Ольга Елисеева - Дерианур - море света Страница 14

По очереди к столу подсаживались, то Федор, то Иван и неизменно проигрывали. Молча, без всяких возражений. Только Гришка то и дело начинал орать.

Раньше Потемкин никогда не играл. Только в роскошном доме Кисловского он видел, как приглашенные господа временами отправлялись за зеленые столы загнуть пароли.

-- Садитесь, студент, - обратился к нему насмешливый враждебный Пассек. - По первой везет.

Гриц в нерешительности глянул на двух Орлов, обосновавшихся в это время за столом. Иван едва заметно качнул головой, Алексей тоже сделал отрицательный жест.

-- Прошу прощения, господа, но я не знаю правил и сегодня предпочту воздержаться. - покорно сказал Потемкин.

Грицу вдруг необычайно ясно припомнилось чувство детской обиды, когда его с Сережей рано выпроваживали с праздников к себе в комнаты, не давая сидеть со взрослыми. Он зашел за спину Алехана и стал смотреть, как тот сдает. Его ловкие пальцы с необычайной быстротой мелькали в колоде, и Потемкин заметил, как Алехан сдал себе подряд несколько карт из рукава. Это произошло мгновенно, и Гриц не мог бы поручиться, что в действительности что-то видел.

Игра закончилась часу в третьем. Алексей и еще несколько офицеров сгребли выигрыш. Иван стал менять свечи, а Гриц с Федором притащили холодные закуски. Штофы с вином лесом уставили стол.

Когда все разъехались, Иван отозвал Потемкина в сторону и тем же покровительственно-повелительным тоном, каким общался с братьями, сказал ему:

-- Ты сначала пооботрись в полку, попривыкни, сведи знакомства, а там без спешки возьми сотню, зайди к этому жлобу косоглазому и попроси, да не жалования - пустое дело, а должность какую при интендантстве. А там не будь дурак. Да сотню-то теперь же отложи, а то пропьешь до нужного момента.

Потемкин терпеть не мог советов, но понимал, что Иван соображает в этом деле больше него, и, скрипнув зубами, кивнул.

Он легко ужился со всеми четверыми Орловыми, вскоре начав воспринимать сурового Ивана, легкомысленного Григория, язвительного Алексей и во всем обыкновенного Федора, как свою собственную семью. (Пятый из братьев, Владимир, еще оставался дома недорослем и должен был прибыть в столицу лишь через пару лет). Спал Потемкин на Гришкиной кровати, так как сам ее хозяин почти не ночевал дома, а когда являлся, то беспардонно пихал тезку в бок, и тот подвигался с сонной руганью.

Братьев запросто привыкли видеть уже впятером, полагая, что такой же рослый и крепкий, как они, парень со светлыми чуть в другую масть кудрями просто-напросто какой-то их родственник, наконец начавший служить.

Хозяйка дома, немолодая, но еще очень представительная женщина, которую и четверо-то постояльцев стесняли до крайности не без некоторого усилия со стороны Гришана закрыла глаза на появление пятого.

Как-то раз, когда все, кроме Грица и Федора, были на дежурстве, Потемкин подбил младшего Орла на великий подвиг. Хохоча от предвкушаемой развязки, они выволокли половину никому не нужного хлама во двор, оттерли ножами стол, а не в меру чистоплотный Гриц согрел воды и выдраил затоптанный крашенный пол, который неожиданно оказался зеленым.

-- Это не мой дом, - мрачно заметил Иван, переступив порог и не споткнувшись ни обо что как обычно. - Да, ребята, хоромы.

-- Куда нам здесь жить с грязной шеей? -- Двусмысленно заметил Гишан.

Герои стояли бледные и гордые.

-- Чайник! Мой чайник! -- Вдруг заорал Алехан. - Куда вы его дели? -Он схватил Федора за грудки и отчаянно затряс.

-- Дыряв-вый что ли? Да выкинули мы его. - Федька насилу вырвался. Вместе с остальным дерьмом.

-- Куда?! Куда?! -- Срывающимся от ненависти голосом кричал Алексей.

-- Вон, во дворе лежит. Где хозяйкин мусор, на куче.

Растолкав всех, Алексей кинулся вниз по лестнице.

-- Федька, иди глянь, чего ему там? -- Приказал Иван.

Через несколько минут вернулся растерянный Федор. Вслед за ним, прижимая чайник к груди шел решительный Алехан.

-- Что у тебя там? Открой крышку. - Иван нехорошо нахмурился.

Алексей с видом некоего особого самоотречения поставил чайник на стол и поднял крышку. Вся емкость была уложена медными рублями, да так плотно, что они даже не звенели, когда чайник выкидывали.

-- То-то я и думаю, почему мне так тяжело нести? -- Сказал Федор, почесывая в затылке.

-- А заглянуть не догадался, недоумок? -- Укорил его Иван. - Ну, Алексей, говори честно, откудова у тебя столько денег, или будем бить.

-- Мы тут холодуем, каждую копейку считаем, а он у нас богатый барин! -- Возмутился Гришан.

-- Я копил, - угрюмо сознался Алексей. - Вы меня с каждой игры трясете. Надо же мне было что-то и себе поиметь.

-- Жлобов не потерплю, - строго заявил Иван. - Ступай в ту комнату, скидовай портки.

Алексей зло сверкнул глазами, но без возражений поплелся, куда велено.

Потемкину был не понятен тот непререкаемый авторитет и та безграничная власть, которой Иван пользовался у своих братьев. После случая с Алексеем он высказал свои сомнения наименее управляемому из всех Григорию. Тот пожал плечами.

-- Ваньша, это Ваньша. Папенька-старинушка. Что тут говорить? Когда мне было 14, а ему 15, и он за нашу безотцовщину мог любому в корпусе в морду дать, это знаешь ли великое дело. Чтоб не сиротами росли. И то что наши именьица у матери по смерти отца соседи-ироды не оттягали, тоже Вашьша устроил. А как ему это удалось - Бог весть. Я бы не смог. А ведь правду сказать, сопляк тоже был, на десять лет меня теперешнего моложе.

Когда в соседней комнате щелкнул ремень, Гришан вздохнул и собрался уходить.

-- Пойду побеседую с нашей дорогой хозяйкой Марьей Тихоновной, - по его губам поплыла наглая улыбка.

-- И зачем тебе это пугало? -- Изумился Потемкин. - Хозяйка может быть женщина и авантажная, но у нее же всегда такое выражение лица, точно она горсть соплей жует.

-- Можно подумать, у нас есть деньги платить за квартиру, - фыркнул Григорий. - А про горсть соплей это хорошо. Ваньке скажи, он посмеется.

Дверь за Гришаном хлопнула.

Ко многому в доме Орловых было трудно привыкнуть, но Потемкин искренне привязался к их безалаберному, впроголодь житью, не жалея уже о сыном доме славного Кисловского и лишь временами до слез болезненно вспоминая просторную монастырскую библиотеку и ласкового Амвросия.

Через два месяца Потемкин получил должность полкового каптенармуса, которой чрезвычайно стеснялся. С этой поры в доме стали появляться посуда, медные тазы, целые чайники, новое постельное белье и сколько хочешь березовых веников.

-- Полгода интендантства и можно расстреливать без суда, - философски заметил Иван, когда кучер подводы, пригнанной Грицем, выгружал из нее казенные дрова.