Василий Головачев - Пришествие Страница 14

Грехов наблюдал эту картину с поверхности планеты, опустившись в модуле задолго до появления шара. Шар, конечно, загадочным не был, представлял он собой генератор силового поля и в данный момент успешно превращался в копию сверхоборотня.

Облако достигло километра в поперечнике и застыло. Грехов, один из немногих видевших оборотня вблизи, отметил большое сходство копии с оригиналом. Лишь цвет копии, как показалось ему, не соответствовал цвету настоящего оборотня, ведь он видел его черным.

– Ну все, – вздохнул Грехов и посмотрел на невозмутимую физиономию Диего. Между модулями была включена постоянная связь, и космонавты могли разговаривать и видеть друг друга, словно находясь рядом.

Всего на поверхности планеты ожидали своей работы четыре модуля, оснащенные дополнительным энергетическим оборудованием. По мысли руководителей операции, они должны были взлететь, как только группа сверхоборотней подойдет к ловушке, и, включив концентраторы гравиполя, как бы «вморозить» всю группу в сверхплотное силовое поле, чтобы не дать ей уйти.

Эксперимент был опасен, и экипажи модулей состояли всего из двух человек: начальника группы – он же пилот – и инженера по энергоснабжению. Грехов пошел в паре с Забарой.

– Будем ждать, – сказал Вирт в ответ на вздох Грехова. – Видимо, это наш последний шанс. Пока что в этой игре пять – ноль в пользу сверхоборотней, а?

– Где-нибудь эти чудовища нарвутся на достойный ответ, – сказал Нагорин, появляясь в соседнем виоме. – Им и так слишком долго везло. А наши неудачи говорят о многом: о нашей беспомощности, традиционном подходе к решению задач поиска, о несовершенстве логического аппарата… ну и так далее. Тот, кто назвал этих незнакомцев сверхоборотнями, смотрел в корень. Такой суперподражатель может предстать кем угодно, и поймать его чрезвычайно трудно, если вообще возможно.

– Что вы этим хотите сказать? – удивился Диего. – Сомневаетесь в успехе операции – так и скажите.

– Я и сам не знаю, чего хочу, – подумав, сказал Нагорин. – Зато знаю, что я могу.

– Судить об этом будут наши последователи, – пробормотал Грехов. – Что мы можем – покажут наши успехи. А вот чего мы стоим… об этом говорят пока наши неудачи.

Диего иронически приподнял бровь:

– Лично я стою больше, чем ты думаешь.

Обменявшись полуулыбками, они прекратили разговор. Нагорин пожелал осмотреть окрестности на месте посадки. Диего пошел спать, сославшись на «отсутствие стимулов к активной жизни».

Командиром четвертого модуля был сам Пинегин, упросивший Торанца принять руководство всей операцией на себя. Еще на крейсере Грехов случайно услышал разговор начальника погранслужбы с Банглиным.

– Почему вы посылаете на планету начальников отделов? – резко спросил Банглин в обычной своей манере разговаривать.

– Потому что они лучшие оперативные работники, – сухо ответил Торанц. – Я не могу рисковать успехом дела, посылая на самый важный участок менее опытных оперативников. У вас иные соображения?

Банглин промолчал.

Самые опытные… Габриэль с тоской посмотрел на фиолетово-синий ландшафт, окружающий корабль. Вдруг остро захотелось увидеть Полину, взглянуть в ее теплые карие глаза, ощутить особый фиалковый запах волос, почувствовать нежность и ласку маленьких рук… Чувство одиночества охватило его неожиданно и сильно, как никогда прежде, и было это, вероятно, признаком усталости или последствиями последних травм.

«Почему так тоскливо в последнее время? – подумал он, включая музыку. – Неужели я так слаб? Или дело в другом – я просто-напросто чувствую приближение смерти?..»

…Мы будем все дальше и дальше идти,Не продвигаясь вперед никогда.И от планеты к планете,И от созвездий к созвездиям,Даже не покидая Земли, –

пел солист известного ансамбля «Василиск» песню на слова старинного поэта Аполлинера.

«Странная тяжесть на душе… словно я на перепутье и не знаю, куда свернуть… И ведь уверен – с Полиной действительно ничего не случится, но это знание не спасает… почему-то кажется, что я виноват перед ней… в чем? Не все сказал перед расставанием? Так нет же, она привыкла к частым моим путешествиям. Что-то упустил? Или во мне заговорила экстрасенсорная система – дар предвидения? О чем же хочет он меня предупредить? Чего тебе надо, интуиция? Что нас ждет впереди?»

…Белорунных ручьев ХанаанаБрат сверкающий – Млечный Путь!За тобой к серебристым туманамПлыть мы будем. О, дай нам взглянутьМертвым взором на звездные страны…

День прошел.

Под циановыми облаками, рассеивающими ровный синий свет, он наступал и уходил незаметно, похожий на долгий мучительный рассвет: солнце сквозь облака не просвечивало, и заметных колебаний освещенности смена дня и ночи не вызывала.

Ночь тоже прошла спокойно. Грехов отметил это с некоторой долей сожаления – душа жаждала действия. Планета не была заселена, и даже маяков здесь не оставили разведчики. Нагорин выходил из модуля, но, побродив около часа среди сумрачных фиолетовых скал, вернулся разочарованный и недовольный: фауны и флоры планета не имела никакой, и от тишины, от мысли, что гигантский ее шар, покрытый полями игольчатых кристаллов и скалами, пуст и безмолвен, становилось неуютно.

Пинегин вышел на связь всего один раз, собрал всех и попросил проверить готовность аппаратуры. Диего выразил общее мнение, вежливо послав ему привет от бабушки удава, и это ненадолго развеселило компанию.

К десяти часам по корабельному времени, когда Забара любопытства ради собрался на прогулку, внезапный сигнал общего внимания заставил его побежать в рубку со всех ног. На пульте горел сигнал экстренной связи, чей-то энергичный и даже веселый голос повторял:

– Экипажам группы риска срочно вернуться на крейсер! Тревога по форме «три»! Экипажам группы риска…

Виом экстренной связи мерцал тусклым золотом и напоминал речное дно, просвечивающее солнечным днем сквозь толщу воды.

– Форма «три» – это же вооруженное столкновение! – присвистнул Забара. – Неужели оборотни осмелились напасть?!

В соседних виомах появилось встревоженное лицо Нагорина и недоумевающее Вирта.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Диего. – Я слышу только вызов, картинки нет. Твой виом работает?

Грехов вместо ответа включил системы дальновидения, и главный виом модуля отразил фиолетовый бархат неба и плывущий над планетой многокилометровый «цветок» крейсера.

– «Ильмус», – пробормотал Забара. – А где же имитация оборотня? Неужели автоматы проморгали появление настоящего?