Максим Шапиро - Школа Страница 15

— Я так и знал! — Миллон торжествующе уставился на мрачную Лизу.

— Ты не знал! — покачал головой Дюпре, — Ты предполагал. И покоились, кстати, свои предположения на очень зыбких основаниях. А вот теперь ты знаешь. Теперь вы все знаете.

— Так вы думаете, что этот ваш рейтинг авторитетности решает все проблемы? — вкрадчиво осведомилась Лиза и, не ожидая ответа, тут же продолжила, — Я тут покопалась в глобалнете, пока вы распространялись о важности экспертов… И, знаете, обнаружила сотни, если не тысячи примеров того, как малоизвестные ученые чьи труды не признавались элитой научного мира оказывались в конце концов правы. Хотите, приведу конкретные случаи?

— Не надо, — Дюпре, улыбаясь, поднял руки, как бы показывая, что сдается, — Я готов поверить тебе на слово. У меня только один вопрос, скажи, а откуда ты узнала, что эти упомянутые тобой непризнанные гении, в конце концов, оказались-таки правы вопреки мнению авторитетов?

— Потому что сейчас их признали великими учеными!

— Кто признал? — невинно уточнил Дюпре, — Спортсмены, дворники, повара, певцы, танцоры, шахтеры и прочие или все же научное сообщество, включая самых авторитетных его представителей? И чье признание важнее?

Лиза промолчала. Она осознала, что учитель снова загнал ее в ловушку.

Взглянув на нее Дюпре кивнул.

— Вижу, ты уже поняла. Разумеется, система может давать сбой. Да некоторые гениальные научные идеи не сразу воспринимаются коллегами ученого. В том числе и очень авторитетными коллегами. Иногда, если научные идеи намного опережают свое время, они вообще могут быть забыты и лишь спустя столетия будут переоткрыты заново уже другими. Но дело в том, что никто не может оценить ценность научного результата лучше, чем сами ученые. И если они оказываются неспособны на это, то неспособен никто. Можно конечно обратиться за научной консультацией к дворникам или спортсменам, но стоит ли? Рано или поздно время все расставляет по своим местам. Да система научного познания мира несовершенна. Но других просто не существует, что бы вам не пытались впарить не верящие в науку. Другие подходы просто не работают. Теперь вы об этом знаете. Но большинству из вас это знание не поможет. Вы просто предпочтете его игнорировать. О том, почему вы так поступите, мы поговорим на следующих занятиях. Все свободны.

Предварительные результаты сканирования бункера трехмерными контурами проектора легли на сетчатку глаз.

— 7-й. Вижу на объекте девять человек. Четыре из них не соответствуют параметрам взрослых. Вероятно это дети. Один совсем мал. Предположительно грудной ребенок. В пусковых шахтах базы пять ракет класса "Нырок" в полной боевой готовности и еще девять на автоклаве, — доложила Лиза.

— Вас понял, 16-й. Удалось подключиться к внутренней сети бункера?

— Пока нет. Но взлом продолжается.

— Оставайтесь на связи, 16-й.

Выйдя из душа, Лиза встряхнула головой отбрасывая копну слегка влажных волос за плечо. По ее обнаженному загорелому телу еще кое-где лениво катились вниз капли воды. Она бросила взгляд на кровать. Виал кажется, дремал, подоткнув правую руку под голову. Лиза, осторожно переступая босыми ногами через хаотично разбросанную по полу комнаты одежду, подкралась к кровати. Замерла на мгновенье, а затем с криком "Попался!" прыгнула на Виала. В ту же секунду сильные руки взмыли вверх и перехватив ее в прыжке. Какое-то время они, заливаясь хохотом, возились, изображая борьбу, а потом замерли в объятиях друг друга.

На лицо Виала неожиданно набежало темное облачко.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — мрачно сказал он.

— Я и не собираюсь никуда уезжать, глупенький, — улыбнулась Лиза, — С чего ты взял?

— Ты ведь знаешь, что я подрабатываю помощником у Дюпре? Так вот он недавно заявил, что ты никогда не сдашь тест по его предмету и потому сразу после экзаменов сбежишь с Мирры. Не вынесешь позора.

— Погоди! Он что знает… о нас?! — Лиза резко подняла голову с подушки.

— Нет. Именно поэтому он, наверное, со мной и откровенничает.

— И что же именно он тебе сказал?

— Он сказал, что ты конечно достаточно умна, чтобы понять какие ответы от тебя ожидаются, но этого мало. И ты не первая кто попытается таким образом обмануть экспертную систему "Аристотель", но ничего из этого не выйдет. Мол, ты эмоционально нестабильна и потому все равно завалишься. А пройти полностью дополнительный курс на эмо-тренажерах ты никогда не решишься.

— Вот значит ка-а-к, — протянула Лиза, — Я не хотела жертвовать своими убеждениями ради этого паршивого теста, но и смотреть на победно ухмыляющуюся рожу Дюпре я тоже не собираюсь. Я сдам этот чертов тест! Сдам, чтобы увидеть, как от этого перекосит Дюпре!

— Итак, — Дюпре встал с кресла и прошелся перед классом, — Мы с вами уже выяснили, что те, кто отрицают научный подход, не могут разумно оценивать последствия своих поступков и потому являются ограниченно дееспособными. Ну и получают соответственно низкий уровень гражданского допуска. Но давайте взглянем на ситуацию с другой стороны и зададимся вопросом, какие именно люди идеально подходят на роль рационально мыслящих избирателей и правителей? Ирма? — обратился Дюпре к одной из учениц.

— Откуда я должна это знать?! — возмутилась ученица, — На прошлом уроке, видео которого я, между прочим, сохранила и дома выучила все, что вы говорили, наизусть, про это вообще ничего не было! Я могу запись показать! Вы учитель или кто?! Так как вы можете спрашивать о том, про что не рассказывали?!

Дюпре ответил не сразу. Некоторое время он, не мигая, как будто изучая некое еще не известное науке насекомое, смотрел на ученицу, пока она не заерзала нервно на стуле.

— Вот чего я не могу понять, — начал он, в конце концов, — Так это того, зачем было запись урока заучивать наизусть? У тебя что, твои найзер и искин не работают?

— Работают, конечно, — обиделась ученица, — У меня, кстати, Гермес пятого поколения!

— И соответственно проиндексированная запись у тебя всегда с собой и ты можешь осуществлять по ней быстрый логический поиск? — продолжал гнуть свою линию Дюпре.

— Ну да.

— Так зачем же ты еще и заучила урок наизусть?

— Ну как… Это ведь и есть учеба… В смысле когда учителя дают нам информацию, а мы ее учим.

— Ирма, — покачал головой Дюпре, — Те времена, когда люди, обладающие способностью заучивать большой объем информации наизусть, были полезны, минули несколько тысяч лет назад. С появлением письменности. Бумажная книга, гораздо более надежный носитель информации, чем голова. Зачем мне помнить значение постоянной Планка, если я в любой момент могу посмотреть его в справочнике? Хотя конечно определенные технические сложности с доступом к информации, хранящейся на бумажном носителе, и заставляли ранее многое держать в памяти, так как это было быстрее, чем каждый раз рыться в бумажной библиотеке. Но с появлением глобалнета, баз данных и алгоритмов эффективного поиска, а также искина, способного мгновенно определить, в каких именно данных ты нуждаешься и тут же предоставить их, ценность эрудированных всезнаек не умеющих, тем не менее, анализировать хранящуюся у них в голове информацию устремилась к нулю. Ты помнишь год и дату рождения диктатора Смолла? Я — нет. Ну и что?! Я могу узнать их за доли секунды обратившись к моему искину. Так что заученная информация в твоей голове не стоит ничего — она имеется в базах данных, представленная в гораздо более качественной, надежной и доступной форме. Цель вашего обучения это не тупая зубрежка. Цель научить вас думать. Научить вас искать необходимую информацию, анализировать ее, делать на основе анализа прогнозы и использовать их в своей жизни. Это понятно?