Александр Бушков - Нелетная погода Страница 15

– Более того, мы не знаем, можно ли назвать случившееся проявлением генетической памяти, – добавил Свирский.

– То есть как? – тоном, которым он, по воспоминаниям Снерга, говорил с нерадивыми студентами, громко начал Голубцов. – А как же еще назвать случившееся, если не проявлением генетической памяти?

– Действительно, – сказал Снерг. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мозг каким-то образом обрел возможность выхватывать из прошлого картины?

– Так далеко мы не заходим, – сказал Вельяминов. – Но вокруг каждого качественно нового явления имеет смысл выставить частокол безумных гипотез.

– В нашей области науки все обстоит несколько иначе, – сказал Голубцов.

– Безусловно, – вежливо согласился Вельяминов. – Что ж, на сегодня, я думаю, закончим. Стах, ты не смог бы остаться здесь на ночь? Мы тебя исследуем, пока будешь спать.

– Валяйте, – сказал Снерг. – Только вот что… Конечно, все это прекрасно, имеет огромное значение для науки, но с чисто человеческой точки зрения – как мне теперь жить? Что ни ночь орать во сне и просыпаться мокрым как мышь?

– Я тебя понимаю. Но… Как по-твоему, есть разница – мучиться кошмарами и видеть во сне прошлое?

Он лукаво улыбался.

– Во-от оно что… – сказал Снерг. – Я и не подумал…

– Вот именно, – сказал Вельяминов. – Современная медицина может обеспечить тебе сон без сновидений. Но четырнадцать из шестнадцати твоих предшественников предпочли наблюдать прошлое, пусть даже такое… Да и кто может сказать, что ты увидишь в следующий раз?

– Пятнадцать из семнадцати, – сказал Снерг. – Егор Петрович, я заверяю, что давний наш спор рано или поздно закончится в мою пользу. Постараюсь увидеть город, который вы сможете откопать…

– С делами покончено, – встал Вельяминов. – Егор Петрович, вы остаетесь?

– Что за вопрос? Не улечу, пока вы не осмотрите остальных.

– Прекрасно. В таком случае до ужина распускаю всех на каникулы.

– Видеофон вы еще не поставили? – спросил Снерг. – А, ну тогда совсем хорошо. Покажите, где он.

Набирая первые цифры, он вспомнил, что в Сибири уже заполночь, но не остановился – вряд ли Алена спала.

Она и не спала – экран вспыхнул после второго сигнала вызова.

– Ты не плакала? – спросил Снерг. – А то мне так кажется.

– Буду я из-за тебя плакать, – счастливым голосом сказала Алена. – Ну, говори! Что?

Снерг вкратце рассказал.

– Снерг, – растерянно-радостно сказала Алена. – Это же грандиозно! Ты понимаешь, насколько это грандиозно?

– А если окажется, что твой прапрапрадед купцов по дорогам грабил?

– Да ну тебя! Я за тебя рада – угодить в эпицентр такой истории…

– Жаль только, что эти сны нельзя заснять, – сказал Снерг. – А ты, может быть, сумеешь увидеть, как играли Дузе и Ермолова… Представляешь? Сюрпризы нам гарантированы.

– Ты вернешься сегодня?

– Завтра. Сегодня мне еще выступать в роли подопытного кролика. Ложись спать и ни о чем грустном не думай.

Экран погас. Снерг, насвистывая что-то бодрое, спустился на первый этаж, постоял в раздумье и вышел из дома. Сел на белую скамейку и стал смотреть на море, вечное, неизменное, существовавшее вне времени. Вспоминал корабль, на котором «плыл», корабль, сожженный таинственным белым лучом. Неужели в самом деле атланты? Арктаны? Сколько народов и стран числятся до сих пор без вести пропавшими или вовсе не значатся ни в каких списках? Да, сюрпризы нам гарантированы, но – самые разнообразные, вот ведь что…

Зашуршал песок. Голубцов присел рядом.

– Думаете об… этом? – он кивнул в сторону дома. – Что ж, это только начало…

– Вы здесь давно?

– Вторую неделю. Успел многое обдумать. Почему неизведанное всегда выглядит так обыденно? Никаких небесных знамений, откровение в грозе и буре. Незаметно и скромно мы с вами стали свидетелями эпохальнейшего события – и что же? Полагается что-то чувствовать, какой-то щемящий трепет – но нет, ничего. Может быть, все дело в масштабах, а они настолько грандиозны, что сознание не в состоянии соответственно отреагировать – так, как оно отзывалось на новенький диплом, первые успехи, взгляд любимой женщины?

– Возможно, – сказал Снерг.

– Знаете, Станислав, я почему-то ощущаю себя сейчас адвокатом дьявола. Знакомо вам такое понятие?

– Признаться, не помню.

– Когда церковники решали вопрос о канонизации будущего нового святого, один из них скрупулезно рассматривал недостатки кандидата, порочащие моменты, препятствующие обстоятельства. Адвокат Дьявола. Вот и я… Случившееся, естественно, не поставит историю с ног на голову и не опровергнет фундаментальные законы, но уточнение частностей, расширение знаний, прояснение темных мест будет иметь и теневые стороны. Рухнут чьи-то концепции, теории, потеряют значение или вовсе окажутся ошибочными чьи-то работы. Я уже сейчас могу назвать как минимум десяток моих коллег, чье будущее… Чем дальше в глубь веков, тем больше неудобств, потому что чем дальше назад, тем фрагментарнее наши знания…

– Но зато, если эффектом научатся управлять, история станет даже более точной наукой, чем математика. Александрийская библиотека, библиотека Ивана Грозного, неизвестные трагедии Эврипида – содержание всех не дошедших до нас книг, рукописей, документов откладывалось в чьей-то памяти, кто-то их читал. И встречи, разговоры, собрания, после которых не оставалось записей.

– Все правильно, – сказал Голубцов. – Плюсы многократно превосходят минусы. И все же, чисто по-человечески рассуждая, – найдутся и обиженные, недовольные.

– Я об этом уже подумал, – сказал Снерг. – Допустим, что человеку предоставляется возможность ознакомиться с жизнью огромного количества своих предков. Каково-то узнать – не теоретически допуская, а увидеть своими глазами – что среди них были и мерзавцы, палачи? Увидеть их за работой? В длинном ряду наших предков масса не-ангелов. Чисто психологическая проблема. Нет, с ума никто не сойдет и веру в человечество не потеряет, но настроение надолго испортится… Пусть у немногих – все равно.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – сказал Голубцов. – Мы и так знаем, что не все наши предки были праведниками с белоснежными крыльями. Но предков у нас так много, и так удалены во времени многие грешники, что сон останется сном…

– Вы правы, – сказал Снерг. – Я просто перебираю нюансы. Мне ведь, как и вам, впервые предстоит обсуждать проблему, непосредственно затрагивающую интересы всего человечества. Вдобавок сам к ней вплотную причастен…

Глава 5

Гости и расставания

Ровно в девять видеофон залился протяжной трелью. Панарин вскочил, с закрытыми глазами проделал несколько гимнастических упражнений, больно ударился коленом об угол стола и проснулся окончательно, оказавшись посреди солнечного утра. Короткий сон великолепно освежил, словно он спал не три часа, а тринадцать. «Каратыгин!» – вспомнил он с маху и сразу поскучнел.