Владимир Щербаков - Семь стихий. Научно-фантастический роман Страница 14

Впереди угадывалась высокая стеклянная колонна-аквариум. Тонны воды, выпуклый объем, ставший частью инопланетного мира. Подняв голову, я увидел сквозь светофильтры тускло поблескивавшее под зеленым солнцем глянцевое зеркало воды. Янтарные глаза приборов и датчиков пристально вглядывались в полумрак.

Нельга остановился как вкопанный.

Секундой позже я увидел нечто поразительное. По стенке аквариума медленно ползла водяная капля. Мы осторожно обошли аквариум: он был пуст. На дне его, по песку, тянулась цепочка углублений, напоминавших следы, но цветка с двадцатью тремя лепестками там не было!

Я включил свет и приборы записи. Это было очень важно зарегистрировать на термопластической нити общую картину. Тут же мы выяснили, что инфракрасной записи не было, то есть лента, на которой с довольно высоким разрешением фиксировались все события до нашего прихода, попросту куда-то исчезла.

Мы услышали шорох, уловили какое-то движение у прохода в соседнее помещение. Там, в пятнадцати шагах от нас, кто-то притаился… Женщина, которую мы почему-то не сразу увидели…

Она стояла на траве, никогда не видевшей настоящего солнца, среди свесивших вниз свои ветви вечнозеленых деревьев. На ней был белоснежный халат. Темные волосы ее были влажными, она откинула их назад левой рукой. У нее были длинные стройные пальцы. Необыкновенно мягкие пластичные движения рук наводили на мысль о музыке, о танце.

Их ритм завораживал. Мгновенное наваждение, которое испытывал и Нельга.

Возник неопределенный страх, и я начинал догадываться: нет, нельзя было изменять режим фитотрона. Что было бы, если мы сразу, с порога, вмешались бы в его работу? Наверняка случилось бы что-то непоправимое.

В тишине прозвучал нерешительный голос Нельги:

— Карташев в отъезде, нам с вами самим придется реагировать.

— На что реагировать? — обернулся я к нему: это словечко «реагировать» сбило меня с толку, я растерялся.

Когда я спохватился, женщины уже не было. В считанные секунды она исчезла. Почему-то нам показалось, что искать ее бессмысленно: легче найти иголку в стоге сена. Скоро мы в этом убедились.

— Так как будем реагировать? — переспросил я Нельгу.

Он молча пошевелил губами.

У ЗЕЛЕНОЙ ДВЕРИ

Сеанс связи кончился. Возможно, мы даже прихватили минуту-другую сверх положенного времени. Я уговорил его: у меня была копия записи. Репликатор тут же по изображению на экране воссоздал на термопластике рельеф.

Я попробовал собраться с мыслями. Простой вопрос: знал ли он о легенде? О расшифрованных письменах? Успел ли узнать? Кажется, нет… И чем дольше я размышлял, тем определеннее убеждался в этом. Во-первых, он не сразу поведал мне свои злоключения, он явно не хотел это делать. Вывод о похищении цветка был самым естественным, и они с Нельгой не могли не прийти к нему. Во-вторых, если бы он знал, то, бесспорно, сопоставил оба события (нужно, конечно, ознакомиться с текстом памятника инопланетной письменности). А отсюда — далеко идущие предположения. Во всем подобные тем, которые буквально захватили меня… Стоило допустить, что на камне записана легенда, имевшая прямое отношение к действительности, и тогда история с фитотроном звучала совсем иначе, как прелюдия к встрече с космической явью, с подобными нам.

И если бы так и было, если бы он знал текст легенды, то вряд ли даже мне рассказал бы о происшествии — сигналы-то шли по общей межконтинентальной линии полной связи. Контактов с обитателями иных планет и верно у нас до сих пор не было, но теория разработана основательно. Я помнил: при любом случайном контакте ни одна из сторон не имела права признать его свершившимся без взаимного согласия. Иначе трудно представить последствия… А где оно, это согласие?

Нет проблемы более серьезной и более сложной, хотя бы потому, что решение ее выходит за рамки нашей обычной логики. Я знал: вопрос в теоретическом плане ставится остро. Рассматривалось много случаев, когда и взаимного согласия еще недостаточно. Преждевременность исключает благоприятную перспективу развития.

Вот почему я не мог пока ознакомить Янкова с ходом моих рассуждений. Нужно проверить гипотезу. Самостоятельно. Время для споров еще не пришло. Я включил проектор.

Появилась точка, затем несколько концентрических окружностей интерферограмма. Значит, пойдут кадры… Но нет, молоко, туман, как будто запись стерта, и разобрать, увы, ничего нельзя! Стоп! Это место, о котором говорил Янков: начала записи нет, как же я забыл!

Вот наконец… снова интерферограмма. Нельга, я узнал его по описанию Янкова… Аквариум. Крупный, очень крупый план. Песок на дне, видна каждая песчинка. Ямки, рытвинки на дне. Следы? Размыто водой, не совсем понятно. Как будто следы. А вот капля на стекле, она уже сползла совсем вниз к моменту возобновления записи. Так… Ветви — они неподвижны. Я пристально всматривался… Они шелохнулись! Да, это она. Деревья с длинными узкими листьями… как ивы. Ветви не укрыли ее, она выходит: волосы, лицо, белый халат с короткими рукавами (чей халат ей под руки попался — уточнить потом). Движения быстрые, легкие… ноги босые. Рука взметнулась вверх: поправляет волосы. Смотрит на Янкова. Глаза темные, большие, прозрачные. Ладонь на мгновение задержалась у мокрых прядей. Что это? Браслет! Он был прикрыт ее волосами. И вдруг засиял, открылся. Нитка с изумрудными цветами. А по ней как будто пробегает зеленое электричество. Удивительная соразмерность с линиями рук, шеи… настоящее украшение. Браслет-украшение?.. Ну нет! Как это Янков и Нельга не заметили его? Это же о нем… в той книге. Вот оно что! А цветы на браслете? Эталон, матрица? Глупости… Рано об этом.

А дальше-то? Она уходит, уходит… Теперь этот чудак задает вопрос Янкову. А она вдруг скрылась! Ее нет в кадре.

Вот Нельга побежал туда, где примята трава ступнями ее ног. Удаляется… Исчез. Пустота. Аквариум. Тропическая зелень. Янков вызывает Нельгу. Тот заблудился! Перепутал знаки. Возвращается. Уходят вместе. Через минуту Янков снова в кадре. Поспешно проверяет запись. Все в порядке, дорожка изображения не стерта. Могло быть хуже… надо бы догадаться, с кем имеете дело, дорогие биологи, Нельга, Янков. Вместе. Говорят о чем-то. Выражение лиц озадаченное, даже растерянное. Еще раз обходят аквариум. Нажимают какие-то кнопки, клавиши, с кем-то говорят по фону… Интерферограмма — конец записи.

…Легенда, записанная на камне, перестала быть сказкой. По крайней мере, для меня. Догадка моя все еще оставляла место для доказательств, я не смог бы, пожалуй, с уверенностью назвать имя женщины, оказавшейся в фитотроне. Кэма? Аира? Имена эти, недавно ставшие известными мне, еще принадлежали легенде. Но не было уже цветка с двадцатью тремя лепестками и двумя узелками на каждом из них. Недаром, наверное, вышитый узор из сорока шести узелков соответствовал полному набору хромосом человека. Я мысленно продолжил разговор с Янковым. А позже вызвал его снова.