Галина Полынская - Алмон Страница 14

— Замолчи! — рявкнул он.

Ластения осеклась на полуслове и вопросительно взглянула на отца. Аргон с каменным лицом смотрел прямо перед собой, и только гуляющие желваки выдавали его внутреннее состояние.

— А что я такого сказала? — в голосе Ластении прозвучала обида.

— Извини, — вздохнул Сократ, — прости, моя милая, но больно уж не к месту ты начала выражать свои восторги по поводу этого, с позволения сказать, человека.

— А почему я не могу им восторгаться? Он в своем роде гениальнейшая личность и удивительно красивый мужчина, общаться с ним подлинное удовольствие!

— Для многих это удовольствие становится последним, — мрачно заметил толстяк. Он взял салфетку и стал вытирать пролитое вино.

— Как же можно не отдавать ему должное, ведь он сделал Империю Марса самой могущественной в Системе…

— А ты знаешь, какой ценой он этого добился? — оборвал ее Аргон. — Ты видела его Дворец, знаменитый Дворец, который стоит на смертях и душах. Ты видела роскошь, не ведая о том, откуда она возникла, ты видела драгоценности, не зная, что питает их блеск. Так что же ты видела, что?! — Король повысил голос. — Тебя покорили изысканные манеры и ласковые слова Патриция? А ты видела, как он убивает взглядом? Ты видела Гавань, Отстой, Крематории, Очистительную Службу? Ты знаешь, чем занимается персонал этой Службы? Их единственная обязанность — сбор трупов. У них есть специальная служба для этого! Ты видела черно-синие плавучие гробы, которые они называют «Рабскими Кораблями Ахуна»? Ты знаешь, с чего начинал Ахун, имеющий теперь свои космодромы, тренированный штат охотников, отлавливающий «товар», свой воздушный и морской флот и собственную эмблему, повергающую в ужас любого, потому что эта эмблема олицетворяет медленную и мучительную смерть? Ты знаешь, чем раньше занимался Ахун? Он был известнейшим архитектором, множество прекраснейших зданий не только на Сатурне, но и на планетах Сообщества спроектировал именно он. Ахун был очень добрым, светлым человеком, своими деяниями приумножавшим красоту. А что теперь? Он ловец людей и убийца, создавший хорошо отлаженную машину рабства и смертей. Теперь он получает удовольствие от всего этого, хотя раньше никто и никогда не смог бы заставить его жить такой жизнью. Изменить Ахуна подобным образом смог только Патриций, и как он это сделал — неизвестно. Если начну перечислять все деяния Повелителя, мне не хватит остатка моей жизни, и то, уверен, не успею сказать всего, что знаю, а половина мне просто неизвестна! — Аргон поднялся из-за стола. — Прошу меня простить.

Аргон вышел из столовой, Ластения спешно последовала за отцом, а Сократ вопросительно взглянул на Олавию, ожидая пояснений. Олавия молчала, тогда толстяк сам спросил:

— Откуда он так хорошо знает Ахуна?

— Почему ты решил, что хорошо? Всем известно, что он поставщик рабочей силы в Гавань.

— Да, но не всем известно, что он бывший архитектор, даже я этого не знал.

Олавия вздохнула:

— Вообще-то, мы не очень любим об этом говорить.

— А все-таки?

— Ахун — отец Аргона. Сам Аргон некогда жил на Марсе и на Деймосе.

— Но… Как же так? — опешил толстяк. — У Аргона внешность чистокровного сатурнианина! Чище некуда!

— Ты прав, — тихо сказала Олавия, — он похож на сатурнианина, потому что Ахун тоже сатурнианин.

— Но… у Ахуна черные глаза с характерным только для марсиан красным отливом! Цвета-то я пока еще различаю! И лицо…

— Внешность Ахун изменил, цвет глаз тоже, это же так просто.

— Вот это да! — с чувством выдохнул толстяк. — И у Ахуна еще хватает наглости кричать на всех углах о своем марсианском происхождении и побуждать всех бороться за чистоту расы! Он сатурнианин! Кто бы мог подумать! А кто же мать Аргона?

— Она со спутника Сатурна Тиметра, есть там небольшое уютное государство. Она умерла, когда Аргон был еще очень маленьким. — Олавия смотрела на свои унизанные перстнями пальцы, не поднимая глаз.

— Удивительные вещи! Я-то, наивный, полагал, что знаю все про всех, а оказывается, толком ничего не знал о своем любимом друге!

Олавия печально улыбнулась.

— Когда-то Ахун был нашей гордостью, гордостью всего нашего народа и состоял при дворе моей матери. Я с детства влюбилась в его сына, и уже никого не смущала мысль о том, что на троне может оказаться сын архитектора. Хотя Аргон и не был монархом от рождения, он был рожден для того, чтобы стать им. Возможно, его предки когда-то и были ответвлением королей.

— М-да, обычно королевское древо очень, очень развесистое, так что все возможно.

— Ахуна все уважали, он был достойнейшим человеком, великим творцом, а потом… потом он стал нашим величайшим позором.

— И что же, они с отцом не общаются?

— Нет, для Аргона он умер в тот момент, как только стал служить Патрицию…

— Погоди, никак в толк не возьму, зачем Патрицию понадобилось привлекать к подобному роду занятий архитектора? Неужто не нашлось никого более подходящего?

— Я этого не знаю, — губы Олавии тронула легкая грустная улыбка. — Возможно, он разглядел в нем нечто скрытое от всех нас. Мы можем лишь предполагать.

— Удивительно, как же Аргону удалось после всего этого сесть на трон?

— Ты же знаешь, у нас дети, как отдельные, независимые личности никогда не несли и не несут ответственности за поступки своих родителей, ни за хорошие, ни за плохие. Аргон превратил Сатурн в цветущий рай, народ его боготворит, а я… я люблю его всем сердцем так же, как и в юности.

— Спасибо, родная, — Аргон стоял в дверях.

Сократ с Олавией не заметили, как он вернулся.

— Аргон, ты только не подумай, что мы за глаза тебя обсуждали, — поспешно сказал толстяк, — мы тут это…

— Ну, кто бы посмел предположить, — губы короля дрогнули в неповторимой мягко-ироничной усмешке. Он подошел к своей супруге и обнял ее за плечи.

— Какие вы, ребята, красивые, — Сократ с любовью смотрел то на короля, то на королеву. — Сколько нежных чувств я к вам питаю, вы даже и не представляете. Живите вечно, очень вас прошу! Не умирайте, просто умоляю!

Терр-Розе в один глоток выпила полбокала вина. Королева никогда не любила вино Параллельных Миров — каким бы ни было оно дорогим и изысканным, его привкус неизменно напоминал приторные печеные фрукты. Морщась от специфического винного запаха, Терра все же допила до дна. И в этот момент ей в голову пришла долгожданная идея. Терр-Розе поняла, каким образом ей следует поступить.

— Что за мерзость? — Патриций посмотрел в хрустальную чашу, от которой только что пригубил.