Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом Страница 14

Кроме автоматов у нас было два тяжелых пулемета и три винтовки с оптическими прицелами. Именно на снайперские винтовки я и рассчитывал в первую очередь. Кроме Александра Ивановича, который, как я не раз мог убедиться, прекрасно стрелял, обнаружился еще один снайпер. Это был отец Алексея. По уверению сына, старик, коренной сибиряк-охотник, бил белку в глаз. Он переехал на жительство к сыну всего два года назад. Третью винтовку с оптическим прицелом я отдал Николаю, который стрелял тоже неплохо.

Мы решили обложить стационар с трех сторон и ждать, пока снайперы не вынудят противника выйти наружу под пулеметный и автоматный огонь. Противник наш был вооружен только автоматами, дальность прицельного огня которых значительно уступала винтовкам. Задача облегчалась тем, что подступы к колодцу во дворе и к озеру простреливались с трех сторон. Если бандиты пошлют за водой к колодцу женщин, то, подойдя к нему, те выйдут из зоны обстрела со стороны окон стационара, так как колодец закрыт невысокой стеной. Пригнувшись за ней, можно убежать в лес.

Через оптические прицелы винтовок, находясь в укрытии зарослей, мы могли наблюдать даже за тем, что происходит в комнатах стационара. На окнах не было занавесок. Если бандитам надоест быть под непрерывным обстрелом снайперов и они попытаются сделать вылазку, то нарвутся на прикрытие и будут скошены пулеметным огнем. Если они попытаются уйти на машинах, то на лесной дороге их встретит бронетранспортер и в упор расстреляет из пушки. Два десятка снарядов, которыми мы располагали, должно хватить на это.

— Ни один не должен уйти! — подвел я итог обсуждения плана.

— Так что, пленных не брать? — спросил Борис Иванович.

Я вспомнил, что он во время войны служил в полковой разведке и не раз доставал «языков».

— Судите сами, Борис Иванович! У нас нет тюрьмы, чтобы держать пленных, нет лишних людей, чтобы их охранять. Мы будем вынуждены отпустить их на волю или расстрелять. Есть вопросы?

Вопросов не было.

— Тогда приступаем.

Мы разбились на четыре отряда. Пять человек мы оставили в лагере с женщинами, машины и бронетранспортеры загнали в лес, тщательно замаскировали и отправились занимать намеченные позиции. В это время со стороны лесной дороги послышался гул грузовиков. А еще через три минуты на тропинке, идущей в зарослях вокруг озера, показался бегущий со всех ног мальчишка. Это был один из тех ребят, кого Борис Иванович оставил следить за противником. Он сообщил, что двадцать пять человек на двух грузовиках выехали из стационара и направились по лесной дороге к трассе. В стационаре осталось пять человек. Это в корне меняло дело.

Кратко посовещавшись, мы решили направить к стационару трех снайперов под прикрытием семи человек с автоматами. План их действий оставался без изменений. Остальных я повел назад.

Мы подошли к оставленным машинам.

— Итак! Ваше мнение? — обратился я к своему отряду.

— Можно мне?

— Пожалуйста, Борис Иванович.

— Я думаю, что они где-то имеют склады продовольствия. Вероятно большие, поскольку отправились почти все. Можно ожидать, что вернутся с грузом.

— Тогда есть смысл встретить их на обратном пути…

— Да, на узкой лесной дороге…

— И расстреливать в упор с двух сторон!

— Для гарантии поставить один бронетранспортер на дороге в лесу, чтобы не дать им прорваться к стационару, а другой спрятать неподалеку от выезда с трассы. Когда колонна пройдет мимо него, он закроет им дорогу назад.

— Вот видите! Мы не зря его сохранили! — заметил Алексей.

— Выходит, не зря!

Нам понадобилось немногим более часа, чтобы выполнить свой план и устроить засаду. В это время донеслись глухие звуки выстрелов со стороны стационара. Я подсчитал: выстрелов было четыре. Три прозвучали один за другим, а четвертый — секунд пять спустя. Если наши снайперы не промазали, то четверых бандитов уже нет.

Прошли два часа томительного ожидания. Я вдруг подумал, а что, если бандиты вернутся другой дорогой, через Грибовичи? Правда, дорога там была в отвратительном состоянии. Но чем черт не шутит! Если это так, то надо немедленно кончать с пятым бандитом и готовить стационар к обороне. Я уже хотел дать соответствующее распоряжение, как показались наши снайперы, а за ними — вооруженные автоматами школьники. Они вели незнакомого человека. Голова его была повязана окровавленной тряпкой, руки связаны сзади.

— Все о'кей, шеф! Враг уничтожен, стационар наш! — Александр Иванович сиял.

— Два твои? — спросил я.

— Естественно! Одного ухандокал Николай, а другого — Петр Тихонович, — указал он на отца Алексея. — Точно в лоб!

— А этого? — я показал на забинтованную голову бандита.

— А этого? — Сашка засмеялся, — Пушкин!

— Какой Пушкин?

— Чугунный!

Я вспомнил, что у меня в кабинете стоял на столе небольшой бюст Александра Сергеевича.

— И как это?

— Я ее не знаю. Она просила передать тебе, что ее зовут Светлана!

— Светка! — не поверил я своим ушам, переглянувшись с Борисом Ивановичем.

— А что! Она может!

— Ладно! Потом узнаем подробности. А сейчас вот что! Саша, тебе придется вернуться. Бери пулемет и установи его на крыше корпуса. С собой захвати человек пятнадцать. Это на тот случай, если бандиты вернутся через Грибовичи. Встретишь их! А этого давай сюда, — я указал на пленного.

Это был мужчина лет сорока. Его худая длинная шея была сплошь покрыта рыжей щетиной.

— Я не спрашиваю вас, кто вы. Это безразлично. В любом случае вы сегодня умрете, — предупредил я его. — Вы ответите на несколько моих вопросов и вас тут повесят.

Пленный побледнел:

— Зачем же мне тогда отвечать?

— Чтобы заслужить легкую смерть. Если вы будете молчать, вас зароют в муравейник. Через пару суток они очистят ваш скелет от мяса и внутренностей.

— Вы этого не сделаете! — вскричал несчастный.

— Почему? — искренне удивился я. — Кто нам помешает?

— Это бесчеловечно!

— Ага. Человечно было перебить автоматной очередью ноги восьмилетнему ребенку и оставить его умирать посреди двора?

— Он кидал в нас камни…

— Да? Вот вы и определили соразмерность поступка и наказания.

Пленник молчал.

Я подозвал троих ребят из тех, что были свидетелями расстрела своих товарищей.

— Снимите ему брюки и посадите на муравейник.

— Может, не надо? — Алексей смотрел на меня осуждающе.

— Надо!

Через десять минут со стороны поляны, где под большим дубом стоял огромный муравейник, раздались вопли. Спустя еще пять минут мне сообщили, что пленник согласился отвечать на вопросы.