Александр Лазаревич - Технокосм Страница 14

— Подождите, Вы что же, хотите сказать, что у оставшейся одной пятой цивилизаций такой же генетический код, как и у нас?

— Разумеется. Общий одноклеточный предок, которого кометы разнесли по планетам разных звёзд. Мы называем кометы «разносчиками жизни». Нанороботы Технокосма также разносятся кометами, но мы всего лишь используем то транспортное средство, которое уже существовало за миллиарды лет до нас и разнесло по Галактике жизнь. И маршруты с тех пор особенно сильно не изменились, что очень удобно — Технокосм прибывает туда, где уже есть жизнь, гораздо чаще, чем это должно было бы быть согласно статистике распространённости жизни в Нашей Галактике.

— Я вспомнил ещё один вопрос, который хотел задать: действительно ли скорость света — предельная?

— Да, при определённых условиях. Но не спрашивайте меня — при каких. Если я сообщу Вам, при каких условиях может быть нарушен предельный характер скорости света, Ваша цивилизация сможет очень быстро создать такое оружие, которое её немедленно уничтожит. Извините, эта информация закрыта для цивилизации вашего типа и уровня.

— Кстати, это напомнило мне ещё один вопрос: как часто цивилизации гибнут от собственного технического прогресса?

— Всё зависит от положения цивилизации на шкале «конкуренция–симбиоз».

— Простите, на какой шкале?

— Это шкала, которая определяет, в какой степени движущей силой эволюции и прогресса является симбиоз в сравнении с конкуренцией.

— Я не совсем понял. Вы что, хотите сказать, что симбиоз может быть движущей силой эволюции наряду с конкуренцией, да ещё толкать вперёд прогресс? Или мне послышалось?

— Вам, землянам, конечно, трудно себе представить, что симбиоз может быть движущей силой эволюции. Вы привыкли, что на Земле всем движет конкуренция. Вижу, что придётся Вам кое-что рассказать из истории возникновения жизни в Нашей Галактике. Примитивная одноклеточная жизнь самозародилась одновременно в четырёх далеко отстоящих друг от друга точках Нашей Галактики в период от одиннадцати до семи миллиардов лет до нашей эры. Для удобства будем называть эти четыре независимые линии первобытных одноклеточных штаммами «А», «Б», «В» и «Г». Возможно, что в более поздние периоды были и другие случаи самозарождения жизни в других местах, но мы о них ничего не знаем, потому что уже пять миллиардов лет назад практически все пригодные для зарождения жизни планеты в Нашей Галактике с помощью комет оказались засеяны одноклеточными, принадлежавшими по крайней мере к одной из линий «А», «Б», «В» или «Г». В частности, планета Земля была засеяна штаммом «Г». Если там и были местные, только что самозародившиеся новые линии одноклеточных, то они были быстро вытеснены более древними и потому более совершенными пришельцами.

А теперь самое главное: все четыре штамма используют в некоторых своих очень важных биохимических процессах определённые количества атомов одного из трёх химически сходных металлов: никеля, хрома или молибдена. Им нужны совершенно ничтожные количества этих металлов, но если этих нескольких атомов в клетке нет, рушится вся цепочка биохимических процессов и организм гибнет.

Так вот, штаммы «А» и «Б» используют в этих биохимических процессах никель, штамм «В» — хром, а штамм «Г» — молибден.

С никелем и хромом особых проблем нет — эти металлы весьма широко распространены в Нашей Галактике. Гораздо хуже обстоит дело с молибденом. В Нашей Галактике есть всего лишь несколько мест с аномально высоким содержанием молибдена, и именно в таком аномальном месте зародился восемь миллиардов лет тому назад штамм «Г». Когда одноклеточные из штамма «Г» стали попадать на планеты других звёзд, в частности, на Землю, где запасы молибдена весьма малы, они оказывались в очень сложном положении. Казалось бы, всех остальных ресурсов на этих планетах было предостаточно: огромные запасы углерода, водорода, кислорода, азота — оставалось только размножаться практически до бесконечности, как это делали по всей остальной Галактике организмы штаммов «А», «Б» и «В». Но молибдена не хватало. И тогда эволюция на этих планетах пошла по очень необычному пути: одни клетки стали пожирать другие, чтобы добыть молибден из своих конкурентов. Клетки штамма «Г», оказавшиеся в тяжёлых условиях планет с низким содержанием молибдена, изобрели убийство. Появились первые на свете хищники.

— Подождите, подождите! Вы хотите сказать, что в Нашей Галактике есть планеты, где нет хищников? Где никто никого не убивает и не поедает? Может быть, там и травоядных нет?

— Таких планет в Галактике большинство, — ответил Инспектор.

— Кстати, — вклинился Примечание Переводчика, — никакого различия между хищниками и травоядными в их языках нет, поскольку все их жители в некотором смысле являются «травой» — они получают энергию непосредственно от фотосинтеза в своей коже. И хищников, и вегетарианцев они называют одним словом — «убийцы».

— Ага! — сказал Левшов. — Так, значит, понятие убийства им всё же знакомо!

— Скажем так: у них был определённый негативный опыт общения с цивилизациями, развившимися на основе штамма «Г», — ответил Инспектор.

— Пытались съесть туземцев?

— Нет, на самом деле туземцы, развившиеся из штамма «А», «Б» или «В», несъедобны для пришельцев, развившихся из штамма «Г» — другая биохимия. Здесь всё гораздо тоньше. Это скорее связано с изначально заданным направлением развития, эволюционной траекторией. В мирах, в которых одноклеточные изначально пожирают друг друга, затем появляются многоклеточные организмы, пожирающие друг друга, и в конце концов появляется разумная жизнь, вся история которой — это история войн, грабежей и обращения побеждённых в рабство. Движущая сила эволюции и прогресса на таких планетах — это беспощадная конкурентная борьба с себе подобными, война всех против всех. И когда такие цивилизации выходят в космос, они приносят с собой в космос свою войну — на беду всем окружающим.

Шкала «конкуренция–симбиоз» была разработана нами специально для оценки опасности, которую та или иная цивилизация может представлять для Технокосма. Оценка выводится на основе огромного количества факторов, начиная с замеров содержания молибдена в окружающей среде планеты и кончая тщательным анализом биологии обитателей этой планеты и истории её цивилизации. Десять баллов по этой шкале — это цивилизация, основанная исключительно на сотрудничестве и симбиозе, ноль баллов — всеобщее пожирание друг друга без каких-либо признаков симбиоза. На самом деле эти две крайние точки шкалы — условные, поскольку в природе реально не встречаются: при нуле баллов одноклеточные пожирают друг друга и не могут даже объединиться в многоклеточный организм. Многоклеточный организм уже считается формой симбиоза клеток, поэтому на практике шкала начинается с единицы. Десятка иногда встречается, но крайне редко — в отсутствие конкуренции единственной движущей силой эволюции и возникновения разума могут являться лишь тяжёлые и быстро меняющиеся условия природной среды обитания, но они чаще приводят к таким высокоразвитым формам адаптации и симбиоза, которые трудно назвать разумной жизнью. Они создают симбиотические организмы-конгломераты гигантских размеров, очень хорошо адаптированные ко всем мыслимым и немыслимым невзгодам, но способность к абстрактному мышлению у них не развивается.