Роберт Шекли - Осколки космоса (сборник) Страница 15

– Как вы себя чувствуете? – спросил он у пациента.

– Неплохо, – ответил тот… по-английски!

– Что вы сказали?

От удивления у Эллиса перехватило дыхание. Он решил, что произошла мыслепередача. Передал ли он больному знание английского? Посмотрим, не переключение ли это нагрузки от поврежденных нервных связей к незадействованным…

– Я чувствую себя отлично, док. Классная работа. Мы были не совсем уверены, что эта обмотанная проволокой картонка, именуемая кораблем, выдержит и не распадется на части, но, как я тебе уже говорил, это было лучшее, что мы могли сделать при данных…

– Кто вы?

Больной встал с кровати и посмотрел по сторонам.

– Все аборигены ушли?

– Да.

– Я – Хайнс. Землянин. Что с тобой, Эллис?

– А эти двое…

– Доктор Клайтель.

– Фред Андерсон.

Назвавшийся Хайнсом внимательно осмотрел свое тело.

– Мог бы подыскать мне носителя получше, Эллис. По старой дружбе. Впрочем, неважно. Что случилось, дружище?

Эллис рассказал про потерю памяти.

– Память мы тебе вернем, не волнуйся, – заявил Хайнс. – Великолепное ощущение – снова иметь тело. Владеть им.

Тут открылась дверь, и в комнату заглянул молодой врач. Увидев пациентов, он не смог сдержать удивления.

– Вы сделали это! Вы способны…

– Доктор, пожалуйста, – оборвал его Эллис. – Не надо шуметь. Должен попросить не тревожить нас хотя бы час.

– Конечно-конечно, – с уважением произнес врач и закрыл за собой дверь.

– Как это оказалось возможным? – спросил Эллис, глядя на троих пациентов. – Я не понимаю…

– Великое открытие, – пояснил Хайнс. – Неужели не помнишь? Ты работал над ним. Нет? Андерсон, объясни.

К Эллису очень медленно подошел третий пациент. Тут Эллис заметил, что прежде ничего не выражавшие лица больных начали приобретать осмысленные выражения.

– Разве не помнишь, Эллис, исследования личностных факторов?

Эллис отрицательно помотал головой.

– Ты искал наименьший общий знаменатель человеческой жизни и личности. Источник оных, если желаешь. А исследования начались почти век назад, когда Оргель обнаружил, что личность не зависит от тела, хотя тело и оказывает определенное воздействие на нее. Теперь вспомнил?

– Нет. Продолжай.

– Проще говоря, ты и еще тридцать человек из вашей группы выяснили, что минимальная, бесконечно малая частица личности является независимой и нематериальной субстанцией. Ты назвал ее М-молекулой. И она представляет собой ментальную модель.

– Ментальную?

– То есть нематериальную, – пояснил Андерсон. – И может быть передана от одного носителя к другому.

– Как вещь, – пробормотал Эллис.

Заметив в дальнем углу палаты зеркало, Андерсон решил изучить свое новое лицо. Увидев отражение, он вздрогнул и вытер с губ слюну.

– Древние мифы об обиталище духа не так уж далеки от истины, – заметил доктор Клайтель. Из всех троих он оказался единственным, кто носил новое тело с непринужденностью. – Всегда находились люди, обладающие способностью отделять свои души от тел. Астральная проекция и тому подобное. Однако до недавнего времени не представлялось возможным локализовать личность, пока не была использована процедура инвариантного разделения и ресинтезирования.

– То есть это означает, что вы бессмертны? – спросил Эллис.

– Ну нет, – заявил Андерсон, снова подходя к Эллису. Он корчил гримасы, пытаясь удержать непроизвольное слюновыделение своего носителя. – Личность тоже имеет ограниченное время жизни. Оно, конечно, больше срока службы тела, но пока еще ограничено.

Ему наконец удалось унять слюну.

– Однако личность может сохраняться в бездействии неопределенно долгое время.

– А существует ли лучшее место для хранения нематериальной молекулы, чем твой собственный мозг? – вставил Хайнс. – Твои нервные соединения дали приют всем нам, Эллис. Словно множество комнат. Ведь количество связей в человеческом мозгу измеряется десятью в…

– Я помню, – сказал Эллис. – И начинаю понимать.

Теперь он знал, почему выбрали его. Для такой работы необходим именно психиатр, имеющий доступ к носителям. И готовили его особым способом. Ну и, конечно, крелданам не полагалось знать о миссии и о М-молекуле. Они могли бы весьма недружелюбно отнестись к своим собратьям, хоть и душевнобольным, узнай они о том, что их телами обладают земляне.

– Смотрите-ка! – воскликнул Хайнс.

Он как зачарованный глядел на загнутые назад пальцы. Хайнс обнаружил, что его носитель обладает вдвойне большим по сравнению с человеческой рукой количеством суставов. Остальные двое изучали свои тела примерно так, как человек – лошадь. Они загибали руки, напрягали мышцы, пробовали ходить.

– Но, – произнес Эллис, – как раса будет… я имею в виду женщин.

– Надо заполучить побольше носителей обоих полов, – пояснил Хайнс, все еще пробуя согнуть пальцы. – Ты станешь величайшим врачом этой планеты, и всех душевнобольных начнут направлять только к тебе. Естественно, мы все будем хранить в тайне. Никто не проболтается раньше времени. – Он замолчал и усмехнулся. – Эллис, ты понимаешь, что это означает? Земля не погибла! Она будет жить снова!

Доктор Эллис кивнул. И все же ему было трудно отождествить крупного вежливого Хайнса из фильма со стоявшим перед ним визгливым пугалом. Нужно время, чтобы привыкнуть.

– Пора приниматься за дело, – заявил Андерсон. – После того как ты обслужишь всех дефективных на этой планете, мы перезаправим корабль и снова отправим тебя.

– Куда? – спросил Эллис. – На другую планету?

– Конечно. Здесь едва наберется около нескольких миллионов носителей, поскольку нормальных людей мы не трогаем.

– Только? Так сколько же людей во мне хранится?

Из холла послышались голоса.

– Ты действительно сундук, – ухмыляясь, проговорил Хайнс. – Быстро по койкам, парни, – я, кажется, слышу голос врача. Сколько, спрашиваешь? Население Земли насчитывало порядка четырех миллиардов. И все в тебе.

Наконец-то один

Корабль, отправлявшийся раз в год на Ио, занял стартовую позицию, и полчища андроидов приступили к завершению наземной подготовки. Собравшаяся поглазеть на это событие толпа в предвкушении развлечения все более уплотнялась. Прозвучал горн, пронзительно завизжала предупредительная сирена. Из последних незадраенных иллюминаторов посыпались конфетти, продолговатые ленты серебристого и алого цвета.

– Всем провожающим покинуть борт корабля! – раздался из громкоговорителя зычный голос капитана – разумеется, человека.

В центре всего этого оживления стоял с лоснящимся от пота лицом Ричард Арвелл. Груда багажа вокруг него с каждой минутой все более увеличивалась. Дорогу к кораблю ему преградил невысокий, смешной на вид правительственный чиновник.