Даниэль Клугер - Сатанинская пристань Страница 14

Поднялся ветер, он был холоден и он принес с собою голоса – их голоса.

– Пора начинать, – это сказал отец.

– Не хочу, – прошептал я, и голос исчез.

– Попроси у отца прощения, – это сказала мать.

– Не хочу, – ответил я, и голос исчез.

– Женись на мне, – это сказала Моя Девушка.

– Не хочу! – выкрикнул я, и голос исчез.

– Уйди из этого города, – это сказал бродяга.

– Не хочу!!. – заорал я. – Не уйду!!!

Все. Нет никого. Есть только я – и этот проклятый город. Я – и эта проклятая свалка.

Я почувствовал, как, под порывами ледяного ветра стынет и стягивается кожа на моем лице. И – странное дело – именно сейчас, именно здесь я, наконец-то, ощутил покой, настоящий покой.

Потому что сейчас, сидя у моста, под телеграфным столбом, на котором вырос сегодня ужасный уродливый плод, я слушал ветер и думал о том, что произойдет дальше.

Я знал, что сейчас уйду отсюда. Не на железнодорожный вокзал, не на Центральный Рынок, не куда-то конкретно – просто отсюда – с этой улицы, подальше от дома, ставшего мне чужим.

Я знал, что буду долго, очень долго бродить по каменистым, разбитым улицам, и улицы эти будут казаться мне незнакомыми и враждебными, хотя никто – это я знал точно – никто не причинит мне зла. Потому что никого не встречу я в городе, ни с кем не придется мне останавливаться. Я знал, что буду кружить безлюдными улицами до тех пор, пока не устану и не усядусь где-нибудь, на каком-нибудь перекрестке. Усядусь прямо на землю, в пыль, и с наслаждением вытяну ноги. И буду сидеть вот так – долго, может быть, дольше, чем бродил.

Я буду сидеть так, в пыли, вытянув ноги, до тех пор, пока не наткнется на меня незнакомый плачущий мальчишка. Я усажу его рядом, я утру ему слезы. Я расскажу ему о городах. Я расскажу ему о вокзале. Я расскажу ему о словах и о снах.

Может быть, я расскажу ему о бродяге. Словом, расскажу обо всем, что знаю сам.

Но это будет потом. А пока что я сидел у мостика и напевал песенку бродяги:

Разинув рот, стоит дурак,В преддверье тишины.На нем красивый синий фракИ модные штаны.Стоит, уставясь в небеса,И мнет в руке колпак.Его седые волосаЗавиты кое-как.

Чужих имен не разгадав,Не переделав слов,Он оказался навсегдаВ плену нелепых снов.Не то мудрец, не то палач,Ни взять, ни побороть,И остается только плач —Прозрачнейшая плоть.