Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник) Страница 15

— «Все мое движимое и недвижимое имущество я завещаю моему старшему ребенку…» — процитировал я. — Любопытно, даже имя этого ребенка не упоминается.

— Нет, — сказала Анетта.

— И отец не собирается изменить завещание в вашу пользу?

— Дисти не ведут никаких дел с клонами.

— Я не знал, что вы сотрудничаете с дисти, — заметил я.

Анетта пожала плечами.

— С дисти, эмини, ревви и многими другими… Естественно, что корпорации приходится соблюдать определенные правила.

— Разве у держателей акций не возникнет подозрений, когда выяснится, что не вы наследница вашего отца? — спросил я.

Ее губы превратились в тонкую линию.

— Поэтому я вас и наняла, — заявила она. — Вы должны найти мою сестру.

Я кивнул. С самого начала я знал, что Анетта Соболь разыскивает вовсе не мать. Хорошо, хоть что-то я угадал правильно…

Присев на один из стульев, я положил ноги на сиденье соседнего. Анетта ничего не сказала, лишь слегка поджала губы в знак неодобрения.

— Чтобы найти Исчезнувшего, — сказал я почти небрежно, — мне нужно знать, кто его враг. Если ваши сестра и мать скрываются, к примеру, от дисти, я не буду искать беглянок на Марсе, потому что марсианские колонии находятся под фактическим управлением этой расы. А если женщины бежали от ревви, я начну прочесывать клиники пластической хирургии, поскольку для ревви внешнее, даже незначительное отличие от оригинала является решающим, чтобы прекратить преследование.

Анетта попыталась что-то возразить, но я остановил ее жестом.

— У нас на Земле супруги часто ссорятся, — продолжал я. — Похоже, семейные скандалы являются такой же частью человеческой культуры, как Мона Лиза и Парфенон. Уж во всяком случае, они древнее, чем самый ранний памятник материальной культуры. Наверное, еще питекантроп таскал свою супругу за волосы, а она лупила его по голове старой костью. Вся разница в том, что в наши дни тот, кому сильнее достается, имеет возможность уехать. Иногда — в другой город, иногда — на другую планету, однако в подавляющем большинстве случаев супруги — или, точнее, бывшие супруги — оседают где-то поблизости от прежнего места обитания. То, что сделала ваша мать, не типично. Ведь она не просто сбежала от вашего отца, она изменила имя, возможно, внешность и начала где-то новую жизнь. Обычно жены, с которыми жестоко обходились их мужья, так не поступают. По моим наблюдениям, они, напротив, стараются держаться более или менее на виду, чтобы, добившись жизненного успеха или семейного счастья с другим мужчиной, тем самым насолить прежнему благоверному… Так что давайте не будем темнить. Скажите мне, почему ваша мать сбежала на самом деле?

В лице Анетты ничто не изменилось, не дрогнул ни один мускул. Напротив, оно словно окаменело, и я понял, что она изо всех сил старается справиться с собой.

— Мой отец очень богат, — промолвила она наконец.

— Состоятельных людей довольно много, однако их жены не исчезают… как правило.

— Он также руководит крупнейшей в галактике корпорацией, которая ведет дела со множеством молодых, развивающихся миров, и у него есть доступ практически к любой информации. Когда-то он поклялся, что никогда не расстанется с моей матерью, а для него брачный обет священен. Он считал, что, какими бы ни были отношения в семье, супруги навсегда связаны обещаниями друг другу и Богу. — Тон, которым она говорила, был ненамного выразительнее ее лица, и я понял, что мисс Соболь снова чего-то недоговаривает. — Если бы моя мать просто уехала от него, он бы заставил ее вернуться. Если бы она переселилась на Луну, он бы явился сюда за ней. Если бы она направилась на любую из планет Солнечной системы, он сделал бы то же самое, поэтому никакого выбора у нее не оставалось.

— Это сказал вам ваш отец?

— Это сказал бы каждый, кто хоть немного знал его и ее. — Голос Анетты стал совсем тихим. — Вы, наверное, видели тот фильм?..

Я кивнул.

— И это не самое страшное. Бывало, он обходился с ней еще хуже.

Я откинулся на спинку стула и принялся покачиваться на его задних ножках.

— Тогда почему с другими женщинами он обращался гораздо мягче?

В глубине глаз Анетты промелькнула какая-то тень, но я так и не сумел понять, что это было. Страх? Подозрительность? Что?

— Мой отец никогда не позволял себе близких отношений с кем бы то ни было. Разумеется, я имею в виду эмоциональный контакт, а не физическую близость…

— Ни с кем? Даже с этой бродвейской певичкой?

Анетта нахмурилась, но тут же улыбнулась и сказала:

— Вы про Линду? Нет, конечно. Они с отцом были просто друзьями и использовали друг друга, чтобы направить репортеров по ложному следу. У Линды в то время был роман с одним из самых известных критиков, и она не хотела, чтобы это выплыло наружу.

— А как насчет вас? — спросил я мягко. — Если ваш отец терроризировал мать, как получилось, что он не пытался обидеть дочь?

Она опустила на стул и вторую руку, словно для того, чтобы сохранить равновесие.

— Откуда вы знаете, что он не пытался?..

Снова этот ровный голос, невыразительный тон и неестественная неподвижность черт. Я не знал, что и думать, а она все говорила и говорила. Еще никогда мне не приходилось выслушивать подобные слова из уст клона. Да, она была человеком, полноценной личностью; да, закон защищал ее точно так же, как и обычных граждан; но никакой закон не мог спасти ее от домашнего насилия. Она была совершенно одинока, у нее не было ни настоящего отца, ни настоящей матери, и никто никогда не оберегал ее, если не считать телохранителей, которых она сама нанимала.

Она говорила достаточно убедительно, но я все-таки ей не поверил. Или, точнее, поверил не до конца. Анетта снова что-то недоговаривала. Чего-то не хватало в ее рассказе, но я никак не мог понять, чего. И это обстоятельство не позволяло мне сдвинуться с мертвой точки. Я провел всю работу, какая была необходима на первом этапе расследования, однако мне так и не удалось определить стратегическое направление поиска. Единственная версия, которая у меня имелась, это побег жены, которая не выдержала побоев и издевательств мужа, но она меня не устраивала. Слишком это обычно и банально, и слишком многими предосторожностями обставлено такое исчезновение. Конечно, у богатых свои причуды, однако внутренний голос подсказывал, что здесь не все так просто. К тому же я не мог отделаться от чувства, что это мой последний шанс выпутаться из дела, которое нравилось мне все меньше и меньше.

— Вы не говорите мне всего, мисс Соболь, — сказал я.

И снова ее глаза как-то странно блеснули — всего лишь на секунду. Интересно, подумал я, уж не от отца ли она научилась так хорошо скрывать свои эмоции?