Ларри Нивен - Летающие колдуны Страница 15

В блекнувшем дневном свете мы осторожно приближались к деревне. Голубое Солнце исчезло за краем мира, осталась лишь округлая выпуклость красного. От его света как бы наполнялся огнем туман, поднимавшийся от дальних болот. Словно вся западная сторона мира воспламенилась. Я чуть ли не ощущал запах горелого в воздухе, запах несчастья в вечернем свете. Я оставил жен возле гнезда — гнезда, к которому, как я думал, мы больше не вернемся — и направился к гнезду Шуги. Я нес с собой сверток с едой для него — пожалуй что последней его едой. Идя по деревне я мог видеть многочисленные следы его заклинаний. Некоторые из наших величественных домашних деревьев тут и там лежали на боку, точно вырванные из земли громадной силой. Другие, казалось, высохли и умерли прямо на месте. Повсюду на земле валялись гнезда с расколотыми стенками. Исчезли животные-мусорщики, не слышно было ночных птиц. Деревня была пуста, если не считать конечно меня, моих жен и, естественно, Шуги. Деревня вымерла.

Даже если Шуга выиграет дуэль, то в эту деревню вернуться никто не сможет, или не захочет. Ее стабильность, надежность оказалась почти уничтоженной.

Все вокруг было безмолвным и угнетающим. Когда я подошел к гнезду Шуги, под ногами заскрипела мертвая трава. Я осторожно постучал по стенке.

Когда Шуга появился, я онемел от изумления и ужаса. Шуга стал серым и изможденным, под глазами появились новые круги, а кожа была расцвечена красными пятнами, словно он оказался близко от своего собственного проклятия.

Но еще больше меня испугало то, что Шуга обрил свою шерсть. Теперь он был совершенно голым и безволосым — страшная карикатура на свихнувшегося волшебника.

Шуга приветствовал меня слабой улыбкой, благодаря за появление. То, что в ночь перед дуэлью жители деревни накрывают стол для своего колдуна — было традицией. Но все остальные разбежались, и поэтому этот долг пал на меня одного.

Я стоял молча, ждал и прислуживал ему, реагируя на каждый жест или желание. Пищи было много, все самое лучшее, что мне удалось приготовить при таких обстоятельствах. Шуга, казалось, ничего не замечал. Он ел неторопливо, смакуя каждый кусок. Выглядел он усталым, руки подрагивали при каждом движении. Но он ел добродушно.

Когда он отложил костяную палочку для пищи, Солнце давно скрылось на западе. Луны еще не появлялись. Шуга двигался медленно, но было ли в том повинно истощение или ситуация, определить не представлялось возможным.

— Где остальные? — спросил он.

— Сбежали.

Я объяснил, что случилось. Шуга слушал внимательно, порой выхватывая приглянувшийся ему кусок из стоящей перед ним чаши.

— Я не ожидал, что чужак переедет, — пробормотал он. — Поступок плохой, но умный. Теперь мне придется изменить заклинания, чтобы учесть этот новый фактор. Ты сказал, что он попытался заговорить с женщинами? — И он впился зубами во фрукт.

Я кивнул.

— С моей третьей женой.

— Тьфу! — Шуга с отвращением выплюнул семена. — У человека нет вкуса. Если мужчина падает так низко, чтобы заговорить с женщиной, он мог бы, по крайней мере, выбрать женщину достойного противника.

— У тебя нет женщин, — напомнил я ему.

— И все-таки этим он нанес мне оскорбление, — не сдавался Шуга.

— Возможно, он знал кое-кого получше. Но помнишь, он говорил, что обычаи его родины сильно отличаются от наших.

— Невежество могло бы оправдать его плохие манеры, — проворчал Шуга, — но только безумием можно объяснить его прегрешения против здравого смысла.

— Говорят, безумец обладает силой десятерых.

Шуга посмотрел на меня.

— Я знаю, что так говорят. Я и сам много раз так говорил.

Мы посидели молча. Немного погодя я спросил:

— Как ты думаешь, что будет завтра?

— Будет дуэль. Один победит, другой проиграет.

— Но кто? — настаивал я.

— Если бы можно было наверняка сказать, кто из волшебников победит, не было бы необходимости в дуэлях.

Мы опять посидели молча. Впервые Шуга упомянул о дуэли с каким-то привкусом сомнения. Раньше он всегда высказывал уверенность в своих способностях и скептически относился к могуществу Пурпурного. Было ясно, что дуэль начала оказывать свое влияние еще до того, как было произнесено первое проклятие.

— Лэнт, — неожиданно произнес Шуга, — мне потребуется твоя помощь.

Я удивленно уставился на него.

— Моя?! Но я не ничего не смыслю в магии. Ты сам говорил мне, что я глупец, несчетное количество раз. Мудро ли рисковать таким важным начинанием из-за участия...

— Прекрати, Лэнт! — сказал он мягко. Я замолчал. — Все, что от тебя потребуется, это помочь перенести волшебное оборудование наверх, к гнезду Пурпурного. Нам потребуется два велосипеда, или вьючное животное. Я не могу перенести все сам.

Я облегченно вздохнул.

— О, конечно, в таком случае...

Меньше чем через час мы пустились в дорогу.

13

До расположения лагеря мы добрались почти на рассвете. Брошенные насесты и укрытия стояли пустыми, напоминая ночью страшный город мертвых. Я заметил, что дрожу.

Мы молча проехали через него и остановились на склоне, как раз возле источника. Было слышно, как он беззаботно журчит в темноте.

Стараясь двигаться по возможности тихо, мы пробрались к краю холма. Я затаил дыхание, пока мы не взобрались выше, и только тогда вздохнул с облегчением. Да, гнездо было на месте.

Я подумал, что заплакал бы горькими слезами, если бы оно оттуда исчезло. Я был бы уверен, что это убило бы Шугу. Потрясение от того, что враг таким манером сбежал от него, от крушения его планов, было бы слишком велико.

Мы прокрались назад в покинутый лагерь, чтобы там дождаться рассвета. Мне очень хотелось спать, но Шуга дал мне зелье для бодрости, чтобы ему не было скучно в одиночестве, как сказал он. После этого он начал раскладывать свое оборудование, сортируя его.

— Если бы только я мог захватить его врасплох, — пробормотал он, прекратив смазывать металлический нож. — Если бы существовал какой-нибудь способ отвлечь его подальше от гнезда...

— Это ни к чему, — выпалил я, — он, вероятнее всего, и сам уйдет. Он снова начал свои опыты. Он сам это сказал, когда я с ним говорил. Он намерен исследовать гряду гор.

— Хм, — произнес Шуга, — это удача. Надеюсь, он намерен исследовать гору таким же способом, как и деревню, когда ушел из гнезда чуть ли не на целый день.

— А почему бы и нет? да и что случится, если он вернется раньше, чем будет наложено проклятие?

Будем надеяться, что не вернется.

— А ты что-нибудь сделать сможешь?

Шуга помедлил, немного подумал, потом начал шарить в своем ранце.