Андрей Имранов - Судьба боится храбрых Страница 14

- Я понял, - сказал Тим, хотя на самом деле ему казалось, что такая система существовать не может в принципе. Но он вдруг подумал, что Ашер Камо должен то же самое думать про привычную Тиму денежную систему, поэтому из множества крутившихся на языке вопросов он озвучил только один:

- Еще один вопрос. Откуда взялся этот шаретор? Разве я не могу его сам увеличить? Не за работу и не за проданную вещь, а просто так?

- Это два вопроса, - недовольно сказал Ашер Камо, - но я отвечу на оба, и на этом мы разговор о шареторе закончим. Шаретор не появился, он был всегда. Но способность видеть его появилась, потому что множество волинов захотело, чтобы так было. Говоря отстраненно, ты можешь увеличить свой шаретор. Но в это желание тебе придется вложить больше воли, чем у большинства волинов этого мира. Я считаю подобную возможность маловероятной.

- Да я его пока еще вообще не вижу, - проворчал Тим, - этот шаретор.

- Ты его видишь. Потому что таков закон природы этого мира. Просто ты обманываешь себя. Самая сложная задача для волина - преодолеть самого себя. Обычно мы начинаем учить этому только по достижении учеником уровня Постигнувшего. Человеку этого мира не так часто приходится преодолевать свои заблуждения, потому что мы с детства живем в соответствии с Порядком Вещей. Но тебе придется начать с преодоления себя, иначе у тебя не будет получаться ничего, сколь бы велик не был твой потенциал. Этому буду учить тебя я, и сейчас будет первый урок. Возьми, - Ашер Камо достал откуда-то толстый серый брусок и протянул его Тиму. Тот взял брусок в руку и недоуменно покрутил в руках - серый бугристый материал на ощупь напоминал пластик, а на вид - плохо отшкуренное железо. 'Что это?' - хотел спросить Тим, но не успел, Ашер Камо заговорил раньше:

- У тебя в руках - слиток девственного железа, - сказал он и, в голосе его звучало нескрываемое удовлетворение, - ничья воля не касалась его в процессе его выплавки, и ты - первый из неспособных управлять свой волей, который его видит.

- А! - вскрикнул Тим, потому что брусок неожиданно потяжелел, выскользнул из неплотно сжатой ладони и упал прямо на ногу. Но вскрикнул Тим не столько от боли, сколько от неожиданности. Ашер Камо хмыкнул.

- Впредь держи себя в руках. В следующий раз за неконтролируемое проявление чувств ты будешь наказан.

- Я..., - Тим осекся. Он собирался сказать, что знает об этом, но вовремя сообразил, что тогда наказание может его настигнуть уже прямо сейчас. Поэтому он присел и подобрал изрядно потяжелевший брусок.

- А почему он стал тяжелым? И холодным?

- Потому что ты услышал, что он - железный. И пожелал, чтобы он ощущался, как железный. Моя воля не затрагивает этот брусок, только твоя. Теперь сломай его.

- Как? - удивился Тим, - чем сломать?

- Просто руками. Пополам.

- Но он же... железный?

- Ну и что? Если бы я не сказал тебе, что он железный, но сказал бы, что он очень хрупкий, ты раскрошил бы его одним нажатием пальцев. Осознай, что ничья воля, кроме твоей, не придает этому бруску прочность. Тебе даже не надо вкладывать волю в свое действие, тебе достаточно убрать вложенную. Сломай.

- Ладно, - Тим взялся за брусок обоими руками, - я попробую.

- Не пробуй. Просто сломай.

Тим сглотнул, закрыл глаза и напряг мышцы. Но брусок даже на долю миллиметра не подался - да и не удивительно - он был железным и он был толщиной чуть не с руку Тима! Да такой не то, что сломать - его и согнуть-то без трактора не получится. Но Тим все-таки старался, пока пальцы не заболели.

- Безнадежно, - сказал он, ослабляя хватку, - это невозможно. Он же железный!

Ашер Камо холодно смотрел на него, не отвечая. Тим смешался и попробовал еще раз, но с тем же результатом.

- Мало усердия, - безразличным голосом сказал Ашер Камо, вставая, - не напрягай мышцы, напрягай волю и разум. Будешь делать это все свободное время, пока не сможешь сломать. Носи его все время с собой, но скрывай от посторонних взглядов, особенно от взглядов простецов, вроде тебя. Если его увидит кто-то еще, тебе придется перебороть не только свою волю, но и чью-то сверх нее. Не думаю, что это у тебя получится.

Ашер Камо подошел к выходу и обернулся.

- После обеда пойдешь на занятие по Воле в Бездействии. Я не думаю, что ты сможешь сделать хоть что-то из положенного, так что не огорчайся этому. Польза будет пока только в том, что ты узнаешь и запомнишь.

- Ашер... Камо, - позвал Тим собравшегося выйти куратора, в последний момент сообразив, что его следует называть полным именем, - а где прием пищи и куда идти на занятие?

Ашер Камо обернулся, и выражение его лица было весьма недовольным.

- Я сказал, чтобы ты обращался ко мне без сомнений, только поэтому ты избежишь наказания, спросив то, что легко мог узнать сам. Ничто не мешает тебе поступать так и впредь, но тебе же будет лучше, если ты будешь узнавать такие вещи самостоятельно. Еда - в столовой - это первое здание школы у реки. Это занятие после обеда единственное, поэтому просто пойдешь с другими учениками.

'А если они тоже не знают?' - подумал Тим, но вслух этого говорить, разумеется, не стал.

- Я понял, - сказал он, и то ли глубоко кивнул, то ли слегка поклонился.

Ашер Камо хмыкнул, смерил ученика взглядом и вышел из комнаты.

- А обед-то когда? - спросил Тим у серой стены. Наверное, Руша Хему стена бы сказала, когда. И сколько сейчас времени - тоже бы сообщила. Но на Тима она обратила внимания не больше, чем обычно. Тим вздохнул и сунул брусок в карман. Брюки тут же неудобно перекосило, вдобавок, почти половина бруска торчала наружу. Тим немного подумал и полез в нагрудный карман - платок был на месте. Мама всегда строго следила за тем, чтобы носовой платок всегда лежал у него в кармане. Он, правда, никогда им не пользовался (еще чего не хватало - в школе засмеют), но носил его с собой исправно. Тим снова вздохнул - школа, мама, дом. Даже не верилось, что все это было еще только вчера, а не год назад. Почему-то вдруг защипало в глазах.

- Ну, - сказал Тим строго, - это еще что такое? Разве ты не об этом мечтал всякий раз, читая очередную фэнтезюху? Тебя же предупреждали, что мечты иногда сбываются? Ну так не жалуйся.

Вроде помогло - глаза высохли. Тим шмыгнул, вынул девственно-железный брусок из кармана и обмотал его наполовину носовым платком. После чего засунул обратно - удобней не стало, но, по крайней мере, уже не было понятно, что это такое торчит из кармана. 'Надо будет на ремень приспособить', - подумал Тим и пошел на улицу - искать столовую.

Столовая на Тима особого впечатления не произвела. Ни в плюс, ни в минус. И вообще, она была очень похожа на его школьную столовую. Не внешним видом, разумеется, и не блюдами, а скорее - духом. Что-то было такое в этих рядами стоящих столах, в неказистой посуде, в запахе, в лицах поваров и учеников... Видимо, школьная столовая тоже была одной из тех вещей, что одинаковы во всех мирах и временах. Тим спокойно, ничего ни у кого не спрашивая, взял из кучи чистую тарелку и глубокую плошку, встал в очередь и минут через пять получил порцию серой вязкой массы в тарелку и грамм двести прозрачной жидкости в плошку. Серая масса, как Тим и ожидал, оказалась какой-то местной кашей, а жидкость - просто водой. Последнее обстоятельство навело Тима на печальную мысль - похоже, пить тут дают тоже строго по расписанию. Тим поставил мысленно галочку - надо будет спросить вечером у Ашера. Вот только почему-то он очень сомневался, что ответ куратора окажется другим.