Ким Робинсон - У кромки океана Страница 14

Обычно, когда Кевин работал, ему было хорошо. Труд, связанный со строительством, особенно плотницкие работы, доставлял истинное наслаждение. Ведь результаты появлялись буквально на глазах; сборка каркаса, установка проводки, оштукатуривание, покраска, окончательная отделка… Одновременно он испытывал нечто вроде счастья архитектора, который видит воплощение своих замыслов. К примеру, с домом в Коста-Месе было много сложностей, ведь по проекту требовалось создать целую анфиладу, чтобы комнаты переходили одна в другую. И достаточно ли света в левом крыле? Не узнаешь, пока не сделаешь; зато какое удовольствие наблюдать за тем, как материализуется видение, и убеждаться в правильности расчетов! Срывать покровы с тайны. Короче говоря, мгновенно получаешь удовлетворение, решая поочередно не очень сложные задачи и тем самым разгрызая орешки покрепче. И постоянно ощущаешь какую-то детскую радость. Бум! Бум! На улицу, туда, где солнце и ветер, к давним приятелям-облакам.

Но эту неделю омрачила тревога по поводу холма. Отделка, любимое занятие Кевина, ничуть не отвлекала от мрачных мыслей и в конце концов обрыдла до тошноты. А все остальное просто-напросто раздражало. Черт побери, такими темпами городскую улицу будут перекапывать до скончания века!

Нет, необходимо внести хоть какую-то ясность. Что ж, он сказал тогда у Оскара, что встретится с Альфредо, значит, придется встретиться. Иного выхода нет.

И вот, выбрав день, Кевин после работы сел на велосипед и поехал к зданию на Редхилле, где жили многие сотрудники «Хиртека». В том числе, с недавних пор, и Альфредо.

Здание располагалось на площадке, вырубленной в склоне холма, что возвышался над Тастином и Футхиллом. Его проектировщики использовали ненавистный Кевину стиль «Возрождение миссий». Для Кевина калифорнийские индейцы оставались благородными дикарями, которых истребил Хуниперо Серра, поэтому стиль этот, что каждые лет тридцать или около того снова приобретал в Южной Калифорнии популярность несколько ностальгического свойства, представлялся ему своего рода архитектурным оправданием геноцида. Когда появлялась возможность, он с удовольствием уничтожал даже самые незначительные признаки этого стиля.

Впрочем, стиль обладал одним достоинством – позволял без труда отыскать входную дверь. Вот и сейчас Кевин сразу обратил внимание на парочку вырезанных из древесины дуба монстров под крытым черепицей портиком. Он пересек усыпанный гравием двор, приблизился к массивной стене и дернул за толстый шнур звонка.

Дверь открыл сам Альфредо, в шортах и футболке.

– Кевин! Какой сюрприз! Заходи, старина.

– Если не возражаешь, давай поговорим здесь. Ты как, временем располагаешь?

– Конечно. – Альфредо спустился по ступенькам, оставив дверь открытой. – Что случилось?

Кевин не сумел придумать ни единой фразы, которую можно было бы использовать в качестве обходного маневра, и поэтому решил взять быка за рога:

– Правда, что вы с Эдом и Джоном хотите построить на Рэттлснейк-Хилле промышленный комплекс?

Альфредо приподнял брови. Кевин ожидал, что он либо вздрогнет, либо признает свою вину каким-то иным, не менее очевидным образом. А так – поведение Альфредо заставило Кевина занервничать, даже почувствовать себя виноватым. Может, Оскар услышал совсем не то?

– Кто тебе это сказал?

– Неважно. Сказали, и все. Это правда?

– Разговоры, конечно, были, – сообщил Альфредо, выдержав паузу, и пожал плечами. («Ага!» – мысленно воскликнул Кевин.) – Но конкретно никто ничего не предлагал. В любом случае подобное предложение прошло бы через Совет, значит, ты наверняка о нем бы знал.

Кевин ощутил раздражение.

– Так вот почему ты попытался протащить через Совет свою заявку!

– Я ничего не пытался протащить. – Альфредо выглядел озадаченным. – Все делалось открыто, никто никого не обманывал, верно?

– На первый взгляд – да. Но время было позднее, все устали, а я вообще присутствовал на Совете впервые… Ты все рассчитал и надеялся, что сумеешь добиться своего.

– Кевин, для члена Совета усталость оправданием не является. Тебе это в новинку, но ты привыкнешь. – Похоже, Альфредо забавляла наивность Кевина. – Кстати, если бы кто-то попробовал проделать то, в чем ты обвиняешь меня, он постарался бы замаскировать свои действия, представил бы, скажем так, сфабрикованную заявку…

– По-моему, ты жалеешь, что не поступил подобным образом.

– Ничуть. Я просто пытаюсь убедить тебя, что ничего не протаскивал, – произнес Альфредо тоном, каким обычно объясняют что-либо непонятливому ребенку, и спустился с крыльца на дорожку.

– Рассказывай, – хмыкнул Кевин. – Дураку ясно, что сейчас ты ни в чем не признаешься. Ну да ладно, скажи лучше, зачем тебе понадобилось лишать город последнего незастроенного холма?

– Ты о чем? Что за бред? Я всего лишь хочу сэкономить на расходах за воду; между прочим, забота о деньгах – моя обязанность. А что касается промышленного центра, который якобы собираются строить, объясни-ка, что ты имеешь против. Или, по-твоему, нам не следует создавать в Эль-Модене новых рабочих мест?

– Конечно, следует!

– Вот именно. Новые рабочие места необходимы… Эль-Модена – маленький город, доходы у нас небольшие. Если сюда переедет какая-нибудь крупная фирма, все от этого только выиграют. Пойми, Кевин, нужно считаться с интересами других. – Городу вполне всего хватает.

– Это что, точка зрения «зеленых»?

– Ну…

– Понятно. Помнится, вы утверждали, что повышение эффективности приведет к увеличению доходов.

– Совершенно верно.

Альфредо прошелся по дорожке до кактусового садика, поднялся на невысокий холмик, с которого открывался вид на равнину. Кевин последовал за мэром.

– Весь вопрос в том, как повысить эффективность, правильно? Мне кажется, здесь не обойтись без помощи крупных фирм. Однако вы… Порой у меня складывается впечатление, что вы, если вам развязать руки, не задумаетесь уничтожить город. – Он махнул рукой в сторону кактусов. – Назад к полям и лугам, к палаткам на берегу реки…

– Ну-ну, – презрительно пробормотал Кевин. По правде говоря, когда он рушил старые дома, ему частенько грезилось нечто подобное. Очередной возврат к природе. Впрочем, он знал, что это всего лишь фантазия, вроде мальчишеского желания стать индейцем, а потому никогда не делился своими мыслями на сей счет с окружающими. Черт побери, неужели Альфредо видит его насквозь?

– Рано или поздно отрицание приводит к краху. – Альфредо, по-видимому, заметил смятение Кевина. – Согласен, ваше движение сегодня приобрело серьезное влияние, и, поверь, не вижу в том ничего плохого. «Зеленые» приносят немало пользы. Однако любой маятник движется как вперед, так и назад, а вы почему-то пытаетесь задержать его обратный ход. Кевин, теперь, став членом Совета, ты должен смотреть в лицо фактам: люди, которые уговорили тебя занять эту должность, на самом деле – отпетые экстремисты.