Алексей Золотухин - Агония небес. На исходе дней Страница 15

Между шкафами за стеклом находилась довольно большая доска достижений меня прошлого. На ней в рамках красовались мои фото с известными людьми, какие-то грамоты и дипломы. Помимо этого, на стенах в рамочках висели вырезки из газет и журналов со статьями о моей активной общественной деятельности.

Видимо, я был весьма самовлюбленным человеком. Эта догадка подтверждалась еще и тем, что на одной из стен висел мой портрет в полный рост, а в углу на постаменте я увидел собственный бюст из мрамора.

Особенно странно смотрелся потолок в моем кабинете. Он был выполнен в виде карты мира, и на ней небольшими флажками были помечены сотни городов. К счастью, это не был маниакальный план захвата мира. Как подсказывала подпись под картой, я просто отмечал места, где удалось побывать.

Ночь была довольно душной. Наверное, она завершала один из последних жарких дней сентября, который все никак не хотел отпускать лето.

Включив встроенный в стену музыкальный центр, я услышал что-то знакомое и умиротворяющее в стиле «эмбиент».

Возвращение домой после всего, что я пережил за этот единственный день, который помнил, несомненно, стоило бокала шампанского. Достав бутылочку «Кир Рояль» из бара-холодильника, заманчиво ломившегося от всевозможного дорогостоящего алкоголя, я наполнил бокал. Странным показалось то, что ни одна бутылка в баре не была вскрыта, словно я прежний только собирал коллекцию горячительных напитков, игнорируя их потребление. Или, возможно, сразу заменял открытую бутылку новой, поскольку мог себе это позволить и любил во всем идеальный порядок.

Рядом с баром стоял шкаф-хьюмидор из натурального дерева с прозрачной стеклянной дверцей, в котором на полочках были аккуратно уложены сигары. Решив себе ни в чем не отказывать, я взял одну из них. Раскурив сигару, я почувствовал легкий терпкий аромат и вкус шоколада.

Сев в огромное кожаное кресло, что стояло рядом с массивным рабочим столом из настоящего дуба, я начал изучать бумаги, пачками лежавшие на нем. Вдруг я увидел собственный ежедневник.

Его чтение за бокалом прохладного шампанского, в котором улавливался легкий оттенок черной смородины, оказалось весьма приятным и увлекательным занятием. В ежедневных делах прошлого себя я не нашел ни семейных рутинных хлопот, ни времени для хождения на работу. Однако, несмотря на это, график жизни у меня был весьма плотный.

Как ни странно, но в расписании не было времени на сон, вместо него я в полночь позволял себе прогулку к водопаду. Что это означало и где находился водопад, было неясно.

Возможно, раньше я обладал физиологической особенностью, отличавшей меня от нормальных людей и позволявшей не спать неделями. Кажется, такую хроническую бессонницу называют колеститом. Но, что бы там ни было раньше, сейчас мне спать хотелось. Пересиливая себя, я продолжил изучать записи.

Оказывается, я был абсолютным педантом. В моем распорядке дня все было настолько детально описано, что даже значилось время для походов в туалет. Там были и такие мелочи, как количество движений щеткой при чистке зубов. Кстати, и сама схема движений зубной щеткой тоже прилагалась. Также были указаны названия зубной пасты, фирмы-изготовителя щетки и иные, на мой теперешний взгляд, лишние детали.

Впрочем, немного поразмыслив, я все же решил пару дней пожить по такому графику. Вдруг новому мне тоже что-то из этого придется по душе. Или, что важнее, жизнь в привычном русле как-то встряхнет мою дырявую память и даст возможность хоть частично вспомнить собственное прошлое.

Полистав еще немного свои записи, я обнаружил в них детально описанные жизненные планы с указанием сроков и ресурсов, необходимых для их исполнения. Большинство из этих пунктов были аккуратно вычеркнуты, должно быть, они уже были выполнены. К сожалению, все планы заканчивались моим отъездом в Тверь, как будто я прежний дальше жить не планировал.

В этом же ежедневнике я нашел перечень правил, что составил для себя. Что-то типа «не пить, не курить и людям не доверять», но только в более изящной форме и страниц на десять. Обнаружились и страницы, посвященные описанию моих жизненных ценностей, какие-то заумные мысли об устройстве мирового сообщества и многое другое. Во все это нужно было вникать, а в моем состоянии сил на это просто не было.

Тем не менее мне искренне хотелось все изучить в деталях. И я даже сделал над собой усилие, чтобы разобраться в собственных мировоззренческих концепциях, но отвлекся, едва в поле зрения попала прижатая чернильницей пачка бумаг. На самом верхнем листе было крупно написано: «САША! ПРОЧТИ! ЭТО СРОЧНО!!!»

Взяв бумаги, я отложил первый лист с воззванием в сторону и начал читать со второй страницы: «Если ты это читаешь, значит, ты потерял память после падения под поезд…»

После этих строк внутри меня все похолодело, но я продолжил чтение: «…Все, что здесь написано, очень важно для тебя. Здесь мой глубокий анализ дневника, который рассказывает о нашем с тобой будущем. И хотя он явно указывает на то, что мое сообщение тобой услышано не будет, я все-таки попытаюсь донести до тебя главное. В надежде, что судьбу все-таки можно изменить. Ты должен дочитать все до конца, не прерываясь! Слышишь меня?! Не вставай и не подливай себе шампанского, а сначала все дочитай до конца!!!»

Мой взгляд невольно упал на опустевший бокал. Удивительно, но, похоже, прежний я все детально предвидел. Знал, что я буду читать его записи и пить шампанское.

Происходящее было просто невероятным.

От переполнивших меня эмоций я действительно захотел выпить еще шампанского. Однако я был не настолько глуп, чтобы не пересилить свое желание.

Посмотрев в сторону бутылки, я усмехнулся: вот так, наверное, алкоголики дают себе зарок, а потом снова тянутся к заветному горлышку. К счастью, у меня вроде бы проблем с алкоголем не было. В этот момент я увидел стоявший у стены мольберт с почти законченной картиной на холсте. Это был портрет восхитительной девушки со светлыми золотистыми волосами. Немного задумавшись, кем бы она могла быть, я достал из кармана паспорт и полистал его.

Найдя лист со сведениями о семейном положении, я увидел штамп о разводе. Было не совсем ясно, хорошо это или плохо в моем нынешнем положении. И уж тем более не давало ответа на вопрос, кого я пытался изобразить на холсте.

Начав изучать свой паспорт, я решил посмотреть в нем еще одну важную страницу. И открыл я ее не зря: оказывается, у меня были дети. Дочь Майя девяти лет и семилетний сын Алексей.

«Вот тебе и раз, – сказал я вслух сам себе, – и когда я только все успел: и поучиться, и потомством обзавестись, и полмира обокрасть. Теперь мне еще и с собственными детьми, видимо, придется заново знакомиться».