Томас Диш - Щенки Земли Страница 13

Горны утихли, и воздух разорвал тоскливый металлический звон, напоминавший по­стукивание по наковальне, – но нет, под аркой, направляясь к нам, шагал всего лишь какой-то любимец. Он был в доспехах аттического стиля, сплошь покрытых кожей и безвкусными украшениями, а его лицо скрывала нелепая железная маска. Весело размахивая булавой на цепи, он громко выкрикивал нам приветствие под аккомпанемент металлического лязганья своих подков.

– Хой-хо! Хой-хо! – Сочность его поистине языческого тенора заглушала позвякивание подковок, низводя его до трели скрипок. Не дойдя до нас нескольких шагов, он отпустил булаву вместе с цепочкой, и она круто взмыла вверх над нашими головами, рассыпавшись в самой верхней точке дуги фейерверком как раз в тот момент, когда наш гость схватил меня правой рукой за запястье. Мне полагалось бы ответить на его жест, но рукавица из кожи и железа была настолько толстой, что у меня не оказалось возможности отплатить тем же. Свободной рукой он сорвал с себя железный шлем. Запрокинув голову (когда мы оказались друг против друга, на уровне моих глаз красовалась голова Медузы, выгравированная на его нагруднике), я увидел белокурые волосы и голубые глаза вагнеровского Зигфрида.

– Добро пожаловать! – сказал я дружелюбно. Жюли Дарлинг, словно эхо, повторила мое приветствие, а Крохотуля, все еще не вышедшая из образа, попыталась выполнить еще один пируэт в условиях гравитации 1,05 и опять приземлилась на свою многострадальную пятую точку.

– Я – Святой Бернар Титана, – заговорил гость, потрясая воздух. – Все праведные и благочестивые люди – мои друзья, но злодеи трепещут при одном упоминании моего имени.

– Раз познакомиться. Меня зовут Белый Клык, это моя жена Жюли Дарлинг, а у самых ваших ног – наша дочурка Крохотуля. Все мы рады приветствовать вас, Святой Бернар, на Лебедином озере.

Эфир наполнился более мягкой музыкой (по-моему, зовом горы Венеры из «Тангейзера»), и Святой Бернар, повернувшись лицом к арке, почтительно опустился на одно колено. В центре арки возникло золотое мерцание света, и в его блеске, подобно алмазу в золотой чаше, появилась женщина, красота которой могла соперничать с красотой богинь.

Это была моя мать.

– Любимая Матушка! – воскликнул я. – Кли собственной персоной! Вот так сюрприз!

– Да-да, почему бы нет? Сколько лет, сколько зим? Полагаю, тринадцать? Четырна­дцать? Ты уже больше не щенок. А кто ты? – Матушка обратилась к Крохотуле, которая ис­пуганно согнулась пополам и взирала на Кли сквозь арку собственных ног. – Я уже бабушка! Фантастика! Поглядев на меня, этого не скажешь, не правда ли? Я по-прежнему выгляжу та­кой же молодой, как в день знакомства с твоим отцом.

Она говорила сущую правду, но годы прошли не без следа. Определенные черты харак­тера достигли зрелого возраста. Главным образом это коснулось неспособности осознавать присутствие других людей. Теперь эта ее черта граничила с аутизмом. Она продолжала раз­говаривать сама с собой, не обращая внимания на мои попытки представить ей Жюли.

– И уж если речь зашла о твоем отце, полагаю, ты успел познакомиться с моим новым компаньоном? – Судя по трогательной манере, с которой она положила руку на обтянутое кожей бедро Святого Бернара, не могло быть и тени сомнения, что звание «компаньон» – чистой воды эвфемизм. – Именно он настоял, чтобы мы притормозили возле Лебединого озера. Я согласилась с неохотой – едва ли оно входит в число главных достопримечательно­стей. Здесь нет ничего того же порядка, что на Титане, где царит новый Байрейт! Кстати, мо­жет быть, тебе интересно узнать, что Святой Бернар – ведущий титанический тенор. Несо­мненно, ты слышал его в «Лоэнгрине», что же до «Кольца нибе…»

– Мы, Кли, – решительно перебил я ее, – не такие уж большие поклонники Вагнера. Видишь ли, наш Господин тяготеет к французско-русскому спек…

– Как я уже сказала, Святой Бернар настоял, чтобы мы сделали здесь остановку, потому что ему было необходимо познакомиться с тобой и Плуто. Плуто ведь тоже где-то поблизо­сти, не так ли? Дело в том, что по счастливой случайности Святой Бернар – ваш брат.

– Но, Любимая Матушка… нет ли в этом… Я хочу сказать, если он мой брат, не есть ли это – надеюсь, ты простишь меня за прямоту – узкородственное размножение?

Рука Святого Бернара метнулась к боевому топору, висевшему у него на поясе, но Кли остановила его.

– Чепуха, Белый Клык! По рождению мне он вовсе не родственник. Ты знаешь, что твой отец произвел на свет несколько сотен детей. Линда Победительница с Титана произве­ла на свет Святого Бернара от Теннисона Уайта за несколько лет до моего знакомства с ним. Полагаю, если тебе нравится заниматься ловлей блох, ты мог бы назвать Святого Бернара своим полубратом. Но мне он не больше родственник, чем был твой отец, чего не скажешь о вас двоих.

Я отвесил легкий поклон в сторону неожиданно обнаружившейся родной кровинки, но Святой Бернар, которому такого жеста явно было мало, ринулся ко мне, чтобы заключить в полубратские титанические объятия. Я успел выскользнуть из них, быстро присев на пульт управления.

– Пир! – объявил я. – Это несомненный повод для пира и песен.

Я ликвидировал арку и набрал с помощью диска Англо-саксонский Банкетный Зал, умеренно стилизовав его Автоматическим Акробатом. Жюли мгновенно закуталась в не­сколько метров парчи и водрузила на голову остроконечную шляпу, а меня нарядила во что-то золотое. Срочно был вызван Плуто, который не замедлил явиться в кардинальском обла­чении. Святой Бернар, по-настоящему почтительный рыцарь, тут же опустился на колено, чтобы поцеловать кардинальский перстень.

– Медов! – крикнул я роботам-слугам (одетым, соответственно декорации, в бархат). – Жаркое из вепря! Оленье мясо! Гекатомбу жареного быка!

– Гекатомбы – анахронизм, Каддлис, – подала голос Жюли.

– Ладно, если ты такой отчаянный знаток истории средних веков, то сама и заказывай.

Она так и поступила, причем во всем выдержав стиль Древнего Высокородного Гер­манца. Правда, потом она призналась, что с неправильными глаголами ей помогал наш Гос­подин. Когда она закончила, Крохотуля добавила свой заказ – постскриптум по-английски – брикет сливочного мороженого.

Пока мы наслаждались дообеденными медами, Автоматический Акробат кувыркался, а вокруг стола ходил Робот-шут, отпуская восхитительно грязные остроты. Святому Бернару они, казалось, доставляли такую радость, как если бы он слышал их впервые тысячу лет на­зад. Возможно, причиной веселья был мед. В смысле алкогольного воздействия он был со­вершенно безвреден, но наши Господа подпитывали мозг через Сворки ощущением состоя­ния опьянения точно в той степени, какой каждый из нас поставил целью достичь. Сперва Кли поведала нам о своей жизни за прошедшие тринадцать лет (эти годы были именно таки­ми, какими им надлежало быть, если судить по конечному эффекту: стиль Титана – стиль жизни Кли – был очень вагнеровским, очень пылким и очень-очень солидным); затем Плуто дал отчет о пренебрежительном отношении к нам и нашем выкупе, но я думаю, что Кли не слушала, потому что Святой Бернар все время щекотал ее. После рыбных закусок, несколь­ких куропаток и поросенка с трюфелями Кли и Святой Бернар ублажили нас исполнением второго акта «Тристана и Изольды». Жюли до одури наслаждалась Своркой, только бы их не слышать.