Андрей Акулов - История дикой планеты Страница 14

Она развалилась в кресле и, потягивая какой-то горячий напиток, курила и стряхивала пепел от длинной, тонкой сигареты на пол. А пылесос мгновенно ловил его и радостно урчал.

– Нет-нет. Ничего, я просто хотел сказать, что ухожу… – вздохнул ученый.

– Уходишь!? Куда? Милочка, это Эол, я тебе о нем рассказывала. Так, что ты там говорил? Уходишь? Куда?

– Мне… надо… по работе.

– А-а! Ясно. Киса, я просто обязана взять тебя и сходить куда-нибудь в… стильное место, скажем, мур…

Эол закрыл дверь. Неуверенно шагнул по коридору, остановился, развернулся и пошел в кабинет. Тихонько закрыв дверь, уселся в рабочее кресло – можно было немного и поработать, – решил он, углубившись в цифры координат Т03.

Пройдя полностью всю траекторию движения планеты, ученый взглянул на часы на стене. Пора. Он поднялся и, стараясь, чтобы его не заметили домочадцы, выскочил наружу.

Таксист-пес доставил к месту встречи быстро и без единого слова. В обычные дни это порадовало бы Эола, и он даже был бы глубоко признателен таксисту за молчание, но сегодня хотелось поговорить, но как назло попался молчаливый водитель. Несколько раз Эол пытался завязать разговор, но слова: «Какая сегодня погода! Так и хочется выбраться куда-нибудь…» и даже «Да куда он прет!?» – оставались без ответа, если не считать того, что пес включил радио.

Официант, подняв крашеные брови, внимательно выслушал нечленораздельные звуки Эола и, интуитивно догадавшись, что тому угодно, усадил за столик у окна.

Небольшое, уютное кафе, стилизованное под юношескую любовную романтику – пульсирующие сердечки, губки, цветочки, персонажи популярных сериалов, имена в сердечках, замки с гравировкой. Эол поерзал на стуле: кто его дернул сказать про это кафе!?

Было людно. Именно людно: ни одного другого вида разумных существ. Почти все столики заняты шепчущимися парочками, делающими вид, будто они находятся под куполами – и в то же время на виду у всех. В основном пили разноцветные коктейли и ели крохотные пирожные. И незаметно лилась приятная музыка, то слегка повышаясь, то почти исчезая в шепоте влюбленных.

Люди, окружавшие Эола, были различны по возрасту, стилю одежды и прическам. Сидели тут и такие же, как он, «серые комбинезоны» – удобная и привычная одежда, были крашеные подростки в мигающих куртках с флюоресцирующими прическами-фонтанами, черно-белые худые «кубисты», не признающие закругленных линий всем своим внешним видом, атлеты без маек – как мужчины, так и женщины, и при этом особо не отличающиеся формами. Но за соседним столиком сидела парочка, которая выделялась на фоне остальной «серости». Может, просто потому, что Эол слышал их разговор:

– Мальлина! – хриплым утробным басом выдохнул могучий атлет. – В твоих глазах лазурное сияние океана моих надежд. Ты – звезда в безмолвной глубине космоса, а я – горячая планета, вращаюсь вокруг тебя и живу только тобой. Стоит тебе исчезнуть в звездном пламени, и я остыну и превращусь в камень… холодный, безжизненный камень в облаках воспоминаний о тебе.

У него была длинная грива желтых волос, будто ветром разбросанных по широким плечам, мускулистым рукам и ровной как доска спине. Огромные штаны из грубо выделанной коровьей шкуры затерты по последней моде. Грудь – голая, на манер всех атлетов, только широкий ремень с кошельком наперевес пересекал бугры мышц по диагонали. Он держал в своих лапищах хрупкую, прозрачную ручку феерической девушки, словно великан мотылька. На ней – шортики бахромой и полоска-маечка. Худющая везде, где нет одежды, но под ней скрываются явно генетически взращенные формы. Маленькая головка с огромными глазами и губами, а пышные белые волосы аккуратно уложены в одуванчик.

– О-о! Солак! Ты захватываешь во мне нечто потаенное, трепещущее волнами счастья! Ты мой повелитель страсти, господин блаженства, хозяин наслаждения, – прошептала она и заелозила на стуле, умело работая ягодицами.

– Посмотри в мои глаза, и ты увидишь там сердце, любовь и вечную страсть! – прохрипел атлет.

– О-о-о!.. Я вижу… я чувствую… я вся плыву!.. – простонала блондинка.

– Привет!

Эол подскочил на стуле от неожиданности:

– Анни. Рад… Садись… Секунду… – он привстал, но Анни уже уселась и с улыбкой сказала:

– Я опоздала…

– Ничего-ничего.

– Не скучал? Ты заказал что-нибудь?

– Да. Нет. Да. Нет, не заказал…

Анни улыбнулась. Подплыл официант и они, долго не думая, выбрали маленькие фирменные пирожные с ароматным чаем.

– Уютное местечко, – сказал Эол, оглядываясь по сторонам.

– Мне тоже нравится… – Анни уставилась на Эола.

Он почувствовал ее взгляд. По телу пронесся жар. Глаза сползли на пол.

За соседним столиком атлет увлеченно целовал ручку своей пассии.

– А что у тебя там за новый проект такой, от которого ты не можешь оторваться? Ты обещал рассказать, – Анни откинулась на спинку стула.

– Ах, да! – выпалил Эол. – Планета! Я только начал…

Летним бризом закружился вокруг официант, и на столик приземлились, словно лебеди, белоснежные чашки и чайник. А в блюдце-лодочке приплыли разноцветные пирожные в форме сердечек.

– Ты богиня моего сердца, ты повелительница моей души… – хрипел атлет.

– О-о-о!.. – стонала Мальлина.

– У тебя новая прическа, – выпалил Эол, теребя скатерть под столом.

– Спасибо… Мне кажется, что так мне лучше, – Анни поправила черные ровные волосы.

– Да-да. Тебе идет…

– Ты как взрыв неистового огня в моей груди. Ты агония моего тела… – твердил Солак, а его фемина двигала бедрами и стонала.

– Ты… к-красивая… – выдавил Эол и покраснел.

– Я растворяюсь в твоих глазах и таю как айсберг у ног золотистого пляжа…

Эол и Анни переглянулись и одновременно прыснули от смеха, закрыв рты ладонями.

Напряжение спало, и они весело проболтали около часа. Говорили в основном о работе, но так как они вместе занимались одним делом, поговорить им было о чем. После немного прошлись пешком по вечерним улицам, наполненным разноцветными подростками всех разумных видов и не менее колоритными стариками. А когда совсем стемнело, разъехались по домам.

3

На следующее утро, едва умывшись, Эол позвонил в дом красоты и пригласил к себе парикмахера. Именно пригласил и наотрез отказался сам ехать к ним, сославшись на занятость. Не смутила даже двойная цена. После вчерашнего ужина в кафе Эол твердо решил сделать прическу и набрал номер с самого утра, боясь в скором времени передумать.

Быстро позавтракав, он скрылся в кабинете: не терпелось заняться Т03. Сейчас изучение этой планеты стало для Эола важнейшим занятием. А все потому, что Анни сильно заинтересовалась ею и просила рассказывать о каждом посещении.