Александр Прокопович - Очередной конец света (сборник) Страница 14

И я был уж совсем озадачен их багажом. Есть у военного оборудования какое-то неуловимое свойство, как-то сразу знаешь, что это не просто чемоданы и совсем не просто контейнеры. Какие-то тусклые цвета и всегда неподъемный вес. Этот груз слишком тяжел, ручки всегда маленькие, словно сделаны для какой-то другой породы людей, существующей исключительно в воображении дизайнеров. Безжалостно впиваются в ладони, а может, они и сделаны именно для этого – чтобы впиваться? Правда, и тут все было согласно местным традициям. Никогда не видел кейса для боекомплекта с чеканкой.

Не знаю, как может пригодиться содержимое этих ящиков в космосе. Будут тренироваться в сборке-разборке?

В отличие от своих попутчиков, Элли не озадачивалась выбором оружия. Понадеялась на огневую мощь своей яхты и на меня. Я очень прилично метаю ножи. Как-то мне пришлось месяц провести в спасательной капсуле, и единственным развлечением были нож и все, что с ним можно сделать. Сначала я пытался украсить стены узором. То, что это была попытка дизайна, догадался только я. Спасатели были уверены, что исковерканная стена – следствие аварии. Я не стал их разубеждать. С метанием у меня получалось лучше. Тридцать дней – стоя, лежа, сидя – метнул, подобрал, снова метнул, снова подобрал…

Есть у меня знакомый – большой специалист по рукопашному бою, а также по бою с применением палок, ножей, цепей и многочисленных комбинаций перечисленного. Его заинтересовал мой способ перемещения ножей в пространстве. С точки зрения мастера, бросаю я плохо, потому как мне все равно, что бросать. Такие нюансы, как баланс, я не учитываю вовсе, зато мне удается довольно метко и сильно послать в цель любой достаточно тяжелый предмет. Главное, ухватить его поудобней.

Не знаю, будет ли этого достаточно для дракона, но если придется иметь дело с нашими спутниками – точно не хватит. Эти знают о метательном оружии все.

Элли любит свою кают-компанию. Иногда мне кажется, что сначала построили её, а потом уже вокруг собрали корабль. Сотни фей жили здесь своей странной кукольной жизнью, и нужно просто постараться им не мешать. Огромные металлические – о том, что это феи, а не роботы с крыльями, нужно было постараться догадаться, крошечные деревянные – смотри не сдуй случайно; фарфоровые с алыми губами и синими крылышками. Очаровательные с соблазнительными впуклостями и выпуклостями, и жуткие с острейшими, не вмещающимися в рот – какой рот! – в пасть зубами!

Где-то с десятого посещения я научился перемещаться по кают-компании и не наносить ущерб коллекции.

Так бывает – все знаешь, все понимаешь и все равно оказываешься не готов – Элли отдала коммандос кают-компанию. Не знаю, о чем она думала, может быть, она решила переименовать яхту? Потому что, когда мы с Элли вошли, чтобы плотнее познакомиться с нашими гостями, это уже был не музей фей. Музеи легко превращаются в казармы, обратный процесс труден и редко достижим.

Большая коробка в углу – вероятно, именно там закончили свой путь многочисленные экспонаты. Было чисто и пусто. Мешали две скульптуры, но теперь-то стало понятно, что это просто символы военной доблести. Им, конечно, не хватало меча или арбалета в руках. Но до конца полета наши попутчики наверняка что-нибудь придумают.

Я злился. Я пытался понять, зачем я изображал нечто невесомое и бестелесное, чтобы все экспонаты этого музея в целости и сохранности дожили до нашествия этих варваров. Чего еще ждать от Элли? Вдруг у неё крышу снесло – особо опасная форма гостефилии?

«Фея» на автопилоте шла к месту, где в последний раз было зафиксировано появление дракона. Совсем рядом с Джунго. Судя по маршруту, он летел к местному солнышку. Погреться?

В ста пятидесяти миллионах километров от Джунго траектория полета дракона пересеклась с орбитой одной из внутренних планет – и больше его не видели. Мне понравилось, как этот момент зафиксирован в протоколе службы наблюдения Остентума: «помеха исчезла». Хорошая такая помеха – по прикидкам той же службы – где-то в полкилометра в длину. Это если считать, что измерение от той его части, которая была направлена по движению, к противоположной его части – это длина. Еще были крылья. Огромные, больше похожие на два языка пламени, почти белые ближе к середине, уходящие в красное по краям…

Он был похож на цветок, летящий по ветру навстречу солнцу. Самый красивый цветок, который мне доводилось видеть.

На второй день полета я разлюбил еду. То есть желудок по-прежнему требует и слюна выделяется, с физиологической точки зрения – все в порядке. Но физиология каждый день сопротивлялась все слабее и скоро должна была пасть перед силой моей ненависти к походам в кают-компанию. «Фея» – не самая маленькая яхта, но и не самая большая. Кают-компания по совместительству еще и кухня, она же столовая. Каждый день мы дружно поглощали пищу в компании с нашими коллегами. Я способен на многое – но это было сильнее меня. Четверо самодовольных, совершенных особей, изо всех сил пытающихся доказать это самое совершенство.

Капитан и лейтенанты знали все, мало того, каждый из них мог отжаться на одной руке столько раз, сколько нужно для того, чтобы окружающие устали от наблюдения за этим процессом.

Я могу отжаться раз пятьдесят, но на двух. Это, безусловно, делает меня существом второго сорта. Что еще хуже, я не все знаю. И дело не в том, что спецназовцы получили в своей казарме блестящее образование. Их преимущество в другом – они не сомневались.

И сколько же счастья было в их твердых взглядах.

Уже ко второй совместной трапезе я выучил тот простой факт, что если что-то не укладывается в их картину мира – это просто помеха. Нужно было слышать, как они произносили это слово.

У Элли был свой взгляд на все. Её спецназовцы забавляли. Ей было трудно понять, что у этих ребят слово «помеха» совпадало со словом «мишень». А стреляли они просто здорово.

Ей нравилось их дразнить. Она спросила их про Мертвого Бога. Ей было интересно зачем. Её не поняли. Три раза кряду. Я, наверное, тоже с трудом бы сообразил, как объяснить, зачем я время от времени ем и регулярно дышу.

Миссию просвещения взял на себя капитан. Не как самый умный. Как самый терпеливый.

– Госпожа Элли, что в вашем мире делают с нарушителями закона?

– Отделяют от общества, – пирог, который попался под руку Элли, был выразительно поделен на две неравные части.

– Возможно, это правильный подход в вашем мире. У вас огромное население, развитые технологии и много денег. Мы себе не можем этого позволить. Мы действуем наверняка – отделяем с гарантией.

Капитан был небрезглив. Дотянувшись до отрезанного ломтика пирога, он его съел. Я слышал, как его верхняя челюсть встретилась с нижней. На месте Элли мне бы хватило этого звука.