Ник О'Донохью - Ветеринар для единорога Страница 15

ГЛАВА 5

Бидж смотрела в окно грузовика на мелькающие мимо деревья. Кусты сменились молодой порослью, потом потянулся строевой сосняк. Ли Энн опустила стекло со своей стороны и принюхивалась к лесным ароматам, как деревенская собака. Утренний ветерок был прохладен; Бидж поплотнее закуталась в ветровку. Ей очень хотелось спать - последнее время она недосыпала, - но она все же пыталась читать и делать выписки из "Справочника Лао": Ли Энн ждала своей очереди. Прошлым вечером Бидж засиделась допоздна над ксерокопиями статей, которые она нашла в библиотеке. Одна из них - "Неизлечимая болезнь и самоубийство: этично ли использование донорских органов" - была посвящена нарушающему душевное равновесие своей трагической простотой случаю: молодая женщина, ровесница Бидж, узнав, что оба ее родителя больны хореей Хантингтона и что она сама неизбежно ею заболеет, написала завещание, согласно которому ее мозг должен быть передан для исследований в госпиталь Джона Хопкинса, а затем приставила к груди двустволку двенадцатого калибра и нажала на оба курка. Приводимая в статье полемика по этическим вопросам была сложна, но одно оставалось несомненным: ценность исследований мозга девушки очень велика: "Поскольку получение тканей мозга больных до появления у них симптомов заболевания практически невозможно, препараты тканей донора были сохранены и подвергнуты исследованию еще до завершения дискуссии об этичности их использования. Этому способствовало понимание учеными того, что неповрежденный мозг больного, у которого еще не проявились болезненные симптомы, едва ли когда-либо будет доступен для исследования". Бидж дрожащей рукой внесла в свой список дел: "Завещать для исследований?"; когда ей наконец удалось той ночью уснуть, ей приснился Колин Клайв - Виктор Франкенштейн из старого черно-белого фильма; он был в ярости, а Игорь улыбался4. Но теперь статья казалась оставшейся где-то далеко, как если бы путешествие в другой мир начисто отделило ту часть жизни Бидж. Грузовик так же, как и в прошлый раз, спустился по крутому склону в долину; так же, как и в прошлый раз, дорога вилась, пока не вывела к мосту из каменной глыбы. Все студенты высматривали границу между Вирджинией и Перекрестком. Анни показала на первую появившуюся птицу с синей спинкой; как выяснилось, девушка с раннего детства интересовалась орнитологией. Дэйв заметил появление незнакомых лиственных деревьев: сначала они изредка мелькали среди другой растительности, но постепенно их становилось все больше. Бидж на этот раз обратила внимание на дорогу - из гравийной она постепенно превратилась в вымощенную булыжником. Только когда они выехали из ущелья и оказались на берегу реки, Конфетка со вздохом облегчения оторвал взгляд от дороги и от ксерокопии карты - новой ксерокопии, как заметила Бидж. - Пора докладывать, Анни. Ли Энн, которая сидела на заднем сиденье, как олицетворение "Здесь-был-Килрой"5, повернулась к девушке. - Ну так что у тебя за случай? - Ничего такого уж особенного, - спокойно ответила Анни. - Речь идет об отаре овец... - Саффолков? - немедленно встрял Дэйв. - Хемпширов? Линкольнов? - Будучи горожанином, Дэйв испытывал тщеславное удовольствие от знания пород. Анни покачала головой: - Это более древняя порода. Иногда таких овец можно встретить на старых фермах в Плимуте или Салеме в Массачусетсе. Так или иначе, животные страдают от внезапно появившейся анемии, вялости и истощения. Клиент прибег к дополнительному питанию концентратами, особенно для кормящих самок. Насколько ему известно, животным никогда не делалось никаких прививок, да и лечить их ни от чего обычно не приходилось. Контактов с другими овцами не было, и появления каких-нибудь новых паразитов он не заметил тоже... - И это все? - зевнул Дэйв. - Черт, да такого сколько угодно даже в Галаксе, Вирджиния. - Ли Энн, которая была родом как раз из тех краев, посмотрела на него с возмущением. - Работа ветеринара - часто просто рутина, - сказал Конфетка. - Пора бы к этому привыкнуть. А что необычного в этом случае? - спросил он Анни. - Пожалуй, клиент, - неуверенно ответила та. - Я видела его фотографию. Распространяться на эту тему она не стала. - У овец были выкидыши? - спросила Бидж. - А проблемы с вынашиванием ягнят? - включилась оживившаяся Ли Энн. - Все началось совсем недавно, так что об этом мало что известно, ответила Анни. - Овцы уже оягнились, когда хозяин заметил неладное. Вот в общем-то и все, что я знаю, - закончила она виновато. - Постарайся в следующий раз узнать больше, - произнес Конфетка неодобрительно. - Ведь овечка не придет к тебе и не скажет: "У меня болит живот - то ли это недоедание, то ли интоксикация, то ли инфекция". - Конечно, - ответила Анни. - И я... Я бы очень хотела знать больше. Это прозвучало как эпитафия надеждам ветеринара. Они миновали похожую на чашу долину, где останавливались в прошлый раз, и свернули на дорогу, ведущую вверх по склону; там она разделилась. Река осталась далеко внизу. На той дороге, что пошла вниз, показалась небольшая процессия, следующая за запряженным лошадью фургоном. Землекопы, несущие в руках длинные лопаты, посмотрели вверх, на проезжающий грузовик. Ли Энн высунулась из окна, глядя на них. - На что это ты там глазеешь? - спросил Дэйв. - Да ничего особенного, Дэйв, - сдержанно ответила Ли Энн, - тролли, эльфы и семь гномов. - Не смотри, если боишься, что померещится, - сказал Дэйв. В этот момент грузовик сделал резкий поворот направо, и Дэйв чуть не свалился с сиденья. Теперь перед ними расстилались мягкие волнистые холмы, совсем не похожие на гористую местность, по которой они ехали раньше. Вымощенная камнем дорога выглядела так же, но часто ветвилась. - Мы забираемся все дальше в глушь, - обратился Дэйв к Конфетке. - Это точно, - ответил тот. - Помолчи, пожалуйста, пару минут. Дэйв уже открыл было рот, чтобы продолжить обсуждение маршрута, но Ли Энн сильно толкнула его в бок; Дэйв охнул и промолчал. Проезжая через холмы, грузовик трижды сворачивал и еще большее число поворотов миновал. Наконец, обогнув вершину очередного холма, Конфетка перевел дух и сказал, показывая на лежащую перед ним долину: - Приехали. Открывшаяся картина показалась настолько знакомой, что студенты чуть не рассмеялись. От перекрестка разбегалось пять дорог. На вершине небольшого почти круглого холма с выступами скал тут и там стояла гостиница. Материал, из которого были сложены ее стены, напоминал вручную обработанные бревна, узкие окна закрывались тяжелыми ставнями. К дому, напоминающему ранчо, примыкало множество пристроек. Он состоял из двух образующих прямой угол крыльев, между которыми располагался навес. В центре, где крылья сходились, высилась большая квадратная башня. Сзади дома поднимался отвесный утес, а с одной стороны пенился и шумел поток, соединяющий два расположенных на разной высоте почти одинаковых пруда. Бидж подумала, что для гостиницы место выбрано не очень удачно: дорожка к ней вилась между выступами скал, да и само здание располагалось довольно далеко от основной дороги, так что даже потребовалась вторая вывеска - с изображением пивной кружки - на столбе у подножия холма. Около него на обочине дороги стояло несколько телег. Какой-то человек (по крайней мере, напомнила себе Бидж, кто-то похожий на человека), опираясь на палку, поднимался к низкой бревенчатой стене, которая тянулась по верхней кромке скал, окружающих гостиницу. Добравшись до цели, он почти исчез из виду: когда он вошел в проход между камнями, осталась видна только голова. Из-за гостиничной вывески над дверью торчал сухой сноп пшеницы прошлогоднего урожая. - Для чего это? - спросила Анни. - Это значит, что в гостинице только что сварили эль, - неожиданно сказал Дэйв и смущенно пояснил, когда остальные вытаращили на него глаза: - Об этом есть в рассказах про Робин Гуда. В детстве это была моя любимая книжка. - Хорошо бы у них оказалось и какое-нибудь безалкогольное питье, - с надеждой произнесла Анни. - Сидр. - Конфетка облизнулся. - Большая часть его, правда, перебродила за зиму, а остальной горчит, но все равно прелесть. - Золотые солнечные яблоки, - прошептала Бидж и тут же пожалела об этом. Мы здесь остановимся? - Мы здесь поедим, - ответил Конфетка. - Останавливаться лучше на открытом воздухе. Завтра мы вернемся в колледж, а остаток дня будет у вас свободный. Грузовик остановился. Когда Дэйв уже взялся за ручку дверцы, Конфетка сказал: - Погодите. Все замерли на месте. Конфетка, хмурясь, оглядел студентов: - Я хочу вам кое-что сказать, хотя вообще-то предпочитаю особенно о таком не задумываться. Если бы со мной что-то случилось, пока мы в Вирджинии, кто-нибудь из вас довел бы грузовик обратно. Черт, в крайнем случае вы дошли бы пешком. Он сложил пополам ксерокопии карт и сунул их в бардачок. - Если что-то случится со мной здесь, возвращайтесь, ориентируясь по карте. Если случится так, что до карты вы не сможете добраться, найдите Филдса и попросите проводить вас. Это рискованно, но лучше, чем ничего. Конфетка усмехнулся. - Если вы не найдете ни меня, ни Филдса, устраивайтесь здесь, как сможете. Притихшие студенты вылезли из грузовика. Бидж решила про себя, что стоит хорошенько рассмотреть Книгу Странных Путей и на всякий случай сделать себе копии некоторых карт. У гостиницы их ждал Филдс, но вместо того, чтобы глазеть на девушек, он разглядывал отару в два или три десятка овец, которая разбрелась по склону холма. Животные казались растерянными и испуганными, готовыми обратиться в бегство, но что-то удерживало их от паники и заставляло идти в одном направлении. Среди скал появился стройный юноша, посмотрел вниз, защищая глаза рукой, и крикнул Филдсу: - Эхой! Он прокричал еще какое-то слово, неизвестное студентам, и начал спускаться такими прыжками, что Бидж, глядя на него, ощутила боль в ногах. Оказавшись внизу, он обнял Филдса так, что голова его легла тому на грудь, хотя они были одного роста. Он был заметно тоньше Филдса, жилистый и мускулистый, с темными волосами на руках и курчавой порослью на груди, видневшейся из-под коричневой распахнутой рубахи. За плечами у него висел холщовый заплатанный солдатский рюкзак с многочисленными карманами для всякого снаряжения. Одежду, кроме рубахи, составляли шорты, похожие на спортивные, но сшитые из домотканой материи. Темные волосы покрывали и ноги тоже, спускаясь ниже колен, которые имели какой-то странный изгиб. Филдс рассмеялся и взъерошил юноше волосы; из густой шевелюры выглянули короткие рожки. Бидж во все глаза смотрела на раздвоенные копыта, которыми заканчивались ноги юноши. Филдс отпустил молодого фавна и сказал: - Говори-ка ты лучше по-английски, Стефан. Это доктора, которых мы ждали. - Мы еще не совсем доктора, - ответила Анни, растерянно улыбаясь и явно потрясенная увиденным. Дэйв отрывисто кивнул. - Сэр, вы наш пациент? - спросила Ли Энн. Стефан рассмеялся, показывая прекрасные белые зубы, и покачал головой. Он был явно очень возбужден, ему не стоялось на месте. - Я покажу вам пациентов. - Он говорил с еще даже более сильным акцентом, чем Филдс. - Они странно себя ведут, а одна из овцей поранена. - Он задумался и сказал, тщательно выговаривая звуки: - Одна овеца. Дэйв прыснул. - Мы поняли, - сказала Бидж, - только это слово произносится "овца". А множественное число - все равно сколько - пять, семь или десять, - она поочередно загибала пальцы. - будет "овец". - Ты уверена? - сосредоточенно нахмурив брови, спросил Стефан. - Ведь один гусь - много гусей, одна мышь - много мышей? - Верно, но английский не всегда подчиняется правилам, даже своим собственным. - Видя, как он смущен, Бидж добавила: - Ты очень хорошо говоришь по-английски. Стефан заулыбался: - Я все время практикуюсь - говорю сам с собой и с овцами. Говорю даже с одной... овцой. Зяблик со спинкой, отливающей глубоким синим цветом, попытался сесть на спину одной из овец, но отчаянно захлопал крыльями и в испуге взлетел, когда между мохнатыми овечьими боками мелькнула белая лапа. Стефан кинулся в гущу стада, нагнулся и, с трудом выпрямившись, вернулся, держа в охапке толстого белого котенка размером с немецкую овчарку. Юноша поставил пленницу на землю, но не отпустил, чтобы та снова не нырнула в гущу овец. - Дафни, так делать нельзя, - сказал он укоризненно. - Тебе не следовало давать ей имя, - заметил Филдс. - Никчемное животное. Стефан почесал котенку ухо, и тот немедленно, мурлыча, опрокинулся на спину, ловя лапами руку хозяина. - Не слушай его, - сказал он Дафни. - Она просто голодная, - объяснил Стефан Филдсу. - Ну да. Ты же все время ее кормишь. - Она не будет гоняться за птицами, если будет сыта, - попытался оправдаться Стефан. Анни и Бидж смотрели на котенка как зачарованные. Обе девушки присели рядом с животным и стали щекотать пушистый живот. Дэйв смотрел на это с выражением отвращения на лице. - Какого же размера она будет, когда станет взрослой? - спросил он Стефана. - Она уже взрослая, - ответил тот удивленно. - Разве ты их раньше не видел? - Никто из нас не видел, - сказала Анни, глядя на котенка, а не на Стефана. - К какому виду кошачьих она принадлежит? - Это цветочница. - Стефан осторожно повернул животное на бок, показывая несколько свежесорванных соцветий, вплетенных в густую шерсть. - Они носят цветы в качестве камуфляжа. У Дафни сейчас их совсем мало - она пряталась среди овец. - Он щелкнул котенка по носу. - Ах ты безобразница! Кошка-цветочница, ничуть не смущенная, стала теребить его за рукав. Ладно, подожди-ка... Сейчас поищем... Стефан порылся в рюкзаке и вытащил завернутый в бумагу небольшой кусок мяса. - Уж не для тебя ли это? - Стефан поднял лакомство повыше. Кошка-цветочница схватила добычу лапами, которые оказались вооружены трехсантиметровыми когтями, запустила в нее зубы и утащила подальше, чтобы съесть не отвлекаясь. - Почему ты не даешь ей охотиться на птиц? - спросила Ли Энн. - Ведь кошка есть кошка. - Но это плохо для овец, - начал объяснять Стефан. - Во-первых, погоня и птичий писк нервируют их, а во-вторых, я хочу, чтобы синеспинки не боялись садиться овцам на спины: они выклевывают клещей и вшей. - Ну так прогони кошку-цветочницу, - заметил Филдс, которого явно насмешили все эти объяснения. - Надо бы, - согласился Стефан. Он грустно посмотрел на Дафни, которая, съев мясо, старательно вплетала в мех какое-то вьющееся растение с розовыми цветами. - Только жалко. Ну ладно, - он тряхнул головой, - пора за работу. - Фавн выжидательно посмотрел на студентов, и Бидж с удивлением поняла, что он более взволнован их появлением, чем они сами - знакомством с ним и с Филдсом. - Это мои пациенты, - сказала Анни, нахмурившись и с сомнением глядя на Стефана и Филдса. Обойдя их на почтительном расстоянии, она приблизилась к стаду. Ягнята-сосунки, испугавшись ее, с блеянием заметались между взрослыми животными. Стефан показал девушке захромавшую овцу: ее левая задняя нога не сгибалась. Анни осторожно ощупала ногу и сказала с облегчением: - Это просто вывих. Хорошо бы ей полежать, если ты сможешь ее заставить. - Трудное дело, - ответил фавн, опускаясь на колени и тоже ощупывая ногу. - Как сказали бы кентавры, нужно бросить ее в реку, а не выплывет, так зарезать. - Он похлопал овцу по боку. - Ладно, можно продать ее Кружке, он бросил взгляд на гостиницу на холме, - я все равно собирался продать ему овцу. Студенты-ветеринары давно привыкли к такой смеси заботы и хладнокровной жестокости, часто свойственной людям, выращивающим мясной скот. Но Стефан удивил их; тихо сказав: "Ну, прощай, Кариата", он наклонился и поцеловал овцу в нос. Филдс накинул ей на шею веревку и потащил, блеющую и упирающуюся, к гостинице. - А теперь, - сказал Стефан, поднимаясь, - как насчет остальных? Дэйв быстро двинулся к стаду. - Ты осматривай ту половину, а я - эту, - бросил он Анни. Девушка загнанно посмотрела на него, но была слишком смущена, чтобы спорить. Ли Энн вперила в Дэйва уничтожающий взгляд, но прежде, чем она успела вмешаться, Бидж, к собственному удивлению, встала между Дэйвом и овцами и обратилась к Анни: - Я тоже помогу - если, конечно, ты этого хочешь, Анни. Анни улыбнулась: - Спасибо. Спасибо вам обоим. - Она повернулась к животным. - Дэйв, займись баранами. Мы с тобой, Бидж, осмотрим самочек. Ли Энн, не могла бы ты посмотреть ягнят? - С удовольствием. - Ли Энн улыбнулась Стефану и решительно вошла в гущу стада. Из всех студентов Ли Энн, родившаяся на ферме, где выращивали тяжеловозов-клайдсдейлов, лучше всех умела обращаться с крупными животными - может быть, потому, что не считала никаких животных, кроме клайдсдейлов, крупными. Дэйв отделил от стада барана, выслушал его, ощупал, посмотрел на слизистые глаз и рта и объявил: - Типичный случай ОКЖ. - ОКЖ? - озадаченно переспросил Стефан. - Отвращения к жизни. - Дэйв кивнул на стадо. - Плохо едят, усталые, нервные. Больше ничего. - Как же больше ничего? - сказал Стефан. - Я же все время с ними, целыми днями. Я чувствую: что-то не в порядке. - М-м, - задумчиво протянула Анни, - они в последнее время не соприкасались со свиньями? - Мельком, четыре или пять дней назад. Мы встретили стадо у ограды фермы. - Стефан выглядел озадаченным. - Разве это могло вызвать болезнь? Конфетка промолчал, но поднял брови. - Псевдобешенство? - пробормотала Ли Энн. - Голубушка, ну ты и хватила. - Да, - согласилась Анни, не поднимая глаз. - Они бы все подохли в течение двух суток, значит, тут что-то другое. Она вдруг резко подняла голову, на лице у нее появилось встревоженное выражение. - Если только здесь все не протекает нетипично. - Если это так, - рассудительно откликнулась Ли Энн, - мы просто даром теряем время. - Эта овечка совсем плоха, - объявила Бидж. - Эта тоже. - Анни пристально посмотрела на Бидж, и они сказали хором: Кормящие самки. Бидж осмотрела еще одну овцу; животное было слабым, но в гораздо лучшей форме, чем другие. - Не пойму, - сказала она обеспокоенно. - С этой как будто все в порядке. - Чего нельзя сказать об этой... Привет, малыш! - Голодный ягненок, тощий и маленький, оттолкнул Анни носом и на негнущихся ногах подобрался к матери, тычась в ее вымя. Что-то словно щелкнуло у Бидж в голове, и она жалобно взглянула в сторону грузовика, где осталась ее черная тетрадь. Она пододвинулась поближе к Анни: - Хуже всех дела у ягнят-сосунков, правда? Негнущиеся ноги, замедленный рост... - Да, - сказала Анни решительно. - Тощие, все время лежат - дефицит селениума. Овечья окостенелость. - Анни вздохнула с облегчением, знакомым любому врачу, поставившему ясный и логичный диагноз болезни, легко поддающейся лечению. - Они истощены, ягнята все еще сосут, но получают недостаточно питания, а кормящие матки выгрызают траву под корень. - Разве это плохо? - озадаченно спросил Стефан. - Они всегда кормят ягнят и пасутся одновременно. - Да нет, это нормально, но, когда они кормят, они расходуют больше энергии и чувствуют недостаток минеральных веществ. Стефан поскреб в затылке движением, удивительно похожим на то, каким теленок чешется об изгородь. Филдс быстро сказал что-то по-гречески, и лицо юноши просветлело. - Значит, вы можете дать им лекарство? - Да, и для ягнят, и для их матерей. Минеральная добавка. Пожалуй, полмиллиграмма селениума дважды в месяц. Мы привезем его в следующий раз. - Она вопросительно взглянула на Конфетку; тот кивнул. - А сейчас нужно взять анализы крови для проверки диагноза. - Воодушевление покинуло Анни, когда она окинула взглядом остальное стадо. - Но все равно нужно выяснить, почему они такие измученные. Не могло случиться так, что их все время кто-то гоняет? Все непроизвольно взглянули на Дафни, которая была теперь почти незаметна в траве в своем уборе из цветов. Стефан покачал головой: - Это не она. Она побаивается бегущих овец и всегда убирается с дороги. - И ни одна овца не пропала? - Нет, в этом я уверен. - И даже на овце с вывихнутой ногой нет ни укусов, ни царапин. Если какое-то животное и гоняет их, то разве что для развлечения. Все помолчали, пока Стефан обдумывал это. Бидж пыталась вспомнить, какие звери развлекаются подобным образом. Росомаха может убить, даже когда не голодна, а горностай... Тень от облака накрыла их, и Бидж поежилась. Здесь могли водиться странные существа, и кто знает, какие у них игры. - Пока что, - пожала плечами Анни, - ты не мог бы присматривать за ними по ночам или завести сторожевую собаку? - Собаку! - радостно воскликнул Стефан. - Еще одного избалованного любимчика, - простонал Филдс. - Посмотрим, - без прежнего воодушевления протянул юноша. - Я могу запирать их на ночь в загоне и спать там же. Это нетрудно, а помочь должно. - Стефан стоял рядом с Дэйвом и по сравнению с ним выглядел удивительно тонким, однако при ближайшем рассмотрении его руки и грудь оказывались очень мускулистыми, без всякого жира. - Ну и какие виды на урожай? - спросил Дэйв, оглядывая его. - Я не земледелец, - поправил его Стефан. - Сказал бы ты такое при фермере, он бы тебя обругал. - Юноша с интересом попросил: - Ты не разрешишь мне послушать через твой стетеоскоп? - Стетоскоп. Пожалуйста. - Дэйв передал инструмент фавну. - Позволь-ка. Он приложил мембрану к груди барана. - Слышишь что-нибудь? Уши Стефана, хоть и человеческие по форме, насторожились, как у зверя. Дэйв чуть не выронил стетоскоп. - Оно бьется так громко, - прошептал Стефан. На его лице неожиданно появилось выражение озабоченности. - И гораздо быстрее, чем у меня. Это нормально? - Я не знаю, какая у тебя нормальная частота пульса, - ответил Дэйв, - а баран, наверное, перепуган. У овец даже в покое сердце бьется немного быстрее, чем у человека, - ударов семьдесят - девяносто в минуту. Ты знаешь, что такое минута, верно? Стефан покачал головой: - Я просто слышу, когда медленнее, когда быстрее. И что это за звук: уушш? Удивленный Дэйв взял стетоскоп сам. Он старательно выслушал барана. - Верно, шум, - сказал он ворчливо. - Порок митрального клапана. Я забыл об этом сказать. - Он улыбнулся Стефану, но улыбка получилась натянутая. Хорошие у тебя уши, док. Стефан не обратил на его слова внимания. - Сердце - живое, а имеет клапан, - пробормотал он, посмеиваясь. - Как здорово, что я встретил настоящих ветеринаров. Я просто поверить не могу. А много ветеринаров в вашем мире? - Куча. И все имеют ту работу, которая лучше подошла бы мне. - И у вас есть школы, - глаза Стефана сияли, - где каждый может выучиться на ветеринара? - Попасть в такую школу трудно, - сказала Ли Энн: она сама дважды пыталась, прежде чем ей это удалось, - но действительно, туда принимают всех, кто достаточно подготовлен. Ты что, хотел бы стать ветеринаром? Бидж почувствовала в голосе Ли Энн определенное разочарование. Неужели все они теперь так смотрят на свою работу? С внезапной болью Бидж вспомнила, что было время, когда она чувствовала то же, что Стефан сейчас: если бы только удалось стать ветеринаром, какое бы это было чудо и праздник. Стефан застенчиво сказал: - Если бы я мог стать ветеринаром, я был бы очень счастлив. Я учусь лечить животных. - Он полез в свой рюкзак. - Я попросил книги у... - Книги я ему достал, - пророкотал Филдс. Стефан взглянул на него и быстро произнес: - Ах, да. Я попросил... Филдса. - Филдс кивнул и улыбнулся. Стефан вытащил и показал студентам потрепанную книгу в бумажном переплете на греческом языке. Бидж узнала ее по картинке на обложке: "О всех созданиях - больших и малых" Джеймса Хэрриота6. Стефан спрятал ее обратно в рюкзак и, вынув другую, еще более потрепанную, передал ее Ли Энн. Та открыла книгу. В первой же главе каждое третье слово было подчеркнуто или сопровождалось вопросительным знаком; к некоторым тянулись стрелки от коряво написанных на полях определений. Ли Энн перелистывала книгу, приоткрыв рот. Анни, Бидж и Дэйв заглядывали ей через плечо. Никто из них в жизни так дотошно не работал с учебником. Конфетка, подошедший к студентам сзади, присвистнул: - Вы не теряйте этого парня из виду. Может пригодиться. - Стефан, а уверен ли ты, что мы тебе вообще нужны? - спросила Ли Энн, зачарованно глядя в книгу. - Да, да, - он взволнованно жестикулировал, покрасневший, но довольный. Я много работаю над книгой, но все равно мне нелегко разобраться. - Это нелегко и для нас, - заметила Бидж. Стефан засмеялся: - Ну это как на чей взгляд. Вы подходите к овеце - к овце - и вы сразу знаете, на что смотреть, - это называется гностика. - Ты хочешь сказать - диагностика? - поправила его Анни. - Да, диагностика. Вот видите, вам легко поправлять мои ошибки - даже в словах. - Стефан протянул руку, чтобы коснуться руки Анни. Девушка резко отпрянула. Стефан отдернул руку, обиженный и смущенный, глядя на нее с недоумением. - Я хочу сказать - хочу сказать, что я не умею ставить диагноз, я ошибаюсь даже в мелочах. Бидж открыла рот, чтобы вмешаться, но ее опередила Ли Энн: - У тебя прекрасно получается. - Она бросила на Анни уничтожающий взгляд. - Я помню, чтобы выучить терминологию, мне понадобился целый год - а ведь я только этим и занималась. Стефан неуверенно ей улыбнулся. Бидж остро ощутила, что он должен чувствовать: впервые соприкоснувшись со странным новым миром, он испытывал отчаянное желание понравиться и заслужить одобрение. - Все мы рады помочь тебе, - сказала она. - Может быть, ты хочешь о чем-нибудь спросить? С опозданием Бидж вспомнила о присутствии Конфетки. Ну и экзамен же она себе устроила! Филдс рассмеялся и дружески коснулся ее плеча. Его рука была теплее человеческой, а прикосновение ощущалось как ласка. - Мисс, если дать этому парню волю, вы успеете состариться, пока ответите на все его вопросы. Стефан так отчаянно замотал головой, что кудрявые волосы взметнулись вокруг рожек. - Нет, конечно, но если я не буду спрашивать, то как я что-нибудь узнаю? Мало только читать. - Он повернулся к Бидж. - Например, что такое рак? - Это целая группа болезней. - Бидж чувствовала себя так, как если бы ее спросили, что такое животное. - В самом общем случае - это конгломерат клеток. Ты знаешь, что такое клетка? Он быстро закивал. - Ограниченное клеточными стенками образование, - он запнулся, но продолжал, - ха-рак-теризуемое наличием ядра и протоплазмы... - О'кей. - Увидев выражение его лица, Бидж добавила: - Ты совершенно верно сказал. Рак может вызываться факторами окружающей среды, а в некоторых случаях - наследственной предрасположенностью: в том смысле, что дети имеют больший шанс заболеть некоторыми видами рака, если ими болели их родители. Но во всех случаях дело в основном сводится к одному ненормальному росту клеток в том или ином органе. Стефан непонимающе улыбнулся. Бидж начала снова: - Например, какой-то орган патологически разрастается, или появляются наросты на коже... Стефан кивал с терпеливым выражением, свойственным человеку, слушающему что-то непонятное, но надеющемуся поймать основную мысль. Бидж попыталась еще раз: - Может быть, ты видел это у кошек-цветочниц: чешуйчатую карциному - ну, воспаленное изъязвленное выпуклое образование на кончиках ушей. Она часто встречается у белых кошек, особенно если они много времени проводят на солнце. Юноша все еще пытался улыбаться, но его темные брови сошлись на переносице, придав ему сходство с Филдсом. - Не думаю, что мне приходилось это видеть. Бидж оглянулась на Конфетку, который загадочно улыбался, и искоса посмотрела на Филдса; выражение его лица было добродушным, но слегка напряженным. Оба мужчины наблюдали за Стефаном. - Из меня плохой учитель, - сдалась Бидж. - Может быть, если специально подготовиться, у меня получится лучше. О чем-нибудь еще ты хочешь спросить? - Да, - последовал немедленный ответ. Стефан был удручен, но не сдался. Пожалуйста, что такое миелопатия? - Миелопатия... - На какой-то ужасный момент Бидж показалось, что она вновь на занятиях, которые ведет доктор Трулав. - Дегенеративная миелопатия представляет собой вырождение нервной ткани, при котором теряется миелин... Ты знаешь, что такое миелин? Стефан радостно кивнул и процитировал наизусть: - Оболочка нервной клетки... - Оболочка, верно. Ты здорово соображаешь. - В книге есть картинка. Я хотел бы увидеть это под микроскопом. У тебя есть микроскоп? - Стефан посмотрел на карман ее джинсов. Филдс расхохотался и тоже окинул взглядом ее джинсы, но явно с совсем другими мыслями. - Нет, с собой нет, - ответила Бидж без насмешки. - Хорошие микроскопы слишком велики, они есть только в колледже. Но теперь ты знаешь, что такое миелиновая оболочка, и знаешь, что миелопатия означает ее разрушение. Стефан продолжал смотреть на нее. - Она рассасывается. Разрушается. Собака начинает припадать на задние лапы, потому что до мозга не доходят нервные импульсы от них. Особенно от этого страдают немецкие овчарки - это такая порода там, у нас. Задние лапы у них подгибаются, когда они пытаются ходить. - Бидж повторила медленно и отчетливо: - Дегенерация. Разрушение клеточной оболочки. Понимаешь? Он с несчастным видом посмотрел на нее: - Я очень стараюсь. Дэйв тем временем складывал вещи обратно в грузовик, и Анни, главным образом для того, чтобы оказаться подальше от Стефана, стала помогать ему. Ли Энн листала учебник Стефана. Бидж неожиданно забрала у нее книгу и просмотрела ее, отмечая про себя, какие слова помечены вопросительными знаками. - Ты знаешь, что такое менингиома? Стефан покачал головой. - А астроцитома? Та же реакция. - Расскажи мне о перерождении сердечной мышцы. Стефан беспомощно развел руками: - Пожалуйста... Но Бидж беспощадно продолжала задавать вопросы: - Дай определение наследственной эпилепсии. Молчание. - Лиссэнцефалия? Какими моторными нарушениями она сопровождается? Динамическая атаксия? Миастения? Мышечная дистрофия? Бидж умолкла. Все смотрели на нее. По лицу Стефана текли слезы. - Мне очень жаль, - прошептал он. - Я не знаю. Я стараюсь, но некоторые вещи мне непонятны. - Парень и смеется, и плачет легко, - мягко произнес Филдс, - как и весь его род. - Но он продолжал внимательно смотреть на Бидж. Бидж наклонилась вперед, протянула Стефану учебник и взяла его за руку. - Мне не следовало так на тебя наваливаться. Ты молодец и ты многое сумел узнать. Ты можешь гордиться собой. - Ты не смеешься надо мной? - спросил юноша, с удивлением глядя на нее. - Да никогда в жизни, - искренне ответила Бидж и неожиданно поняла, что так оно и есть. Стефан стиснул ее руку, но, взглянув на Филдса, быстро отпустил. - Я сделал что-то не то? Я не хотел. Ответ Филдса прозвучал ласково, но с оттенком сожаления: - Стефанопулос, ты не сделал ничего плохого. Ты только ответил на несколько вопросов. - Он посмотрел на Бидж и грустно улыбнулся. - А я это позволил. - Возможно, вы впадаете в маразм, - произнесла Бидж. Остальные студенты ахнули. Основное правило, даже более непререкаемое, чем "Никогда не морщись", гласило: "Не груби клиенту". Поскольку Филдс никак не прореагировал, Бидж продолжала: - Разве вы не хотите узнать, что это значит? Он улыбнулся в ответ, но на этот раз без всякой плотоядности. - Даже если вы мне скажете, думаю, я все равно не пойму - и вы это увидите. Юная леди, похоже, что Конфетка выбрал для практики чересчур смышленых студентов. Филдс пожал руку Конфетке, попрощался с остальными, и они со Стефаном погнали отару вверх по холму. Стефан оглянулся на Бидж; она улыбнулась ему, но не помахала. Когда Филдс и Стефан уже не могли слышать их, Дэйв сказал Бидж: - Прекрасный выстрел. Кожаный Чулок. Почему ты решила загнать мальца в угол? - Нельзя так разговаривать с клиентом, - наставительно произнесла Ли Энн. - Кто бы и что бы он ни был, не следует оскорблять его чувства, - добавила Анни. Бидж повернулась к Конфетке: - А вы не собираетесь учинить мне разнос? Но Конфетка молча наблюдал за студентами, и Бидж еще раз подумала, что догадалась она правильно. - Почему ты задавала все эти вопросы? - спросила Анни. - Потому что хотела кое-что выяснить - а доктор не должен гадать, если может узнать. - Она снова обратилась к Конфетке: - Здесь ведь рак неизвестен, верно? И никаких нервных заболеваний, никакой миастении? - Она переключилась на типично человеческие недуги. - Никакого маразма? - Никакой болезни Альцгеймера, - продолжил ее мысль Конфетка. - Никакой мышечной дистрофии или моторных нарушений. Он обвел взглядом разинувших рты студентов и закончил: - Мы не делали тесты на СПИД, но я почти уверен, что этого тут тоже нет. Какое-то время единственными звуками, нарушавшими тишину, были птичьи трели и блеяние овец вдалеке. Наконец Анни прошептала: - Почему? Почему именно здесь? - А почему бы и нет? - без улыбки ответил Конфетка. - По правде говоря, мы не знаем. Мы забирали отсюда образцы тканей, делали анализы крови и высевали культуры, раза два я вскрывал тварей, в существование которых вы не поверите даже после того, что увидели здесь за последние два дня. Пришлось нажимать на кнопки, чтобы некоторые тесты выполнили в Дьюкском университете, не задавая вопросов, и использовать личные связи, чтобы один специалист оттуда получил внеочередной отпуск. Мы проделывали анализы снова и снова, и единственное, что удалось выяснить, - это что большинство болезней, вызывающих головную боль у врачей и разбивающих сердца пациентам там, у нас дома, никогда не встречаются здесь. - Сэр, мне не хотелось бы быть непочтительной, - сказала Ли Энн, - но почему бы вам не передать все это дело в руки людей из Дьюка? У них есть необходимое оборудование и... и ресурсы. - Они умеют лечить людей, хочешь ты сказать, - кивнул Конфетка. - Если бы это была официальная программа, с официальным использованием университетского оборудования, именно так я бы и поступил. Дэйв ткнул пальцем в сторону грузовика-амбулатории: - А это все - оно что, используется для незаконных исследований? - Можно и так назвать, - улыбнулся Дэйву Конфетка. - Я забыл упомянуть про это. Последовало общее молчание. - Если вы взглянете на подписанные вами контракты, - непринужденно продолжил Конфетка, - то обнаружите, что согласились участвовать в независимом исследовании, которому присвоен определенный ранг, но название отсутствует. Если вы поинтересуетесь в эксплуатационном отделе университета, то узнаете, что этот грузовик все время стоит в гараже. В платежных документах значится, что я сейчас использую время, отведенное мне на исследовательскую работу. Что же касается лекарств... скажем так: достать их было трудно, но возможно. - Он оглядел студентов. - Можете вы себе представить, что случилось бы с этим местом, если стало бы известно, что местные виды невосприимчивы к таким вирусным инфекциям, как кошачья лейкемия или лошадиный энцефалит? Что у них не бывает дегенеративных нервных заболеваний, даже наследственных? Мы только уничтожили бы этих уникальных животных в попытках выяснить причины. Бидж не расслышала, что он еще говорил; ее поразила мысль: хореи Хантингтона здесь тоже нет. - Никакой дегенерации нервной ткани? - спросила она, когда Конфетка сделал паузу. Он покачал головой: - Никакой. Если бы мы могли выяснить, почему... Он не закончил фразы, да в этом и не было нужды. Бидж, с глазами, наполнившимися слезами, подумала с горечью: если бы это было выяснено двадцать лет назад, моей маме не пришлось бы убивать себя. А если бы она родилась здесь, она бы никогда не заболела. Следующая ее мысль показалась ей эгоистичной и постыдной, но она не смогла удержаться от вопроса: - Как скоро, по вашему мнению, это удастся выяснить? Как долго еще... - Ее голос стих. Конфетка пристально смотрел на девушку. Она покраснела: слишком много горячности прозвучало в ее вопросе. - Бидж, ты же знаешь, что такое исследовательская работа, - произнес он медленно. - Я очень хотел бы ответить: через год мы будем знать, только я сильно сомневаюсь в этом. Более вероятно, что лет через десять. Или двадцать. Или еще дольше. Она молча кивнула. Неожиданная вспышка надежды угасла так же быстро, как и загорелась. Через двадцать лет скорее всего ей уже ничто не поможет. - Если уж вы выбрали профессию ветеринара, - продолжал Конфетка, - вам придется научиться терпению. - Он потер руки, как будто хотел стряхнуть с них пыль. - Давайте пойдем поедим в гостинице. Бидж вместе со всеми пошла к грузовику, почти не замечая цветущую прекрасную природу вокруг. "Если я когда-нибудь действительно стану ветеринаром, - подумала она уныло, - я буду уж такой терпеливой... Боже, я обещаю тебе, - самой терпеливой на свете, только позволь мне жить и сохранить здоровье".