Александр Чернобровкин - Кинслер пикирует Страница 15

Время три ноль-две. Мой (теперь уже мой) корабль две минуты назад стартовал с космодрома. То-то шеф будет озадачен исчезновением яхты. Ну, это его трудности. А мы займемся преодолением своих - посвятим на свидание с кораблем. Погодка, конечно, не прогулочная и одет я легко, но делать нечего. Особенно доставалось от холодного ветра. Он добрался до каждой косточки и словно тряс их, проверяя, надежно ли закреплены. Вроде бы надежно. Через час и три четверти я засек сигналы передатчика, вживленного в тело Тука. Еще двадцать минут полета, и карманный пеленгатор вывел меня на двуногого (в честь Родроба, наверное) фаготекса. Тук проводил меня к кораблю, замаскированного под скалу. В свете только что взошедшего солнца я проверил маскировку и счел Родроба достойным называться моим учеником. - Ну что, Тук, не надоела тебе эта побрякушка в лапе? - спросил я, забравшись вслед за фаготексом в корабль. Тук настолько быстро сунул мне под нос лапу с передатчиком, что сомнений быть не могло. - Не волнуйся, сейчас снимем. Больше она нам не нужна.

Уже около часа сидели мы с Туком в подвале казино "Черная дыра". Постепенно затих над нашими головами шум последнего, третьего, дня фестиваля, даже самые азартные игроки вынуждены были оставить в покое рулетки и колоды карт: пошел пятый час понедельника, казино закрылось. Теперь шла сдача недельной выручки в банк. Переводили ее по многоканальному кабелю, вделанному в стену. Прямо передо мной в стене темнел проем, снятая панель лежала на полу. В проеме клопом присосался к кабелю прибор, изготовленный руками изобретателя-самоучки. Отсасывал здорово: цифры на табло еле успевали переплетаться из одной в другую. Вскоре они замерли, достигнув миллиона, и кредитная карточка выскочила из прибора. Я забрал ее и вставил следующую. На табло на миг появилась однозначная цифра, сменилась двузначной, эта, чуть медленнее, - трехзначной. Пошел отбор девятой доли. Всего их будет десять: я оценил покушение на мою жизнь в десять миллионов экю. Неподалеку от казино, на стоянке среди жилых домов. замер невзрачный флайер, взятый напрокат. В нем поджидает нас Родроб. После трех суток бездействия на корабле он прямо рвался на дело и долго и обиженно сопел, когда я отказался взять его с собой. Слишком он громоздкий и шумный, а тишина в подвале казино как в холодильнике морга. Я и Тука заставил идти не на пластинах, хотя шума от них - всего ничего. На табло уже горела шестизначная цифра. А ведь отнимается всего четвертая часть выручки. Да, здорово они тряхнули гостей фестиваля. Впрочем, если судить по схеме, позаимствованной у электронщика-хвастуна, сдавалась выручка из нескольких увеселительных заведений. В конце коридора была дверь, ведущая в одно из них. Наверное, подземный ход, соединяющий казино с какимнибудь баром или рестораном неподалеку. С другой стороны коридор поворачивал направо, затем налево и заканчивался дверью, ведущей в подсобные помещения. Через эту дверь мы проникли в подвал. Оттуда сейчас и послышались звуки неторопливых шагов. Кого-то несли сюда черти. И, как всегда иевовремя. Я отсоединил прибор, вставил панель на место. Теперь надо открыть дверь. Было же время просчитать код на замке, так нет, понадеялся на удачливость. Подключившись к замку, я понял, что карманный компьютер не успеет перебрать миллиарды комбинаций до подхода проверяющего. Я применился к двери спиной, осел на корточки и достал из подмышечной кобуры пистолет. На дистанции тридцать метров - а именно столько было до поворота коридора - я не делаю промахов. Жаль, что не удастся провернуть операцию без жертв: не люблю брака в работе. Шаги становились все громче и громче. Кто-то уже миновал первый поворот, приближался ко второму. Шел медленно и шаркал ногами, будто прогуливался по аллее весеннего парка. Шаркать ногами осталось ему небольше минуты, а потом пойдет гулять его душа. Пробьется ли она через потолок подвала и полукруглую крышу? Я поднял голову, прикидывая путь души - и радостно, но беззвучно присвистнул. В потолке поперек коридора проходила толстая труба. Одна половина ее была вделана в бетон, а другая выпирала набрякшей веной. И за ней можно было спрятаться. Правда, с помощью спецснаряжения, но ведь у меня есть Тук. Шаги приближались к повороту, в моем распоряжении осталось несколько секунд. Я показал фаготексу, что от него требуется. Тук моментально подрос на четырех лапах, став похожим на стол. Я взобрался на него и в тот же миг прилип к потолку около трубы. Тук присосался к стене и трубе у меня в ногах, лишь одна его лапа прижимала мое тело. Человек прошел поворот, двигался к нам. Он был изрядно пьян и что-то бормотал под нос. Вот он подошел к трубе. Сейчас поднимет голову и... Я плотнее сжал рукоятку пистолета и затаил дыхание. Мне даже почудилось, что слышу, как антистрахины радостно заработали челюстями, пожирая мощную струю адреналина. Человек прошел под трубой. Заработало переговорное устройство в его руке, и он остановился. Сверху я видел небольшую плешь на его макушке, тщательно замаскированную зачесанными назад волосами. Я прицелился прямо в середину ее. - Девкальд, отбой, - послышалось из переговорного устройства. - Из банка сообщили, что помеха исчезла. Ба, да это оказывается мой старый знакомый Леб Девкальд - "совладелец и главный инженер казино"! - Я же вам говорил!.. - начал было Девкальд, но собеседник исчез из эфира. На его месте я бы тоже отключился, а на своем - вынужден был выслушать речь до конца. Это был монолог, посвященный собственной гениальности, и если бы слова превращались в маленькие камушки, их хватило бы на огромный памятник. Пусть из слов, но воздвигнув его, Леб Девкальд решил обмыть такое важное событие. Из кармана появилась плоская бутылка с ахлуа. Отпивая из нее, Девкальд запрокинул голову. Не пройди он вперед лишние полметра, сейчас бы уперся взглядом в ствол пистолета. Леб Девкальд оказался везучим: не только прошел эти полметра, но и смотрел под ноги, когда шел назад. Едва он скрылся за поворотом, Тук опустил меня на пол. Я посмотрел на девятую кредитную карточку. Чуть больше ста тысяч. Хвастун уберег шефу почти два миллиона, но тот никогда об этом не узнает и не отблагодарит. Можно, конечно, добрать их, но жадность губит. Даже кинслеров. Иногда, обожравшись, они не могут взлететь и становятся добычей мелких грызунов. Тем путем, что пришли, уходить теперь было опасно, поэтому я занялся дверью, ведущей неизвестно куда. Замок был с секретом, отнял у меня четыре с половиной минуты. За дверью начинался коридор метровой ширины. Чтобы не обтирать стены, я шел, выставив правое плечо. Впереди ковылял Тук. Он стал узким, будто побывал в огромных тисках, и обзавелся одиннадцатью лапами, почему-то расположенными на одной прямой. Хотел бы я знать, кого он сейчас изображает. Коридор привел нас в "Елену и Парис". Я счел это указанием судьбы осчастливить Родроба. Аквариум с наядой, скорее всего, находится рядом с бассейном, который, как я слышал, расположен под крышей. Чтобы попасть туда, надо прогуляться по всему борделю. Что ж, рискнем. По коридорам сновали женщины в прозрачных туниках, надетых на голое тело. Лица были такими уставшими, что казалось, будто косметика прокисла на них, свернулась и обсыпается при ходьбе: оружие отслужило и превращалось в прах. Но, как бы в подтверждение его былой силы, то тут, то там валялись мужчины, павшие на любовно-алкогольном фронте. Иногда я наступал на них, чтобы правдоподобней изображать пьяного. Впрочем, эта мера предосторожности была лишней: не только на меня, но и на Тука никто не обращал внимания. Я мог понять женщин. В пять часов утра, после трех суток бешеной фестивальной свистопляски, хочется одного - завалиться спать суток на трое. Наяду мы нашли в комнате на последнем этаже. Она лежала на полу. Тело ее высохло и шерсть дыбилась, как наэлектризованная. Рядом валялся обнаженный мужчина с широким, женским задом. Перед тем как вырубиться, он успел обблевать половину комнаты. Я, придерживаясь второй половины, добрался до наяды и опустил ее в аквариум. Затем я выкурил сигарету и проинструктировал Тука. Придется ему действовать за двоих, у меня ведь руки будут заняты. Наяда яростно сопротивлялась, ни за что не хотела выбираться из воды. Пришлось применить силу. В итоге моя голова познакомилась с ударами ее хвоста, а одежда - с водой из аквариума. Впридачу, шум привлек чьето внимание. Я крепче обнял завернутую в простыню наяду и прижался к стене возле двери. В дверь постучали, не дождавшись ответа, открыли. В номер ввалился охранник с пистолетом в руке. Увидев перед собой Тука, охранник замер, пытаясь сообразить, что это за чудо. Пока человек думал, фаготекс действовал. Пистолет бултыхнулся в аквариум, а охранник, тяжело охнув, осел на пол. Рана на его голове тянула на две недели госпиталя - Тук умеет бить. Такой же раной обзавелся и второй громила, охранявший служебный выход. Через десять минут мы были возле флайера. Родроб радостно мычал, отнимая у меня наяду. - Вези ее на корабль и сразу опусти в аквариум. Тука забирай с собой. - А ты? - Мне тут должок один заплатить надо, - ответил я и встал на самодвижущийся тротуар, понесший меня в сторону западной окраины города. Начинался новый день, но улицы были пусты и флайеры не проносились над домами. Три дня праздника вымотали всех. Устали люди, устали машины, устали огни реклам. И дома были похожи на ступы, загнанные во время шабаша.