которую люблю всю свою жизнь?!

Леон молчал. И смотрел с жалостью. Рафаэль взбеленился, но против этой жалости оказался бессилен. Он выбежал из библиотеки, в сердцах так хлопнув дверью, что опрокинулись магические свечи, днем и ночью горевшие в коридоре.

Вскочив на коня, Рафаэль отправился к Контедо-Лэям. Не предлагать Иллиане руку и сердце, а просто повидаться с возлюбленной. Он не видел ее уже много дней, с той поры, когда были живы отец с матерью. И он сам еще не был магом.

Виконт гнал коня лесными дорогами, а проснувшийся в нем маг-охотник смутно тревожился. Что-то было неладно. Сердце щемило, и нехорошо перехватывало дыхание. И чем ближе к поместью маркиза, тем хуже.

Кованые ворота, от. которых вела к дому каштановая аллея, были закрыты. Рафаэль стукнул бронзовой колотушкой по диску с гербом Контедо-Лэев; пошел долгий глубокий звон. Из своего домика показался привратник.

— Господин Рафаэль, мои соболезнования… Храни Белое Пламя память о вашем батюшке… И матушка, болезная, вот же горе на нашей земле! — Лязгнув ключом, он отпер замок. — Господин Рафаэль, вы сегодня к кому? Господин Элиан в отъезде. А молодая госпожа уехала кататься и до сих пор не вернулась.

— Иллиана уехала? С кем?

— Одна. Сказала: ей все надоели. Берегут пуще королевской казны, а такая опека хуже тюрьмы. Верхом ускакала.

— Куда?! — вскрикнул Рафаэль, разворачивая коня.

— А к реке, как обычно.

Виконт промчался по аллее, поискал Иллиану на маленькой пристани, проскакал далеко вверх и вниз по течению. Нет ее.

След… Охотник должен взять след! Рафаэль вернулся к воротам, сосредоточился, приказывая своему таланту пробудиться. Где след Иллианы?!

Его тряхнуло, так что он чуть не вылетел из седла, и обожгло изнутри. Взвился, заржав, испуганный магией конь, но Рафаэль удержался в седле и не выпустил поводья. Увидел нежный, как озаренный луной туман, след возлюбленной. И пришпорил коня, посылая вдогон.

След был очень красноречив. Вот Иллиана пробиралась на лошади сквозь кленовую поросль; затем отпустила поводья, и лошадь лениво шла шагом, а Иллиана любовалась широким лугом. Здесь она въехала в лес; тут сидела на камне, радуясь обретенному одиночеству; наконец растянулась на мягком, нагретом солнцем мху и беспечно задремала. Нежный лунный след переливался на земле.

А потом Иллиана испугалась. Кого? Рафаэль не мог разобраться. След чужого присутствия был смутный, как развеянный ветром черный дым.

Лошадь Иллианы мчалась огромными скачками. Чужой след пропал, но всадница продолжала скакать, не разбирая дороги; Рафаэль остро чувствовал запах страха. Лунный след Иллианы окрасился кровавыми полосами и вел все глубже в лес.

На земле валялась ее потерянная шляпка.

Потом среди замшелых стволов показалась Золотинка — лошадка Иллианы. Она жалобно заржала, пытаясь ускакать — неловко, сильно хромая. Нагнав ее, Рафаэль спрыгнул с коня. Громко позвал:

— Иллиана! Ли, где ты?!

Золотинка метнулась прочь, и с топотом кинулся в чащу храпящий конь Рафаэля.

— Иллиана! — закричал охотник, снова отыскав отливающий красным след, бросаясь в погоню.

Дичь! Перепуганная, уставшая. Дичь, которую нужно нагнать и добыть. Умыть кинжал свежей кровью. Собственная магия туманила голову, чужая толкала в спину, отнимая остатки рассудка. Впереди — вожделенная дичь…

Он почти настиг ее. Зеленое платье Иллианы и рассыпавшиеся золотые волосы мелькали среди еловых стволов. Ускользающая драгоценность… его любимая девушка. Рафаэль на миг опомнился, хотел было ее окликнуть. Но нет: магия опалила глаза и сердце, одержала над разумом верх. Это — дичь! Он различил быстрое, на всхлипах, дыхание. И выхватил кинжал.

Иллиана бежала из последних сил, ничего не видя и не слыша. Лишь кровавая пелена перед глазами, да звон в ушах, да бешеный стук готового разорваться сердца. На огромный валун она натолкнулась, как на стену. Задыхаясь, распласталась по камню, тщетно пытаясь найти защиту в его шершавой твердости. Не спастись. Нечто неведомое, страшное, беспощадное, оно настигнет и… Нет, ни за что!

В отчаянии, Иллиана рванула на груди платье и вслепую кинулась назад, чтобы встретить то ужасное лицом к лицу.

— Убей! — взмолилась она. Должно же оно проявить милосердие… — Кто бы ты ни был: убей, прошу! — Она упала; ноги отказывались служить. Однако Иллиана упрямо приподнялась, чтобы оно убило сразу, не вздумав сперва надругаться. — Убей…

Оно молча исчезло.

Потом ее отыскал Рафаэль — такой же напуганный и несчастный, как и она сама. Платье на Иллиане было разорвано, кожа испятнана кровавыми ссадинами. Рафаэль вел ее по лесу, обнимая за талию, а Иллиана все стягивала на груди разорванный шелк, прикрывалась вуалью случайно найденной шляпки. Любимый не требовал объяснений — где она была, с кем, от кого убегала. Да спаслась ли? О чем скажут ее рваное платье и ссадины тому, над чьей матерью надругались какие-то негодяи? Иллиана не решалась оправдываться и объяснять, а Рафаэль ни о чем не спрашивал.

Он так и уехал — ничего не сказав, не посмев ей признаться. Маг. Охотник. Убийца…

— Я едва не убил Иллиану, — начал он с порога, отыскав брата в «магической» библиотеке. — Гнал ее, будто дичь!

За окнами синела ночь, черные шкафы окружали Леона, как угрюмые слуги; на письменном столе горели свечи. Граф поднял голову от древнего манускрипта.

— Будь осторожен. Я предупреждал: ты способен невзначай убить человека.

— Невзначай?! — вскрикнул виконт. — Я уже прикончил троих, отомстив за мать. Ты можешь связать эту проклятую магию, мой треклятый «талант»? Так свяжи его и держи у себя. Мне он не нужен!

— Магию невозможно отнять. Твой талант останется при тебе…

— …навсегда? — подхватил Рафаэль. — А ты спросил мое мнение? Почему не нашел другого мага, который за деньги сыскал бы разбойников?

— Никто другой их бы не разыскал. — Леон поднялся из-за стола. — И я не просил убивать всех троих. По твоей милости мы не узнали, чья магия нам угрожает. Сегодня ты гонялся за Иллианой; ты попытался понять, не движет ли тобой чужая рука?

— Как я мог попытаться? Я в этом не разбираюсь ничуть. Чего ты от меня ждешь?

— Выдержки и достойного поведения, — отрезал граф.

— Почему я не могу жениться на Иллиане?! — рявкнул выведенный из себя виконт.

— Потому что ты скоро умрешь. — Леон тоже потерял терпение. — Сходи на кладбище, погляди на себя. Надгробие ждет! — Он спохватился, прикусил язык. — Прости. Вырвалось. Прости, я виноват. Отец всегда боялся, что ты узнаешь и будешь ждать смерти. Мучиться, глядя в него каждый день, — Леон кивнул на Запретное зеркало. — Ты уже почти взрослый… и время подходит.