Станислав Соловьев - Grunedaal Страница 14

Как мне потом рассказал добрый привратник, бедный Йорвен не стал ждать истечения трех суток с момента вынесенного решения и покинул стены Школы на следующий день. Привратнику почти нечего было рассказывать: Йорвен был опустошен вчерашними событиями и речь его была путанной. "Мне показалось, у него были счастливые глаза..." - несмело добавил горбун. Счастливые? Я покачал головой. Добродушному привратнику показалось. А может, он просто хотел обнадежить меня, - добрая душа в уродливом теле... Я отослал его прочь. Вечером того же дня мне существенно полегчало. Словно что-то, что давило на мое сердце тяжелым грузом, упало наземь и разбилось вдребезги. Йорвен добился, чего хотел, - чего хотел я...

Почему я не заставил его остаться в стенах Школы? Я прекрасно знаю, что такое Свободное изучение и что быть Свободным историком в наше непростое время. Сейчас не времена великого Перинана. Все намного сложнее, запутаннее что-ли... Я не мог оставить Изучение на произвол "коллективного управления". Будучи Ректором Школы, я должен был выносить решение по каждому мало-мальски значимому делу...

Я помню (как и магистр Олехен), чем закончилась схожая ситуация в Школе Войтта. Наставник Арисемен самоустранился от решения одного сложного вопроса и вовремя не навязал своего мнения Ректорату. В Ректорате возобладали нравы не историков, а базарных кулачных бойцов. Дошло до того, что Ректорат намеренно игнорировал мнение Наставника (а оно у него, наконец, появилось). Вопросы управления Школой и Изучения решали группки, сумевшие на какое-то время захватывать власть в Ректорате. Арисемен попытался восстановить свою власть. Да не тут-то было! Его отстранили и изгнали из Школы, - невиданное дело для корпорации Изучающих! Глупые властолюбцы надеялись захватить власть в свои руки и установить в Школе собственные порядки. Из этого ничего путного не вышло: магистры быстро перессорились. Были избраны одновременно два Наставника, каждого из которых не признавала часть магистрата, - я не помню их имена, они практически ничего не успели сделать, да и это несущественно. Престиж Школы упал до самой низкой отметки, а все приходские лицеи были закрыты местными властями, - они опасались, что в дрязги между историками будут втянуты простые жители. В Школу перестали поступать заказы, а казна была расхищена враждующими партиями... Через два-три года Школа Войтта распалась. Это произошло семьдесят лет назад в городе Ка-Сааром, на двести двадцать восьмой год исчисления Войтта. Теперь на месте Школы большой пустырь, заросший бурьяном, - суеверное население Ка-Саарома считает, что это место проклято и наводнено злыми духами. Бывший Наставник Школы Войтта, Арисемен умер в одном из Мест Лакуны, - старый, нищий, больной, всеми отвергнутый человек...

Опыт Арисемена показывал, что приводит к уничтожению Школы, - пусть она будет одной из самых почитаемых и древних. Единственное серьезное упущение Ректора... Йорвен вряд ли поймет меня. Уж точно не поймет меня Олехен и поддерживающее его. Только теперь я понимаю, что когда-то надеялся, что тогда еще юный Йорвен Сассавит станет блестящим историком. А может и новым Наставником... Как знать. В последнее время я часто думаю об этом. Мной овладели различные болезни и я почти не встаю с кровати. Я знаю, что не допустил ошибки...

В Школе Перинана заправляет Олехен. С безмолвного разрешения Ректората он получил должность вице-ректора. Формально это было нужное решение: вместо постоянно болеющего Ректора должен кто-то управлять Школой, имея на это законные полномочия. Магистр Олехен, - уже в качестве вице-ректора, - навестил меня и фальшиво интересовался моим здоровьем. "Надеюсь, что вы, достопочтенный Герт, скоро поправитесь и примите у меня дела..." Я не верил ему: он желал совершенно обратное тому, что сам говорил. Видимо, магистр почувствовал сам фальшь собственных слов. Он испугался возможных грубостей от меня и быстро ушел, расточая блеклую улыбку. Жалкий и несчастный в своем тщеславии, Олехен!.. На покой запросился магистр Игат. Он упирает на возраст и болезни. Но я знаю истинные причины его прошения: он печалиться из-за Йорвена и боится остаться один на один с вице-ректором. Штат его лабораториума сократился до минимума: остался всего лишь один младший магистр и один магистр-практикант. Тут нет прямой вины вице-ректора. Просто вся молодежь идет в магистратуры ритуала, литургики и традиций. А созерцательные натуры устремились в архивное дело, к радости лысого Брелема. Многих напугала история с Йорвеном... Думаю, Ректорат удовлетворит прошение Игата и он, подобно покойному Лорену, станет помощником начальника архивов. Странно, но ситуация в Школе фактически нормализовалась. Словно бы такой же камень, что и у меня, в свое время тяготил всю Школу. Неизбежность наставничества Олехена теперь видна всем и это прекратило опасные дискуссии и разногласия. Вице-ректор готовится к принятию верховного сана, - я это знаю, не смотря на все его заверения и ухищрения. Он почему-то потерял треть своей силы, - как будто Йорвен унес собой в далекие скитания большую часть недоброжелательности Олехена. Меня регулярно навещают лишь Игат, Марен (не смотря на то, что он в свое время поддержал Олехена) да привратник. Я не сильно приветствую эти посещения: в них больше печали и тоски, чем надежды и поддержки. Они словно бы ходят ко мне как к неизлечимо больному человеку ходят смирившиеся с его болезнью родственники. Это расстраивает меня: я прошу их оставить меня в покое. Когда они уходят, я наслаждаюсь тишиной и спокойным одиночеством. Усталость поселилась в моем теле и теперь ее ничем не выманишь на белый свет дня. Я вспоминаю свою молодость, а еще - Йорвена. Теперь я и сам не знаю, что я думал про него и что ожидал. Теперь это не имеет значения...

Единственное, что меня по-прежнему волнует, так это то, что сталось с ним? Последний раз его видели в Сельберене. А сейчас я не знаю жив он или уже мертв.

Рассказ Йорвена Сассавата

Свобода - это, прежде всего, свобода от благ и хорошей жизни. А уже потом, - для величия и во имя цели.

"Изречения" великого Перинана

Я не собирался возвращаться к родителям - скорей всего, они воспримут случившееся со мной негативно, а негативного мне и так хватает. С тех пор, когда я занимался историей сообщества Лорихар, я практически с ними не встречался: сначала мне было некогда, потом мне было стыдно, и в конце концов я привык к оторванности от своей семьи. Единственное, что я знал, так это то, что моя сестра давно вышла замуж за кузнеца и нарожала кучу здоровых ребятишек. Идти к старым и больным родителям мне не хотелось... Проситься в другие Школы? В других Школах меня вряд ли примут, да и в городе для меня не найдется стоящей работы. Вся серьезная работа распределена между Школами, свободным историкам в Дольмерете - не место. Значит, мне нужно искать работу в других городах, - решил я. Мысль эта одновременно обрадовала (я давно хотел посмотреть свет) и встревожила. Неизвестность - самое худшее для историка. Она - привычное дело для любого Незнающего, будь-то крестьянина, ремесленника, торговца, стражника... Я решил искать счастья в других местах...