Роберт Хайнлайн - Человек, который продал Луну Страница 14

— Тогда оставь ее. Построим ее для следующего полета. Хотя, постой, а нельзя ли изогнуть туннель в самом конце?

— Я уже думал об этом. Здесь проблем еще больше. Помимо пересчета катапульты, нам придется перестраивать корабль, чтобы он выдержал огромные боковые нагрузки, вес этих конструктивов окажется паразитным и в дальнейшем будет нам только мешать.

— Так что же ты решил, Боб?

— Придется вернуться к старой доброй многоступенчатой ракете.

5

— Монти…

— Слушаю, шеф.

— Ты никогда не слышал такую песню? Там еще есть слова: «Луна для всех нас и для нас с тобой. Все самое лучшее в жизни — для всех…»

Он тут же напел мотив, отчаянно фальшивя.

— Нет, шеф; пожалуй, никогда не слышал.

— Ты был еще очень мал, когда она была популярна. Раскопай-ка ее. Я хочу ее оживить, пусть ее все напевают.

— О’кэй. — Монтгомери достал блокнот. — Когда нужен пик популярности?

— Пожалуй, месяца через три, — подумав, ответил Гарриман. — А припев нужно использовать для рекламы.

— Ясно.

— А как дела во Флориде?

— Мы купили тамошних законодателей, а потом пустили слух, будто Лос-Анджелес купил на Луне участок, и право на него имеют все жители города. Уверен, они не захотят плестись в хвосте.

— Хорошо, — кивнул Гарриман. — Как ты думаешь, а сколько можно содрать с Лос-Анджелеса за такой участок?

— Обдумаю, — Монтгомери снова черкнул в блокноте.

— Ладно, Флориду ты обработал, а теперь, надо думать, займешься Техасом?

— Да, причем вплотную. Прежде всего, пустим кое-какие слухи.

Заголовок из «Баннера», Даллас и Форт-Уэрт:

«ЛУНА ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕХАСУ!!!»

«…вот так, ребята, обстоят дела на сегодня. Присылайте нам свои сочинения и помните: первый приз — участок на Луне в тысячу акров, свободный от налогов, второй — точная модель космического корабля длиною шесть футов. Есть еще пятьдесят третьих призов — шотландские пони с упряжью.

Итак, ваше сочинение должно называться „Почему я хочу полететь на Луну“ и содержать не более сотни слов. Оцениваться будут не литературные красоты, а искренность и оригинальность. Посылайте ваши работы Дядюшке Таффи, почтовый ящик № 214, Хуарец, Олд-Мехико».

Гарриман прошел в кабинет президента «Мока-Кока Компани» («Только у Мока настоящая Кока»). У двери он задержался и приколол к лацкану двухдюймовый значок.

Паттерсон Григгс встал ему навстречу.

— Рад, что вы почтили меня своим визитом, Ди-Ди. Садитесь и… — он осекся, улыбка сошла с лица. — Зачем вы нацепили это? Взбесить меня хотите?

Он имел в виду значок на лацкане Гарримана — бледно-желтый диск, на котором была черная надпись «6+». Это была торговая марка единственного серьезного конкурента «Мока-Кока Компани». Гарриман отцепил значок и положил в карман.

— Нет, — ответил он, — хотя я вполне понимаю вашу реакцию. Кстати, на улице мне иногда встречаются малыши с такими вот значками. Нет, Пат, я не хочу вас бесить; наоборот — хочу дать дружеский совет.

— Что вы имеете в виду?

— Когда я вошел, мой значок был для, вас такого же размера, как полная Луна для земного наблюдателя. Вы легко разобрали, что написано на значке, верно? Можете не отвечать — вы заорали на меня прежде, чем я успел сделать хоть шаг.

— Ну, и что с того?

— А что бы вы сказали, и что бы сказали ваши покупатели, если бы эти «шесть с плюсом» были не на свитере школьника, а на Луне?

— Не надо так шутить, Ди-Ди, — ответил Григгс. — У меня сегодня был трудный день.

— Я не шучу, Пат. Вы, наверное, слышали, что я собираюсь на Луну. Надо вам сказать, что это дело очень дорогостоящее; даже для меня. Пару дней назад ко мне пришел один человек — я не назову его имени, но вы и так догадаетесь — одним словом, он представлял фирму, желающую купить права на лунную рекламу. Они знают, что мы не гарантируем успеха, но готовы рискнуть. Сперва я не понял, что он задумал, потом решил, что он шутит. Честно сказать, он меня озадачил. Посмотрите-ка сюда… — Гарриман развернул на письменном столе Григгса большой чертеж. Если выстрелить пиротехническими ракетами таким образом, они разбросают угольную пыль там, где нужно. На Луне нет воздуха и пыль там может лететь, словно камень из пращи. А вот результат. — Он перевернул чертеж: поверх бледного контура Луны было выведено черным — «6+».

— Так вот что придумали эти отравители!

— Конечно, этот чертеж лишь в общих чертах иллюстрирует идею, но «шесть с плюсом» — это всего два знака, они получатся вполне разборчивыми.

Григгс уставился на роковую цифру.

— Я не верю, что это сработает.

— Пиротехники гарантируют, что сработает, если я смогу перебросить оборудование. Это обойдется не так уж дорого. При лунном тяготении нет нужды в больших ракетах.

— Люди не позволят! Это же святотатство!

— Хотелось бы, — печально отозвался Гарриман. — Но ведь люди не возражают против рекламы на облаках и коммерческого телевидения.

Григгс пожевал губами.

— Но почему вы явились ко мне? — раздраженно спросил он. — Вы же знаете, что нашу рекламу на Луне не нарисуешь: слишком много букв.

Гарриман кивнул.

— Именно поэтому, Пат. Для меня это не только бизнес, это моя мечта, моя душа. Меня корчит от одной мысли о том, что кто-то будет поганить Луну, превращая ее в афишную тумбу. Я согласен, это небывалое святотатство. Но эти шакалы пронюхали, что мне нужны деньги. Они знали, что я не могу просто послать их ко всем чертям. Я ничего им не обещал, сказал, что дам ответ в четверг. Дома я никак не мог уснуть — все думал об этом. А потом я вспомнил о вас.

— Обо мне?

— О вас и о вашей фирме. У вас делают хороший продукт, но и хорошему нужна реклама. Я подумал, что Луну все-таки можно использовать для рекламы и при этом вовсе не обязательно пятнать ее. Представьте: ваша компания покупает права на лунную рекламу, но клятвенно обещает никогда ими не пользоваться. Представляете, как это можно подать? Представьте рекламу: парень с девушкой под Луной и с бутылочкой «моки». Представьте, что единственным напитком, который возьмут с собой первооткрыватели, будет именно «мока». Да что я вам говорю; вы же видите все это лучше меня. — Он посмотрел на часы. — Мне пора, Пат. Я не собираюсь на вас давить. Если захотите иметь с нами дело — дайте знать до завтрашнего полудня, а Монтгомери обговорит подробности с вашими рекламщиками.

Шеф большой и влиятельной газеты принял его почти сразу — привилегия магнатов и министров. И снова Гарриман, едва переступив порог, нацепил на лацкан значок.