Обычное дело - Дикий Носок Страница 15

Шубы забросили в тележку и поехали домой.

Дома приподнятое настроение как рукой сняло. У Антошки болело ухо. Температура уже перевалила за 38 градусов и, как всегда при такой температуре, он беспомощно свернулся клубочком в постели. Антошка обладал способностью заболевать практически мгновенно. Утром уходил в школу совершенно здоровый ребенок, а после третьего урока и звонка учительницы Ирина забирала домой совершенно больного. Болел Антошка подолгу и со вкусом, особенно любил покашлять. Проблемы с ушами случались не реже раза в год, поэтому как его лечить Ирина знала точно. Помимо капель и таблеток антибиотика не менее важным ингредиентом выздоровления были обнимашки. Этим они и занимались всю ночь и почти весь следующий день. К вечеру температура начала спадать. Но не Иринино беспокойство.

Это была первая болезнь с момента конца света. Факт сам по себе удивительный. Видимо, в критической ситуации включаются какие-то резервные силы организма. Когда-то давно Ирина читала о такой теории. Но вечно это везение продолжаться не будет. Укус змеи, открытый перелом, сильное кровотечение, роды, в конце концов, – могут быть смертельны для них. Если бы приступ аппендицита у Софочки случился тремя днями позже, она была бы мертва. А какое огромное количество женщин умирало раньше в родах при отсутствии медицинской помощи! Думать об этом было страшно, а поделать ничего было нельзя.

Пока Антошка болел, Михаил колдовал над 20-ти литровой кастрюлей молока, превращая его в сыр. Нежно любимая им корова давала в день как раз около двадцати литров молока. Собрав вечерний и утренний надои, он подогрел молоко в огромной эмалированной кастрюле до 36 градусов, тщательно измеряя температуру специальным молочным термометром. Потом добавил заранее приготовленные сырную закваску и сычужный фермент. Промышленно произведенные пакетики с закваской и таблетки сычужного фермента нашлись в магазине вместе с нужным оборудованием. Затем он перемешал все и отставил на час. За это время в кастрюле образовался молочный кисель, который Михаил порезал ножом на кубики и выложил в специальные формы. Сыворотка бодро капала в подставленный тазик, а он продолжал колдовать, ежечасно переворачивая формы. Уже поздно вечером он посолил образовавшиеся головки сыра и на ночь отнес их в подвал.

Результат превзошел все ожидания. Изумительно нежный, вкуснейший, свежайший домашний сыр пошел на ура и был съеден без остатка, хотя было его немало – около полутора килограммов.

На следующий день Михаил и Ирина возобновили поиски людей. В течении нескольких дней они систематически объезжали городские кварталы, стараясь производить как можно больше шума и оставляя граффити на каждой подходящей стене. От пристального вглядывания в заснеженные дороги в надежде обнаружить возможные следы от автомобиля слезились глаза.

Никогда еще они не разговаривали так много, как в эти дни, проведенные вместе почти от рассвета и до заката. Разговор блуждал об обсуждения достоинств различных пород коров (здесь Ирина в основном слушала) до любимых фильмов и актеров, коих у Ирины был внушительный список. Смешно и нелепо было рассуждать об этих осколках прошлой жизни. И актеры, и коровы, скорее всего, давно мертвы. А они все ещё продолжают плыть по инерции, словно обломки за тонущим кораблем.

Глядя в смеющиеся глаза Михаила в сеточке морщин, она понимала, что невольно влюбляется в него все больше с каждым днем, оттаивая, словно айсберг на экваторе. Прагматичность и недавно приобретенный цинизм все чаще на время отступали в сторону. Это только в молодости предмет страсти должен иметь высокий рост, широкие плечи, белозубую улыбку и копну светлых кудрей. Сейчас это было совершенно неважно, по крайней мере для женщины. С мужчинами все обстоит иначе. Они, наверное, и по дороге на собственные похороны не преминут оглядеть стройные ножки скорбящих дам. Поэтому Ирина стала гораздо внимательнее относиться к себе. На свет божий были извлечены и маникюрный набор, и небольшой запас декоративной косметики, а в аптеке реквизирован целый набор кремов. Михаил еще не достиг того возраста, когда согласие на секс пугает мужчину больше, чем отказ. Но даже если они просто спали, тепло его тела опьяняло ее. Никогда раньше не любившая особых нежностей, Ирина на время забывалась в его объятиях. Да, мужчина – это очень приятно!

Медленно продвигаясь от одного городского района к другому, они объехали их все. И перед ними встал вопрос: что делать дальше? Вернуться домой и ждать результатов? Попробовать проехать в ближайшие к городу деревни? Но накануне потеплело и пошел снег. Был риск застрять в сугробе неизвестно где без надежды вытащить трактор. Дилемма решилась сама собой. Разворачиваясь на перекрестке, чтобы ехать домой по накатанной трактором колее они увидели человека, неловко бегущего к ним по сугробам и отчаянно размахивающего руками. По мере того, как он приближался, все отчетливее становилась видна ослепительно белая улыбка на его совершенно черном лице.

Глава 8.

Кристиан Камени родился и вырос в крупнейшем городе Камеруна Дуала. Он был младшим из пяти детей в семье, где кроме него были два старших брата и сестры – близняшки. Пятеро детей для Камеруна – это очень мало. Сколько себя помнил Кристиан, родственники всегда с притворным возмущением подшучивали над его родителями по этому поводу.

Семья была вполне состоятельна, по меркам Камеруна. Мама – врач акушер-гинеколог, папа – инженер на судоверфи. Дуала – огромный, шумный и грязный полуторамиллионный город, была экономической столицей страны. Здесь было сосредоточено много промышленных предприятий и, конечно, порт. Город стоял на берегу эстуария р.Вури в двадцати километрах от побережья Гвинейского залива.

Камерун долгое время был французской колонией, получив независимость в 1960 г. Но влияние французской культуры до сих пор ощущалось во многих областях жизни. Во-первых, французский язык был государственным и повсеместно в обязательном порядке изучался в школах. Хотя последнее время его сильно потеснил английский. Во-вторых, городская архитектура. Центр города выглядел совершенно, как европейская столица. И, конечно, религия. Около 40 % населения Камеруна были христианами, в основном католиками. А кафедральный собор святых Петра и Павла с 1936 г. являлся украшением центра города.

Давать детям французские имена считалось хорошим тоном. Всех братьев и сестер Кристиана тоже назвали французскими именами: Самюэль, Анри, Шанталь и Элли. Ну и, разумеется, французская кухня. Ни одно утро в их семье