Владимир Щербаков - Болид над озером Страница 14

Я ничего не знал об экспедиции Беррона.

— Съемка экзотического фильма… — повторила она. — И ради этого участники экспедиции подвергались смертельной опасности! Их ждали встречи с электрическими угрями, разряд которых парализует человека, черными пятиметровыми кайманами, красными муравьями, змеями и пауками-птицеедами, от одного вида которых сошел с ума и застрелился летчик, совершивший вынужденную посадку в Мату-Гросу! Не слишком ли скромна цель, которую поставил Хуан Беррон?

— Но ведь и съемка кинофильма о джунглях — задача не из простых, — заметил я. — До сих пор этот район мало изучен… и Фосетт был прав, когда выражал надежду на встречу с неведомым именно здесь.

— Фосетт был прав. Вот только фильмов многовато. Беррон не такой человек, чтобы рисковать своей жизнью из-за сто первого ролика о жизни тропического леса, похожего на сто других как две капли воды.

— Неужели ему не удалось снять ничего нового?

— Удалось, конечно. Но не в этом дело. Если ты увидишь эту ленту, то сам убедишься, что только для этого он вряд ли стал бы снаряжать экспедицию.

— У вас есть фильм?

— Да. Копия. Может быть, это как раз очень разумно — выступать в роли беспристрастного свидетеля именно тебе. Думаю, ты сможешь рассудить, прав или не прав был Беррон.

— Ты говоришь так, словно знаешь о подлинной цели экспедиции… и умалчиваешь о ней нарочно, чтобы я сам догадался… так?

— Ты трав. Хочу, чтобы ты сам догадался. А заодно увидел то, что пора научиться замечать всем.

— Мне нужно посмотреть фильм Беррона. Он имеет отношение к проблеме антиразума?

— Ты сам должен это решить. Свое мнение я могу выразить кратко: да.

— Я могу взять ролик с собой?

— Конечно.

— У вас что же, нет средств от обычной земной простуды?..

— Есть. Лучшее из них — свет кварцевой лампы, на которую наклеена вот такая прозрачная пленка — светофильтр и резонатор одновременно. Больше мне ничего не надо, спасибо. Можешь считать это причудой инопланетянки.

— Булавка на юбке — тоже причуда?

— Нет, средство дальней видеосвязи…

— …Видеосвязи участницы экспедиции с другими участниками?

— Нет, отпускницы — с участниками, ведь в Пицунде я отдыхала. А база наша близ Хосты, там у меня отец.

— И сейчас у тебя отпуск?

— А если будем считать, что нет?

Каринто

Едва я успел узнать имя одного из знакомых Руты (его зовут Каринто), как случилось несчастье. Этот человек когда-то говорил со мной об экспедиции Фосетта… вместе с другими он летал близ развалин древнего храма. Это был отдых, обычный для них отдых после работы. Двустворчатая дверь храма — их рук дело: уж больно досаждали по ночам летучие мыши. Каринто не стало. Я больше не увижу человека с другой планеты, который иногда прилетал в Москву на лекции об Атлантиде!

Несчастье произошло через полтора часа после того, как я покинул гостиницу.

На следующий день я был у Руты. Я чувствовал теперь себя как бы одним из них: так хотела Рута. Меня поражало ее самообладание.

Она рассказала об авиационной катастрофе, в которой погиб Каринто, а я слушал ее, почти не задавая вопросов. Она назвала антиразум еще энтропийным разумом, связывая его с энтропией. Однако если речь идет о жизни людей, термин «энтропия» ничего не объясняет.

…Почему же именно во французском городке Сент-Эспри в далеком пятьдесят первом году произошли события, которые нельзя объяснить иначе как вмешательством антиразума?

Семнадцатого августа в этом заштатном городке приступом безумия были охвачены сразу несколько десятков человек. Один из них, Делакиз, громко кричал, указывая обеими руками на раскрытое окно комнаты: «Смотрите, смотрите на этот огненный шар! Он приближается. Он убьет нас!» Не переставая вопить, он бросился на пол и втиснулся под кровать. А внизу, в столовой, верзила Эмиль рычал по-звериному и отбивался от невидимого врага. Он кричал в минуты прояснения, что на него нападают львы и пантеры, что за ним наблюдают глаза страшных типов, выпущенных из преисподней.

— Никто из нас не знает, почему это так началось, — сказала Рута.

Больница городка была переполнена в этот и последующие дни. В окне третьего этажа возникла фигура бывшего летчика Жозефа Пуше. «Смотрите! — Кричал он. — Я самолет, понимаете? Я самолет, и я могу летать! Не верите? Смотрите!» И бывший летчик прыгнул вниз, распластав руки, как крылья. Он сломал обе ноги. Когда же к нему подбежал врач, он вскочил на сломанные ноги и припустил по бульвару. Чтобы справиться с ним, потребовалось десять человек. Трудно поверить в такое…

Рута показала мне вырезку из местной газеты. Я не читаю по-французски, но светлая строчка перевода скользила вниз по газетному столбцу…

«В больницу был доставлен в ту ночь мужчина, который кричал, что за ним гонятся бандиты с ослиными ушами. Был семилетний мальчик, у которого все игрушки превратились в фантастических зверей. Был мужчина, которому врачи и медсестры представлялись в виде гигантских рыб с разинутой пастью, готовых проглотить его живьем. Поле зрения больных то сужалось, то расширялось. Они порой видели себя со стороны, иногда им казалось, что на руках и ногах у них растут диковинные пламенеющие цветы.

Раньше подобные приступы безумия называли антоновым огнем. Существовало поверье, что только молитва, обращенная к святому Антонию, могла облегчить мучения пострадавшего…»

— Это отравление спорыньей, — сказала Рута. — Спорынья могла попасть в хлеб. Но эксперты-медики до сих пор считают этот случай загадочным, ведь об антоновом огне вот уже три века, как успели забыть.

— Антиразум?

— Да.

— Но что ему надо было в Сент-Эспри?

— Этот летчик, Жозеф Пуше, видел город в джунглях. И успел о нем рассказать знакомым в Сент-Эспри.

— Но кто-то должен быть носителем антиразума.

— Никто не ведает. Мы искали следы, но не нашли их. Носителем антиразума может быть порыв ветра или птица, или лесной зверек, заскочивший в дом. Или человек. Или… это как эпидемия, как плесень, как болезнь. Не ищи в антиразуме причин того, что обусловлено социальным началом!

Антиразум мешал, мешал им и нам. Не о том ли свидетельствовала катастрофа? А гибель Каринто? Я взял газеты, выходящие на испанском. И светящаяся строчка перевода — для меня — скользнула по столбцу, пока комната наполнялась прозрачным душистым дымом.

— Антиразум маскируется, — медленно проговорила она. — Только в редчайших случаях он проявляет себя так открыто, как это было во французском городке.